Корсон Хиршфельд - Скандальная мумия
Розовой ракетой резинка влепилась в лоб Голиафу Джонсу, издав громкий чавкающий звук. Джонс с воплем рухнул на колени.
К нему подбежала женщина в чепце. Приняв прилипшую ко лбу розовую резинку за кровавую рану, она завизжала:
– Он его убил! – и упала в обморок.
– Голиафа убили! – разнеслось по толпе.
– Содомит его застрелил!
– Прямо в мозг.
– Все кровью залито…
Ошеломление перешло в ярость. Джонсы бросились мимо павшего предводителя, к пандусу.
Пораженный собственной меткостью и убойной силой Двойной Резинки, Джимми несколько секунд таращился на сраженного Голиафа. Слишком долго таращился. Он повернулся открыть дверь, но толпа настигла его, чья-то рука схватилась за килт и дернула, другая уцепилась за лодыжки, третья за локоть. Трое, потом четверо, потом пятеро свалили его на пандус
Голиаф, растянувшись на асфальте, почесал зудящий лоб и пробормотал:
– Черт побери, это же просто жвачка, – но никто не услышал.
Спортсмены в задних рядах хлопнули друг друга по ладоням и крикнули:
– В бой!
Один из гонщиков с выбиванием, все еще думая, что участвует в марше Клана, выкрикнул:
– Вздернуть его!
Предложения нашлись у всех:
– Нет, сжечь его!
– Повесить содомита!
– Повесить, а потом сжечь!
57
Шики Дун шел к Залу Мумии, когда возобновившиеся крики у дверей заставили его замедлить шаг. Сперва он усмехнулся, поняв, что шум отвлечет охранника, но потом выкрики: «Пустите!», «На помощь!» и гневные приказы: «Вздернуть его!», «Сжечь содомита!» и «Распни его!» заставили его задуматься. Слишком долго Шики был жертвой, чтобы игнорировать призыв о помощи от другого бедного чмо, который будет вот-вот утоплен и четвертован разгневанными массами. Попавший в беду, сообразил Шики, наверняка тот охранник, молодой индеец, которого Шики сегодня собирался перехитрить, но который, как помнил он по встрече у Пончо, не такой уж плохой парнишка, да еще получивший неприятности по вине женщины, – что он тоже хорошо мог понять.
– Погоди, Фенстер, – сказал он, – я скоро вернусь.
Может быть, думал он, бегом поспешая к входу, надо найти телефон и вызвать копов, чтобы прекратить линчевание, или вываливание в смоле и перьях, или какую там еще мерзость придумали для молодого охранника. А выполнив гражданский долг, он сможет вернуться к Фенстеру и освободить его.
Но первый же взгляд в выбитое окно металлической двери ясно дал понять, что если Шики не будет действовать сам, беднягу скоро поджарят. В подстрекателях он узнал клан Джонсов, обращенных Пэтчем. Они уже зажгли конфетную тележку в форме вавилонской колесницы и кидали в огонь обломки скамеек и содержимое мусорных ящиков, явно собираясь сделать из молодого Джимми Пера факел.
– Я-то что могу сделать? – сказал Шики.
Но, не успев еще договорить вопрос, он уже знал ответ. Вынув из-за пазухи Гудини, он поставил собачку на пол и велел: «Место». Гудини сел, склонив голову набок, и смотрел, как хозяин развязывает ботинки, снимает с плеч подтяжки комбинезона, переступает через упавшие штаны и трусы, снимает рубашку, и наконец, снимает с головы шляпу, парик, очки и бороду. Взяв в ладонь какой-то мелкий предмет из кармана, Шики открыл двойные двери и вышел в портик таким же голым, каким был в тот день, когда мамочка вскрикнула: «И ради вот этого я терпела девять месяцев адских мук?»
Набрав побольше воздуху, Шики встал на верхней ступени, поднял руки и воззвал:
– Дети мои!
Ахнула какая-то «светлячка»:
– АЛЛИЛУЙЯ! Это же Князь Света, он пришел за нами, взять нас наверх!
Поворачивались головы, глаза вылезали из орбит, текли слезы. Люди падали на колени и рыдали от счастья. Некоторые начали раздеваться, веря, что наконец-то началось Вознесение, и рвались его ускорить.
Голиаф Джонс с красным рубцом, горящим в середине лба, держал Джимми в борцовском захвате, отпуская ему «груши» по голове костяшками пальцев – как разогрев перед превращением в шашлык. При появлении Дуна Джонс застыл, не закончив движение.
– Слава! – воскликнул он. – Прав был преподобный Пэтч, когда говорил про чудо!
Шики указал на него пальцем:
– Отпустите этого юношу.
– Как прикажешь, Господи. – Джонс разжал руки. Потерявший равновесие Джимми рухнул головой на цемент.
Шики махнул рукой:
– Подойди ко мне, о юный грешник!
Джимми не надо было подгонять. Он встал, зажимая ладонью рассеченную бровь, и побежал вверх по лестнице.
Голиаф Джонс распустил ремень и расстегнул рубашку:
– Мы готовы, Господи!
