Нина Васина - Поезд для Анны Карениной
— Ну конечно! Ты все поняла, но мне ни за что не скажешь!
— Ева, послушай, — задумчиво заговорила Далила, засунула в рот желтую прядку волос и стала ее грызть, — я знаю, что тебя подкосило, но хочу, чтобы ты сказала это сама. Итак. Едешь ты в телеге, светит луна, и бегут волки. Тебе говорят — стреляй, ты стреляешь. Потом?
— Потом кончаются патроны.
— И что ты делаешь?
— Я… Я! — Ева встает с дивана и начинает ходить быстрыми шагами по комнате. — Я сажусь приманкой как последняя идиотка!!
— Молодец. А теперь просто объясни, как это тебя угораздило подчиниться безоглядно первому попавшемуся мужику до такой степени. До степени смертельного исхода.
— Да я просто не испугалась! Это было очень красиво, это было как в кино!
— Не говори «как», говори «почему».
— Я… я не могу. — Ева села и зарыла пальцы в волосы. — Я не понимаю почему. А что на этот счет думают специалисты? — прошептала она.
— Есть несколько вариантов. Женщина твоего типа и образа жизни может совершенно перемениться после рождения ребенка — это физиология, я тебе уже говорила. Может ли она потерять агрессию или врожденное чувство опасности по отношению к своему организму, не рожая, а только усыновив или удочерив? Этот феномен науке пока неизвестен, если хочешь, проведем исследования конкретно на твоем примере. Еще, например, жестокое изнасилование, при котором женщина получает удовольствие, может сильно поколебать внутреннее равновесие.
— Это, — уточнила Ева, разглядывая пол, — когда ее насилуют?
— Говори, — вздохнула Далила, усаживаясь с ней рядом, — говори, радость моя.
— Это к делу не относится. Далила молчала.
— Ну ладно, я изнасиловала отстрельщика Хрустова. Сама не понимаю, как это получилось. Что-то на меня нашло. Смейся, смейся. Пристегнула его наручниками к кровати… Смейся. Я за что тебя люблю? За твой смех. Смейся, только не захлебнись от хохота. Прекрати уже!
Далила сползла на пол.
— Пожалуй, в данном случае относительно этого Хрустова, — Далила вытирала слезы и с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться опять, — которому я разбила морду коробкой от шахмат, нельзя применить научный подход. Науке, понимаешь ли, неизвестно, как меняется внутреннее равновесие женской психики, когда не ее, а она нечаянно насилует, получая, естественно, при этом удовольствие.
— Знаешь что, пошли гулять, пошли в зоопарк, возьмем Мусю и детей, будем мороженым обжираться, петь песни и хулиганить.
— А как насчет поспать немножко? — спросила Далила.
— Спасибо, выспалась.
— Тогда слушай меня внимательно. Диагноз: ты беззащитна.
— Это все?
— Все. Можешь идти гулять, обжираться и петь песни. Я не знаю, отчего именно, но сейчас ты потеряла свою звериную интуицию и позволяешь представителям другого пола пользоваться тобой. Твой организм это понял, испугался и предлагает тебе залечь в спячку. А как я помню, ты собираешься выполнять разные опасные поручения и зарабатывать деньги своим коронным способом. Берегись. Просто испугайся, ну!
— Слушай, специалист, — Ева захватила в руки волосы Далилы, сидящей на полу спиной к ней, и пыталась заплести косу, волосы сопротивлялись, — а ты так сразу и поверила про волков? Я сама рассказывала и не верила себе.
— Да это не важно. Выдумываешь ты историю или вспоминаешь. Для меня это не важно. Важно, что ты в своей истории села приманкой, полагаясь на случайного мужчину. Если я не ошибаюсь, ты готовишься к очередному важному заданию. В двух словах.
— Я должна ухайдокать такого кобеля, который еще ни разу, наверное, не получил отказа. Вариантов, скорей всего, будет два. Я его соблазняю, но без чувств, он, дурак, соблазняется. Он меня соблазняет, может, даже и с чувствами, я, дура, сопротивляюсь. А вообще — полный бред.
Далила поворачивается к Еве, медленно выскальзывают и рассыпаются волосы.
— «Ухай… хайдокать» — это, — она показывает рукой в сторону кухни, — это Марусино, да? Кстати, я не знаю, какой там для тебя образ разработали, но учти. Актриса из тебя никудышняя. Ты можешь войти в азарт и разыграть короткую сцену, но длительное представление потребует длительного напряжения. Смотри, ты стоишь проституткой у двери, сама от себя в полном восторге, в конце этой сцены — через минуту или две — разрядка. Ты убиваешь, или тебя убивают. Все. Другое дело, когда для тебя придумывают легенду, ты должна войти в чужой образ, ничего не попутать, не проявить себя в забывчивости. Если ты представляешь ленивую домохозяйку, а возьмешь правильно в руку пистолет, сама понимаешь. А ты не можешь брать его так, как берет испуганная женщина первый раз в жизни, ты же любишь оружие, оно влипает тебе в руку, как живое.
