Дарья Калинина - Из мухи получится слон

Врезавшихся по ее милости друг в друга машин она просто не увидела, так как ее внимание было по-прежнему приковано к противоположному тротуару, где предположительно находилась ее подруга, которую было необходимо спасти. Она была на месте, и не одна. Юлька ловко избежала протянутых к ней кровожадных рук водителя «жигуленка» и резво перебежала улицу, которая стала на удивление свободной от машин. Но Юле было некогда удивляться и глазеть по сторонам на беспорядок, учиненный ее скромной персоной. Она тоже видела цель и спешила к ней. До остального ей дела не было.

— Даша! — закричала она, чтобы привлечь мое внимание, прыгая в этот момент через невысокую чугунную ограду, разделяющую дорогу на правую и левую полосы движения. Я оглянулась.

— Куда ты собралась? — накинулась Юля на меня.

— На дачу в Озерки, — автоматически ответила я, и на этом разговор окончился, потому что до Юли добрался-таки водитель «жигуленка», который привел с собой работника ГАИ. Тот оказался здесь весьма кстати для водителя и некстати для Юльки, так как видел ее метания по проезжей части и был полностью солидарен во мнении относительно нее с шоферами пострадавших машин.

Мы с Наташей попытались отбить мою подругу, но были вынуждены отступить перед лицом превосходящих сил неприятеля. Нам было указано идти отсюда подальше и не приближаться к этой чокнутой, которая теперь поступала в распоряжение работника ГАИ. Он, правда, клятвенно пообещал нам, что с Юлей обойдутся со всей возможной мягкостью, учитывая ее миловидность, молодость и очевидную глупость. Мы печально посмотрели вслед уходящим мужчинам и Юле, которую вели к месту аварии, чтобы она воочию убедилась в размерах ущерба, причиненного ею, а также для того, чтобы ей стало стыдно. Нам осталось только прокричать вслед свои пожелания и отправиться своей дорогой.

Время в дороге то бесконечно тянулось, а то неслось как безумное. Опять мелькали за окнами электрички елки, фонари, поля и станции. Пурги не было, и солнце светило просто ослепительно и прямо в глаза, заливая все вокруг сияющей яркостью, на мой взгляд совершенно ненужной. Поезд полз со всеми остановками. Наташа нервничала и ежеминутно сверяла часы с видом за окном. Ни то ни другое ее не утешало. Заняться было опять нечем, а угрызения совести, что мы бросили Юльку одну и беззащитную, бледнели перед лицом близкой опасности. Пожалуй, было даже хорошо, что мы оставили ее там. Это все-таки безопаснее, чем тащить ее с собой, а она бы обязательно увязалась за нами, так как решительно была настроена выручить меня. А между тем план предстоящей кампании вырабатываться наотрез отказывался. Приходилось уже в который раз положиться на волю случая. Меня трясло как в лихорадке. Руки и ноги были ледяные. Где-то внутри меня поселился маленький холодильник, который дребезжал и вырабатывал стужу. Мне было нехорошо и Наташе тоже. Она за свои убеждения страдала на совесть, а за что страдала я, было непонятно.

— Может, расскажешь, откуда у тебя синяки, — нервно попросила я, чтобы отвлечь себя и ее от размышлений о новом приключении, обещавшем быть покруче всех предыдущих.

Наташа задумчиво посмотрела в окно на бегущие деревья и сказала:

— Не советую тебе пользоваться моей сковородочной методой. Она, оказывается, дает сбои. Я сегодня убедилась в этом на собственном опыте, и опыт, скажу тебе по совести, не из приятных. Но видела бы ты его!!! Ему досталось от меня еще больше и, надеюсь, послужит уроком на будущее, — ликующе прибавила она.

— А он вообще-то выживет?

— ?!

— Если ему досталось круче, чем тебе, то он не жилец, — пояснила я.

— В моем доме он уж точно не жилец. Я его выставила со всеми рубашками и носками. А его коллекцию кассет подала на завтрак, разогрев их перед этим в микроволновке. Он что-то мямлил о моем характере, но я живо поставила его на место за порог. После сегодняшнего скандала я не желаю иметь с ним ничего общего.

— Правильно, — горячо поддержала ее я. — Надо его примерно наказать.

В самом деле — это полное свинство. Драться с женой, куда это годится? Пускай у нее даже невыносимый характер и умственный коэффициент меньше 0,1, но надо же было раньше думать, до женитьбы. Ведь куда он смотрел, пока она была его невестой? На ноги и бюст, так нечего теперь локти кусать. Пенять ему, кроме как на самого себя, не на кого. Сам виноват и пускай теперь расплачивается за свое легкомыслие. Но все же мне было жаль эту парочку идиотов, которые любят друг друга, но не могут договориться, хотя оба с рождения говорят на одном и том же языке, оба получили высшее образование и должны, казалось бы, уметь связно излагать свои мысли, но между ними бездна непонимания и взаимных обид. Всегда печально смотреть, как разваливаются семьи. Самый плохонький муженек лучше, чем гордое одиночество, и я постаралась довести эту мысль до Наташи, но момент оказался выбран неудачно. Она отвергла возможность воссоединения с мужем даже в самом отдаленном будущем.

