Карл Хайасен - Стриптиз
– Не заставляйте меня повторять вопрос.
Криспины отвели Дэррелла Гранта к своему светло-коричневому «сандерберду», который взяли напрокат на время медового месяца.
– Что ж, неплохо, – одобрил Дэррелл. Он взял у Перри ключи и приказал молодой паре сесть сзади.
– Зачем? – спросила Уилла.
– Это ненадолго – пока не переедем мост, – успокоил ее Дэррелл Грант.
Пролив или канал, именуемый «Интракостэл Уотеруэй», отделяет Палм-Бич от Уэст-Палм-Бич, и трудно себе представить два более разных мира. Уэст-Палм-Бич предназначен для обыкновенных смертных, Палм-Бич – для эксцентричных богачей. Полицейские на острове неусыпно бдят, чтобы туда не проникали нежелательные личности – черные всех оттенков, разные там латиноамериканцы, да и вообще люди, одетые не так. Если ты служишь в одном из отелей, Бог с тобой, проходи. Если нет – вали к чертовой матери обратно, за мост. Дэррелл Грант решил, что Криспины могут понадобиться ему, когда он будет проезжать полицейский пост.
– Сумочка при тебе? – спросил он, обращаясь к Уилле.
Молодожены посмотрели на руки друг друга. Перри вздохнул с облегчением, увидев, что Уилла оставила в отеле свое обручальное кольцо с двухкаратным бриллиантом, и в душе понадеялся, что она сделала то же самое и с трэвел-чеками.
– Ну, так что? – повторил Дэррелл Грант.
– Да, при мне.
– Умница девочка.
– У меня там всего сорок долларов.
Дэррелл презрительно фыркнул.
– А у тебя что, парень?
– Только кредитные карточки.
– Это же надо! – Дэррелл на красный свет проскочил на Уорт-авеню. Ему понравилось, как машина слушается руля. – Ладно, детка, давай сюда наличные. И свои таблетки тоже.
Лицо Уиллы выразило колебание и растерянность, но муж кивком головы указал ей на сумочку. Вынув две бумажки по двадцать долларов, Уилла через спинку переднего сиденья протянула их Дэрреллу боязливым движением, каким в зоопарке протягивают печенье медведю.
– А таблеток у меня нет. Только противозачаточные.
– Сойдет. Давай сюда. – На миг оторвав правую руку от баранки, он взял деньги. В левой он держал свой кошмарный нож, время от времени почесывая покрытым пятнами лезвием подбородок, заросший светлой щетиной.
– Простите, – донесся с заднего сиденья голос Уиллы. – Но вы не можете принимать мои таблетки.
– Да что ты говоришь! – Это заявление явно позабавило Дэррелла.
– Вы заболеете, – продолжала робко настаивать Уилла. – Они ведь не для мужчин!
– Я? Заболею?
– Они же сделаны из гормонов!
– С ума сойти! – усмехнулся Дэррелл Грант. – Значит, от них у меня могут отрасти буфера? А может, и еще что-нибудь? Это ты хотела сказать?
– Нет, совсем не...
– Ладно, – перебил ее Дэррелл. – Будь умницей и давай сюда эти чертовы таблетки. – Рука его с ножом сделала резкое движение сверху вниз, и ржавое лезвие вонзилось в белую обивку, с треском распарывая упругий винил.
– Уилла, – сказал Перри Криспин, – отдай ему то, что он требует.
– Нет!
– О Господи, не будь дурой!
– Хорошо, Перри. А чем, в таком случае, мы должны заниматься в ближайшие четыре недели – гулять под ручку? – Уилла обеими руками прижала сумочку к себе. – Наша аптека находится в Уэстпорте Ты хоть помнишь это?
– Ну, наверное, мы будем не только гулять, – пробормотал Перри Криспин.
– Так ты что – хочешь, чтобы я залетела?
Дэррелл Грант на переднем сиденье мурлыкал себе под нос мелодию из «Звуков музыки» – любимого фильма его сестры Риты. Хотя, впрочем, возможно, это была мелодия из «Мэри Поплинс» – он вечно путал их.
– Который из них с Диком ван Дейком? – спросил он, не оборачиваясь. – Я верно угадал?
Криспины не могли понять, о чем он спрашивает. Для них все это прозвучало какой-то дикой тарабарщиной. Уилла наклонилась вперед и снова заговорила о своем:
– Прошу вас, не забирайте мои таблетки. У нас медовый месяц, понимаете?
Впереди показался один из подъемных мостов, ведущих на Уэст-Палм-Бич. «Наконец-то, – подумал Дэррелл, – я смогу отделаться от этих сопливых придурков». Он прибавил скорость.
– Моя сестра – медик, – продолжала между тем Уилла. – Я точно знаю, что вы заболеете от этих таблеток. Они очень сильные.
Впереди створки ворот сдвинулись, прозвенел звонок, и мост начал подниматься. Дэррелл яростно выругался и резко рванул на себя рукоятку тормоза.