— И что же делать? Для меня действительно разрабатывают образ нервной жены, капризной и глупой.
— Это просто. Никаких образов. Будь самой собой, стреляй, дерись, только для начала определи, как ты хочешь взаимодействовать с этим мужчиной. Дружить или трахаться? Это самое главное.
— Что, так и быть Евой Кургановой?
— Именно. Никаких легенд, в которых ты точно проиграешь. Или не выдержишь постоянного напряжения, сорвешься и пристрелишь своего условного героя. Или подсадишь себя приманкой и погибнешь, поскольку, как мы только что определили, твой иммунитет…
— Ты просто умница. Напиши для меня заключение! — Ева возбужденно сцепила пальцы рук и потянулась. — С медицинскими терминами, по полной выкладке!
— Слушаюсь, — сказала Далила и выключила магнитофон.
— Мысль неожиданная, — задумчиво проговорила Зоя. — Если ты будешь самой собой, то кем?
— Я могу быть охранником женщины, которую он должен обработать, я могу быть любовницей мужчины, жену которого он должен обработать.
— Подожди. Есть одна мысль. А что, если подсунуть тебя Диме до того, как он вообще получит задание кого-нибудь обработать? И чтобы он первый подошел.
— Это проблемно, — внедрился в разговор Аркаша, — в последний раз он уехал на задание вон куда! Он не возьмет с собой на задание девочку. А охранник у него уже есть. Но чего хочет женщина, того хочет Бог. Наш герой в Москве. А военные решили поправить свое финансовое положение и продать кое-что из вооружения. Замахнулись они под шумок безвластия на последний выпуск МИГов. Заграница, конечно, слюни распустила, а военные собираются устроить аукцион. Мое предложение такое. Пока он на отдыхе, Дима Куницын должен сам заметить и выбрать Еву. Никакой инициативы с ее стороны. Но когда он подойдет, она должна предложить ему нечто, от чего он не сможет отказаться. Давайте потанцуем от операции с МИГами. Предположим, что Ева работает на иностранца, который собирается участвовать в аукционе. Араб, американец, индиец, японец и подпольный чеченец через подставное лицо — итальянца. Кого хочешь, подсадка ты наша?
— Размечтался! — Зое идея понравилась, это было заметно по ее возбуждению. — Этот араб из Ирака возьмет ее только в свой гарем, хрен она там с Димой встретится. Американец бывает у нас наездами, по-моему, он гомик. Индиец ведет переговоры через своих представителей, ты же знаешь, подсадить ее на представителей? Там четыре мужика. Которого выбрать? Чеченец живет в Москве убого и опасно, его итальянец — раб, он ничего не значит. А вот японец!.. Японец живет в консульстве уже давно и, что самое для нас интересное, подал заявку спецслужбам на хорошего шофера.
— А что, дипломатам ищут обслугу и шофера через спецслужбы? — удивилась Ева. — Это так принято?
— Это именно принято, как ты заметила, — кивнул Аркаша. — Они тоже не дураки, понимают, что случайный человек может сильно навредить, проверить его, значит, обратиться в органы. Проще сразу дать заявку через органы. Да и старое помнят. Раньше русские для их обслуживания нанимались только через КГБ, хотели иностранцы того или нет.
— А я умею водить автомобиль, грузовик, вертолет, катер, мотоцикл и самокат, — похвасталась Ева.
— Ты забыла про ковер-самолет. Как-то мне не по себе, — задумалась Зоя. — Что, вот так и оформлять тебя тобой?!
— Да подождите, там же, наверное, конкурс на такое место, он ведь не заказывал женщину!
— Подкорректируем конкурс, если что, — пообещал Аркаша.
Но этого не потребовалось.
Понедельник, 7 июля, утро
В приемной Министерства иностранных дел сидели, чувствуя себя не совсем уверенно, двое мужчин в возрасте, молодой человек, застывший над книгой, и женщина в кожаном костюме — короткая юбка и откровенно вырезанная жилетка на голом теле, на спине — только перекрещенные веревочки. На голове женщины была кожаная кепка с козырьком. Длинные загорелые ноги в лодочках на низком каблуке плавно перемещались одна на другую через три-четыре минуты. В момент перемещения ног присутствующие мужчины переставали нервничать и расслаблялись, задумчиво наблюдая этот процесс.
Первым не выдержал молодой любитель чтения:
