Нина Васина - Приданое для Царевны-лягушки
– Платоша, ты сам меня учил – из преступления так просто не выкрутиться, улики всегда останутся, так что лучше и не пытаться. Я позвонил, чтобы он все дела уладил с милицией. Я же не знал, что эта сволочь оформит тело, как неопознанное, и будет тебя доставать.
– А может быть, ты позвонил по старой памяти? Как его информатор?!
– Может, оно и так, – спокойно согласился Гимнаст. – Но неужто я сделал хуже, чем было? Платоша, ты уже понял? Ты понял, что у Альки родилась двойня? Если тебе интересно, – голос Гимнаста от сильного гула в ушах Платона отдаляется, еле слышный. – То Васька – старшая!
Трубка упала на пол.
– Эй! – кто-то легонько шлепает Платона по щекам и спрашивает: – А он не умирать? Такой прекрасный мужчина, такой большой, он не умирать?
Платон дергается от запаха нашатыря и видит перед собой лицо Кваки.
– Ну что еще случилось? – сердится лицо. – Почему ты лежишь в коридоре на полу? Кто звонил?
– Я звонил...
– Кому?
– Гимнасту. Я звонил, а потом трубка упала.
– Понятно... – Квака ходит возле севшего на полу Платона, кусает губу.
– Я думал, что ты одна, – выдавливает из себя Платон. – А ты спишь в тахте с богомолом в коробке.
Илиса сползает по стене спиной и тоже садится на пол. Дети Коки – мальчик и девочка тут же делают то же самое. Подумав, на пол осторожно присаживается и их гувернантка.
– Зачем ты стал это выяснять у Гимнаста?
– Я тебя уже спрашивал о неожиданностях, а ты что? Подгадать ситуацию хотела. Вот, не удалось подгадать. Девочка вышла пописать. Она действительно...
– Да. Мы близнецы.
– И мы близнецы, – тут же отреагировал мальчик на полу.
– Но вы же – как небо и земля, – не понимает Платон.
– У меня нарушен обмен веществ. Врачи говорят, это какие-то изменения в мозгу. А может, так и к лучшему. Представь, две одинаковые Васьки сразу. Ты бы чокнулся.
– Если вы существуете реально... – задумался Платон. – Какие имена у вас в паспортах?
– Она – Васса, я – Илиса. Фамилию нам дед дал свою – Квакшины мы.
– И она родилась первой?
– Точно, – усмехается Илиса. – Но хочу тебя предупредить – ума ей это не прибавило. У нее весь ум, как и полагается красавице, между ног живет. Сам знаешь, какой там ум. В детском доме в девять лет она не смогла проговорить алфавит наоборот, ей поставили клеймо – умственная отсталость, и я поняла, что пора оттуда линять.
– А наша учительница тоже говорит, что все двойняшки – дебилы, – вступила в обсуждение тяжелой жизни двойняшек дочка Коки. – Потому что у них один мозг, поделенный пополам, то есть половина мозга.
– Это возмутительно, я бить ей морда, мне присылать повестка! – загорелась негодованием Эльза. – Если меня засудить, я писать в суд в Страсбург!
– А где ваша вторая двойняшка? – спросил мальчик.
Платон встал с пола и пошел в кабинет, скорее от желания убедиться, что это был не сон – девочка существует в реальности. Он поднял крышку лежанки. Все желающие посмотреть на красавицу, у которой сердце между ног, сгрудились рядом.
– Это неправильная двойняшка, – шепотом сказала Эльза. – Таких красивых двойняшек у такой доброй сестры не бывает. Она злая двойняшка?
– Скорее сексуально озабоченная, – вздохнула Илиса.
Платон вдруг развернулся и схватился за сердце.
– Что? – кинулась к нему Илиса.
– Вас нужно залежать! – бросилась к нему Эльза.
– Один, два, три, четыре... – посчитал Платон детей. – Пять, – показал он пальцем на гувернантку. – Бог мой! С Венькой и Федором будет семь! А я зауважал этого человека!..
Неделя пролетела в сумасшедшем темпе. Стольких чиновников за короткий промежуток времени Платон еще не посещал. Он вспомнил о встрече с Птахом-Цапелем только в понедельник – выходные прошли. Хотел позвонить Гимнасту – никто не взял трубку.
Еще неделя прошла – Гимнаст не взял трубку.
Дети Коки вместе с гувернанткой за это время поучаствовали в похоронах папы, Авроры и монашенки Лукреции. Эльза рыдала над каждой могилой в жутком исступлении. Платон ей не мешал – пусть выплачет свой страх смерти.
Васса – все предпочитали называть красавицу Васькой – жила так же, как и до обнаружения ее Платоном в тахте. Ее никогда нельзя было найти, когда нужно, и она попадалась всем под ноги в самые суетливые дни. Было, правда, несколько дней, когда она поселилась в кресле в библиотеке и занялась разглядыванием иллюстраций в книгах.
Илиса, смеясь, рассказала Платону, как она впопыхах резала себе средний палец на левой руке, когда он обнаружил осколки бокала.
– Да как же ты узнала, какой палец надо резать? – поразился Платон.
– Ты побежал в кухню, едва не столкнувшись с Васькой, она тебя пропустила – шагнула в ванную, а потом прошла мимо спальни, кривясь и посасывая этот палец.
– А если бы я сошел с ума? – этот вопрос не давал покоя Платону, когда он, иногда поплевывая через левое плечо, думал, что жизнь налаживается.
– Не волнуйся, – ответила Илиса. – Как-нибудь я разобралась бы с твоей бухгалтерией.
– Не надо говорить о том, в чем ты не разбираешься.
– Да что тут особенного? Птах, думаешь, разбирается? Ему нужны были номера счетов и названия банков. Так?
– Не так, но допустим, – улыбнулся Платон.
– Берем вашу семейную библию... – направилась Илиса в библиотеку. – Только вот задача – какое взять издание? – она хитро посмотрела в открытую дверь на Платона.
Платон задержал дыхание, видя, как Илиса достала книжку в мягкой обложке.
– Так, посмотрим... Издание подготовлено издательско-редакционным центром «Богомол».
– Не надо! – двинулся к ней Платон.
– Теперь откроем последнюю страницу, – продолжала вредная девчонка. – Вот так удача! Настоящий раритет: тираж 2 экземпляра! Пересказ Стахеевой и Чапала по переводу Любимова. Иллюстрации П. Омолова. Ура!
Побледневший Платон смотрел на «Гаргантюа и Пантагрюэля» в ее руках.
В библиотеку вошла заинтересованная Эльза.
– Платон Матвеевич не любит иллюстрации Доре, – заметила Илиса, убирая книгу в мягкой обложке на полку и доставая другую, в кожаном переплете. – Настолько, что издал книжку о толстяках со своими рисунками.
Эльза посмотрела на Платона восхищенно. Платон перевел дух, прошел в библиотеку, сел в кресло и вытер пот на лбу.
– А мне нравятся гравюры Доре, – продолжала Илиса, листая книгу. – А вот интересная история. «Клянусь брюхом святого Обжория! – вскричал Карпалим. – До чего же хочется отведать свеженькой дичинки! И только он это вымолвил, как из лесной чащи выбежала большая красивая косуля! Карпалим недолго думая пустился за ней, а по дороге поймал на лету руками – Эльза, записывай цифры: четырех крупных дроф,
двадцать шесть серых куропаток,
тридцать две красные куропатки,
шестнадцать фазанов,
девятнадцать цапель,
тридцать два голубя,
а ногами убил:
штук десять-двенадцать кроликов,
пятнадцать диких поросят,
двух барсуков,
трех крупных лисиц». – Записала?
– Записала. Это кошмарное убийство, – содрогнулась Эльза. – Ногами! Пятнадцать маленьких поросят.
– Поставь книжки на место, – насупился Платон.
– Ты такой сердитый, потому что я угадала? – не унимается Илиса.
– Поставь книжку и больше так не шути. Я с тобой точно с ума сойду.
По коридору шумно пронеслись дети. Эльза бросилась к ним.
– Не боишься держать эти книги вместе? – Илиса отложила старинную книгу и взяла «раритет» с иллюстрациями П. Омолова. – Смотрите-ка! – нарочито удивилась она. – А здесь фазанов тринадцать, цапель восемь, голубей восемнадцать. А кроликов, кроликов-то целых шестьдесят три!
– Ладно, – сдался Платон, – я рад, что у меня такая умная дочь. Такая проницательная, хитрая и вредная. положи книгу.
– Нет, вы только посмотрите, – продолжала издеваться Илиса. – В рассказе о том, как сгинул Пикрохол, латников не пятнадцать тысяч, а двенадцать, пищальников восемь тысяч вместо девяти, а пушек всего восемьсот двадцать!
– Опечатки, – пожал плечами Платон. – Не приспособлены мы, Омоловы, к издательскому делу. Счетоводы и борцы мы еще туда-сюда, а вот издатели невнимательные...
– Платон Матвеевич, я восхищаюсь тобой, – серьезно заявила Илиса, поставив книги на полку. – Мне бы в голову не пришло таким образом открыто держать у себя номера...
– Так ведь пришло же, – перебил Платон, – угадала.
Еще через неделю Платон предложил всему многочисленному семейству выехать на дачу. Младшим обещал показать дедушку Гимнаста, фонтан с девочкой и большое стадо совхозных коров.
В джип все не поместились, и Васька предложила такой грандиозный выезд оформить лимузином с эскортом из дюжины крепких байкеров на мотоциклах. Глаза Эльзы загорелись, но Платон Матвеевич позвонил по номеру с замусоленной карточки и через полчаса во двор приехал на старом «Мерседесе» молодой человек, предпочитающий «Мальборо».