— А помнишь вчерашнего Лешу? — спросила она.

Я удивилась сначала резкой смене темы, но оказалось, что все очень логично, и ее следующие слова прояснили смысл ее вопроса и связь его с предыдущей обсуждаемой темой:

— Вот парень, который совершенно не похож на моего бывшего. Если за него взяться сейчас, то еще можно вылепить что-то удобоваримое. Он молоденький и легко поддается влиянию извне. Помнишь, как я заставила его плясать под мою дудочку? Это я не к тому, чтобы он меня во всем слушался, а к тому, что мне легко удастся внушить ему верные и комфортные для меня взгляды на жизнь.

— Что-нибудь типа того, что мыть посуду после обеда следует по очереди, когда жена плохо себя чувствует, ее следует окружить заботой, помогать ей материально и не скупиться на подарки, комплименты и прочие приятные штуки?

— Не стоит иронизировать. Увидишь, будет так, как ты перечислила.

— Не стала бы надеяться. Леша себе на уме, и возраст здесь ни при чем. Они вылезают на свет божий уже эгоистами, всю жизнь думают прежде всего о том, чтобы им было удобно, и, даже умирая, особенно не беспокоятся ни о ком из остающихся. То есть тревожная мысль у них, конечно, мелькает, но и только. Плевать он хотел на весь мир, а если у него зуб заболит, то он пойдет к частному дантисту и пускай семья следующий месяц сидит без еды.

Но Наташа была настроена оптимистично.

— Ты все утрируешь, — только и ответила она на мою желчную речь. — Встречаются и другие мужчины. Они добры, заботливы, обаятельны, верны. Они любят свою единственную, боготворят ее и делают все, чтобы она была счастлива.

— Я что-то об этом читала.

— Напрасна твоя ирония. Главное — верить! И тогда тебе воздастся по вере твоей.

Дело принимало серьезный оборот. Раз Наташа взялась цитировать Святое Писание, то от нее можно ожидать самых немыслимых выводов, и они не заставили себя ждать:

— И если я буду верить в то, что такой мужчина живет и рано или поздно мы с ним встретимся, то получу желаемое. А я верю, что у нас с Лешей все должно быть не так, как с Русланом. С Лешей я начну новую жизнь, если ты только не будешь вмешиваться. Не будешь?

Я клятвенно пообещала, что не стану портить ее светлое будущее с Лешей своим присутствием. К тому же мое внимание привлек к себе толстяк. Он сидел через две лавочки за спиной Наташи, и она не видела его шарообразную лысину. Я же его вспомнила и не могла теперь понять, как мне быть дальше. Сообщить Наташе, что не более чем в трех метрах от нее находится человек, чье присутствие служит для нее предвестием скорых бед, или нет? Хорошенько пораскинув мозгами, я решила ничего не говорить. Ведь если сказать, то она обязательно разволнуется, а кому это надо? Ей и так сегодня досталось. Пусть сидит спокойно. Пока она не знает про опасность за спиной, ей и в голову не придет тревожиться, а я присмотрю за толстяком на случай, если он проявит агрессию.

Оставшуюся часть пути мы трое провели мирно. Наташа утопала в мечтах о Прекрасном Принце, который однажды свалится ей на голову из розовой неизвестности. Толстяк дремал, прислонив свою лунообразную голову к стеклу и подложив для комфорта под нее берет, похожий на блин. На мою долю выпало смотреть за тем, чтобы Наташа его не заметила. Я благородно оберегала и без того пострадавшие нервы подруги от ненужного стресса. Особых сложностей мне моя добровольная миссия не принесла, могла бы и не волноваться.

…Была середина дня, когда мы добрались до дачи. Солнце, как всегда у нас зимой, норовило сесть за горизонт побыстрее. Небо окрасилось в багрянец и угрожающе низко висело над нашими головами. Вокруг царила необычная, прямо-таки мистическая пустота. Людей не было видно, словно их и не было тут никогда, а дома выросли сами собой. Мы стояли между низкими деревянными постройками, каждая из которых не превышала двух этажей. Становилось сумеречно. Сумерки — таинственное время. День уже покончил счеты с жизнью, и земля с живущими на ней замерла в ожидании ночи. Ночи, которая принесет с собой покой. Но на границе между красками дня и тишиной ночи царят сумерки. У меня от них мурашки по спине бегут и хочется рыдать в голос, неизвестно отчего. Цвета вокруг нас постепенно блекли. Хотя до ночи еще было далеко, но зимний день короток. Не успеешь оглянуться, а вокруг уже все посерело.