Толпа стала раскачиваться, распевая ритмично: «Возне-се-ние, Возне-сение, Возне-сение».
Джимми вошел в портик, глянул на руку, залитую кровью. Уголком рта Шики почти прошептал ему:
– Войди и дверь держи приоткрытой.
– Дети! – обратился он к собранию. – Я вернулся призвать вас к верности, сказать, что наблюдаю за вами и что близится Великое Вознесение.
– Близится? – сказал Голиаф Джонс. Он уже спустил штаны к ногам и собирался через них переступить. – В смысле, нас сейчас не заберут?
– Гм, в небе еще не все готово, – ответил Шики. – Но я скоро вернусь, о'кей?
– Послушайте, мы приехали из самого Техаса, и…
Жена Голиафа Джонса пнула его локтем в ребра:
– Придержи язык, тупица! Он может тебя послать в ад так же легко, как на небо.
Джонс стал ковырять носком землю.
– Ага. – Подтянув штаны, он покорно посмотрел на Шики, но позволил себе еще один вопрос: – А скоро – это как скоро?
– В небесах, – произнес Шики с торжественной серьезностью пророка, которым они его считали, – «скоро» – это совсем не то, что «скоро» на земле. Но вечность – это навсегда.
И с этими словами он махнул руками поперек груди. Полыхнул ослепительный свет, раздулся клуб белого, как вата, дыма, и – Пуф! – Князь Света исчез.
– Ага! – сказал Мори, держа бинокль у глаз и глядя со смотровой площадки на Музей Библии Живой. – Итак, Шики Дун все еще ходит по земле. – Он потрепал рукоять кольта под пиджаком. – И когда же ты выйдешь из этого здания? Вот тогда Молот на тебя и обрушится как ястреб. Контракт будет выполнен, и совесть чиста.
– Как ты? – спросил Шики у Джимми, задвигая засов.
Он поднял с пола штаны, вытащил из кармана красную бандану и отдал молодому охраннику зажать рассеченную бровь.
Джимми прижал платок ко лбу.
– Болит не сильно, – ответил он, уставившись на лежащую на полу рубашку Шики, – но у меня галлюцинации. Я видел, как шевельнулась ваша рубашка.
– Это не глюки, это Гудини. – Шики одной рукой поднял рубашку, другой подхватил песика. Гудини он передал Джимми подержать, а сам восстановил вид фермера-амиша.
Толпа снова начала шуметь, обсуждая, зачем Князь так чудесно вернулся, что значит слово «скоро» и исчезла ли мумия Князя вместе с ним самим. Если мумия вернулась на небо, то вопрос насчет ее отвоевать становился спорным, согласно логике, но если Князь снова бросил свои бренные останки, то мумия тем более должна быть доставлена в Храм Света.
И снова командование принял Голиаф Джонс:
– Содомит удрал – забежал внутрь, прежде чем Князь послал бы его гореть. Пошли брать содомита и мумию!
Второй раз толпа поперла вперед. Шики прилепил бороду к щеке:
– Самое время сделать так, чтобы нас искали.
Он забрал Гудини у Джимми, сунул его под рубашку и побежал к Залу Мумии.
Джимми десять шагов пробежал за ним, остановился и сделал два шага назад.
– Я должен взять рацию и позвать на помощь. Я ее оставил в комнате отдыха, в том крыле.
Толпа опять выбивала двери, скандируя:
– Взять содомита! Взять мумию!
– С другой стороны, – рассуждал Джимми, – может, лучше будет спрятаться.
– Умный мальчик.
Шики приложил руку к солнечному сплетению, чтобы Гудини не выпал, и перешел на бег.
Они свернули за угол, как раз когда вылетели входные двери. Коридор осветился дрожащим светом факелов, заметались зловещие тени.
– Сюда! – Джимми подхватил предложенный темп при звуках нового припева: «Жги содомита! Жги содомита!»
Он обогнал Шики, вбежал в пещеру Зала Бытия, тускло освещенного единственной мерцающей ртутной лампой, и бросился к киту Ионы.
Шики оглянулся через плечо на мерцающие факелы, а когда снова посмотрел вперед – Джимми не было.
– Сюда! – позвал Джимми из зубастой пасти левиафана. Шики перелез через розовый язык, прошел сквозь черно-матовую служебную дверь и оказался в чреве кита.
Младший Траут и его команда ехали к «Пончо», когда заметили рядом с музеем толпу. С расстояния в полквартала было видно, как загорелый парнишка в юбке, который им помешал увезти ту фигуристую блондинку, открыл дверь, оттеснил было толпу, но был схвачен.
– Может, надо копам позвонить, – предложил Персик.
– Копам? – Младший постучал ему пальцем по виску. – Чтобы мы звонили копам? Они хотят сжечь этого пидорка – ради бога. Они хотят утащить папину мумию – это дело другое. У меня в бардачке «магнум» и ключи от дверей музея. Мы войдем с заднего входа и их погоним. – Он хлопнул ладонью по рулю. – Папа будет здорово доволен.
