Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Смертельные геномодифицированные тонны, раздавившие собственного творца, остались в мрачном, душном, витаминизированном низу.
Я безвольно распластался на подстриженной траве коварного сада.
Кто теперь будет лелеять древа?
Кто будет холить?
Но тут зрелый плод оборвал – не жизнь, но глупые мысли.
Увесистое яблоко покинуло семейную ветку.
Яблоко набрало гравитационное ускорение.
Яблоко тюкнуло меня точно в темечко.
Захотелось на час или полтора отрубиться к чертовой матери, но злость и ненависть к подлой науке удержали сознание в реале.
Но, бляха-муха, как тяжелы плоды учености, особенно использованные не по назначению!
И тут возник главнокомандующий кремлевской сотни.
Хорошо, что не сам господин президент.
Яблочная контузия не давала разобраться в происходящем.
Может, это мое воображение самовольно вызвало начальство.
Может, действительно шефу захотелось присутствовать на финальной стадии операции «Ступор».
Ввиду неопределенности момента я не стал вскакивать с травы и вытягиваться по стойке смирно, а тем более щелкать каблуками.
Но для удобства беседы перевернулся с живота на спину.
– Спрашивайте, товарищ генерал, спрашивайте…
– Что с монстром?
Актуальный вопросец.
– Каюк.
– А фотоаппарат?
Нашел время беспокоиться о кремлевском имуществе.
– Тоже.
Из-за генеральского плеча выглянуло сопровождающее мурло.
– Это кто будет? – спросил я.
– Новый прокурор, – ответил покорно генерал. – С расширенными полномочиями.
– Прокурор настоящий? – уточнил я.
– Не сомневайся, Денис.
– Тогда пусть исчезнет на время.
Новый прокурор, не дожидаясь генеральского приказа, ловко замаскировался в крыжовнике.
– Вы где были, уважаемый Алексей Николаевич? – спросил я почти реального товарища генерала. – Где?
– Извини, Денис, так получилось.
Шеф начал оправдываться.
А это не было свойственно ни вызываемому регулярно призраку, ни действующей главе кремлевской сотни.
Впрочем, я не стал перебивать генерала, так и не похищенного.
– В библиотеку зашел муж Оленьки. За эллинской философией. Мы обсудили тему рока и катарсиса. Потом незаметно перешли к холодному оружию эпохи Возрождения. А потом он позвал меня пострелять из арбалета.
– И вы, Алексей Николаевич, подумали, что нароете чего нового?
– Только зря ночь угробил. Правда, настрелялся вдоволь. Не поверишь – у этого шалуна в подвале все мишени из корифеев биологии. Чарльз Дарвин, Мендель, Ламарк, Мечников Илья Иванович, ну и прочие, с бородами и без.
Алексей Николаевич замолчал, явно сожалея о ночи, проведенной в тире.
За крыжовником почти не сопел дотошный прокурор.
– Арбалет – это хорошо, – сказал я. – Теперь моя очередь читать лекцию.
Шеф благоразумно промолчал.
Прокурор задержал сопение.
И я выдал не хуже сдохшего генетика.
– А знаете ли вы, господа силовики, что Ветхий Завет оказался прав! Не ручаюсь за лукавого змия и вздорную Еву, но, по крайней мере, насчет Адама отпали все сомнения. Наука, эта мерзкая разрушительница иллюзий, догматов и основ, неопровержимо доказала, что все пять миллиардов народонаселения нашего долбаного шарика имеют всего-навсего одного, понимаете, одного предка! В каждом из нас, как это ни прискорбно, сидит игрек-хромосома, смутировавшая шестьдесят тысяч лет назад в северо-восточной саванне недалеко от горы Килиманджаро. Вот!
Яблоневую ветку качнул российский ветерок.
Шеф старательно усваивал информацию, что и он – Алексей Николаевич Яранцев, что и я – Денис Денисович Веркутин, что и новый прокурор, и сам президент страны и многие, многие, многие другие сограждане, и даже иностранные подданные – то бишь все земляне, от мыса Дежнева до мыса Горн, все, все, все, – произошли от одного-единственного африканского примитива.
– Так вот, наш доморощенный гений захотел стать новым Адамом и заменить у всего человечества своей игрек-хромосомой ту самую негритянскую.
– Вот расист, – сказал генерал.
– Шовинист, – добавил прокурор.
– А может, лучше, чтобы твоим предком был свихнувшийся генетик, чем необразованный пигмей?
Спросил я отрешенно – то ли у вконец материализовавшегося шефа, то ли у замаскировавшегося под развесистый крыжовник прокурора, то ли сам у себя.
Наверное, все-таки яблоко, приземлившееся в районе моего крепкого темечка, было немного тяжеловато.
Наверное, сад мстил за своего добровольно сгинувшего творца…
Глава 11 Экспертизный эпилог
Преступление, не имеющее аналога в мировой практике и требующее невообразимое количество экспертиз, заставило меня еще две недели проторчать в Садограде.
Яблочная контузия прошла через двое суток и вроде без каких-либо последствий.
Только в снах упорно появлялись, сменяя друг друга, усмехающийся Повар и грустный Садовод.
Но я никому не рассказывал об этих полуночных встречах.
Доцентша, узнав о моем фруктовом подвиге, начала баловать меня отменными пирогами с мясом и рыбой.
А однажды даже почти призналась в любви.
Я, изображая нездоровый аппетит, задавил ученую искренность усиленным жеванием.
Ну не приспособлен я, милые, для амурных дел.
Не пригоден для тонких чувств – это когда без траха и залета.
Ходить к Зинаидиной калитке я перестал.
Впрочем, что ни делается, все к лучшему.
По крайней мере, я убедился, что в этом идиотском мире до сих пор существует любовь и женщины, достойные этой любви.
А Повар и Садовод пытались, пытались, пытались испортить мне сны первого и второго уровня.
Пришлось увеличить длину вечерних прогулок.
Я часто захаживал к доку, который продолжал мучить меня гамбитами.
За шахами и матами мы почти не разговаривали.
А ведь было о чем.
Яблони можно вырубить.
Семенной фонд уничтожить.
А как поступить с наследниками?
Как запретить этой потенциальной ораве сексуально-привлекательных юнцов стругать и стругать детишек по образу и подобию гениального маньяка?
И как убедить женщин, что любить надо других, а не заряженных этой проклятой игрек-хромосомой?
И вот наконец я получил приказ отбыть из Садограда.
А как известно, приказы не обсуждаются.
На прощание я заглянул к новонозначенному прокурору, так хорошо умеющему маскироваться под крыжовник.
Опытный делопроизводитель молча протянул мне предварительные выводы экспресс-экспертизы.
В общем, яблоки снова удивили.
Оказывается, их отрицательное действие на мужчин и магическое действие на женщин не распространялось за пределы Садограда.
Кто-то грешил на состав местной питьевой воды.
Кто-то винил в нежелательном эффекте воздух.
Большинство же склонялось к реакции между измененными яблочными генами с садоградской почвой.
Я распахнул окно.
Рядом, совсем рядом на ветке зрело его яблоко.
А по тротуару медленно, не торопясь, оберегая восьмимесячный живот, ступала будущая мать, донашивающая его плод, его ребенка, его мальчика.
И еще я знал совершенно точно.
Никогда в жизни я не буду потреблять в пищу геномодифицированную пакость.
Никогда…