Перри Криспин произнес нетвердым голосом:
– Сейчас должен подойти катер. Это займет у вас совсем немного времени.
Дэррелл Грант всем корпусом повернулся к ним и, сунув свою загрубевшую ладонь чуть ли не в лицо Уилле, коротко потребовал:
– Давай.
Она упрямо тряхнула головой. Ее муж, казалось, онемел.
– Слушай, ты, сучка безмозглая, – заговорил Дэррелл. – Я не собираюсь жрать эти чертовы таблетки – я собираюсь их продать. Тебе ясно? Я собираюсь перебраться через этот мост и сбыть их каким-нибудь идиотам, которые не способны отличить противозачаточное от ЛСД. Усекла?
На глазах Уиллы выступили слезы. Растерянно мигая, она повернулась к мужу.
– Ты слышал, Перри? Он назвал меня сучкой.
Перри Криспин чувствовал себя премерзко. Он понимал, что ему следует выступить на защиту чести своей жены. Но, с другой стороны, руки и ноги у него стали ватными от страха, и он с ужасом ощущал, что его мочевой пузырь с минуты на минуту предаст его.
– Не волнуйся, – выговорил он. – Мы купим другие таблетки.
– Как мы их купим? Мой рецепт остался в Уэстпорте! – Ее голос дрожал от отчаяния.
– Мы позвоним, и нам его перешлют. А сейчас, пожалуйста, сделай то, что он говорит.
Мост начал понемногу опускаться. Увидев это, Дэррелл Грант сообщил, что сейчас он сосчитает до пяти, а потом вырежет из груди Уиллы сердце и заставит Перри съесть его вместо обеда. Уилла немедленно открыла сумочку и отдала ему таблетки. Дэррелл переехал мост, остановился за первым же углом, отобрал у Перри очки «Рэй-Бэн» и горячий от солнца и пота теннисный козырек и велел молодоженам проваливать ко всем чертям.
Раскаленный асфальт обжег босые ступни Уиллы и Перри, и они, переваливаясь, как больные фламинго, запрыгали к ближайшему островку тени. Дэррелл Грант повернул к себе зеркало заднего вида, чтобы насладиться собственным отражением в новых очках. Криспины мрачно смотрели на него, ожидая, что он наконец-то уберется и оставит их в покое. Уилла была очень сердита.
– Благодарю вас, – с горькой издевкой произнесла она, – за испорченный медовый месяц.
Дэррелл Грант ухмыльнулся и включил зажигание.
– Эй, молодежь, – окликнул он через окошко, – вы когда-нибудь слышали о резиновых изделиях? Это последнее достижение науки, парень. Сидит на твоем агрегате как влитое.
– Перри не хочет пользоваться ими. – Голос Уиллы был исполнен укора. Перри Криспин отвернулся.
– Ну, молодежь, с вами не соскучишься!
Прежде чем рвануть с места, Дэррелл помахал им на прощание своим тесаком.
У него ушло два часа на то, чтобы найти покупателя на таблетки и убедить его, что это дилаудид бельгийского производства. Дэррелл выручил всего тридцатку, но теперь, вместе с сорока баксами, полученными от Уиллы Криспин, у него набиралось достаточно, чтобы залить полный бак машины и заправиться таблетками самому. К тому времени, как он добрался до шоссе, ведущего на юг – к его драгоценной дочурке и ее суке-мамаше, – настроение у него было самое радужное.
* * *Рохо находились в Санто-Доминго, так что яхта была предоставлена в распоряжение Малкольма Молдовски. Эрб Крэндэлл привез конгрессмена ровно в девять и направился в ближайший к доку бар, чтобы выпить там в одиночестве. Он уже знал о неудаче с банковским сейфом Мордекая. Молди показал ему визитную карточку детектива Гарсиа, осторожно, словно бабочку, держа ее двумя пальцами.
– Это меняет дело, – сказал он, разглядывая ее со всех сторон, как голограмму. – Думаю, что пора начинать действовать по плану Б.
Эрб Крэндэлл не нуждался в разъяснениях. Наступил момент, когда следовало послать ко всем чертям партийную лояльность и крепко задуматься о том, как спасти собственную шкуру. Крэндэлл был благодарен Молди за то, что тот не попросил его принять участие во встрече на яхте.
Войдя в главную каюту, Дилбек еще с порога увидел снимок, сделанный в «И хочется, и можется»: Молдовски приколол его к стене, прямо над баром.
– Это тебе напоминание, – заметил он, наливая Дилбеку выпить.
Глаза конгрессмена не отрывались от лица Эрин.
– Все-таки в ней есть что-то такое... необыкновенное, – выговорил он, еле дыша от возбуждения.
– Да ты смотри не на нее, – посоветовал Молди. – Лучше полюбуйся на себя.
– Это был неудачный вечер.
– Да что ты говоришь! – Молдовски кулаком ткнул в живот Дилбека. – Сядь-ка. И промочи горло.
Конгрессмен безропотно повиновался.
– Имбирное пиво? Это просто великолепно, Малкольм.
