Смерть и креативный директор - Рина Осинкина
– Думаю, что собирался, – заметила Валерия. – Он ведь не полный олух, и вряд ли всерьез надеялся, что хоть что-то скандальное найдется. Причем, настолько серьезное, что шантажистка отстанет.
– Я тоже так полагаю. Проблемы его умножились после того, как Зоя Бергер ошиблась в выводах, однако винить за это ее трудно. Она не могла знать про приходящую домработницу Турчина, которая, раздобыв пароль к хозяйскому роутеру, во всю пользовалась его беспроводной сетью, а значит, и IP-адресом, хотя проводила трансляции не из квартиры, а сидя у себя в привратницкой, опустив на короткое время оконные жалюзи. Конева вела видеоблог в рамках студенческой курсовой работы, выбрав тему критиковать все, что на глаза попадется, однако физиономию скрывала за косметическими масками, а прическу – за махровым полотенцем, обмотанным чалмой. Возможно, делалось это, чтобы усилить интригу для аудитории, а, надо сказать, подписчики у нее имелись, и донаты девушке поступали. Зоя Бергер, выявив IP-адрес отправителя, навела справки и доложила заказчику, что интересующая его особа – некая Назарова Лариса Витальевна, проживающая по адресу такому-то, и вот вам, господин хороший, ее фотки и про нее видосик.
– Назарова? – удивилась Надежда Михайловна. – А почему не Турчина?
– Они развелись, но продолжали существовать под одной крышей. Алекс Турчин факт развода не афишировал. Но когда бывшие супруги появились на банкете у Михеева, тот сразу дамочку с фотографий узнал и напрягся. Он не стал размышлять по поводу несоответствия фамилий, оставив это на потом. Его мысль была занята вопросом, как поступить прямо сейчас, и не воспользоваться ли случаем, чтобы ситуацию исправить.
– А разве не мог Турчин привести на банкет пассию, представив как жену? Такая мысль у Михеева не возникла? – спросила дотошная Валерия.
– Это предположение он отмел. Турчин не стал бы шифроваться, но представил бы любовницу как, например, секретаря-референта или кого-нибудь в этом роде.
– Или как двоюродную сестру из провинции, – криво усмехнулась Катя.
– Или так, – не стала спорить Олеся. – Я буду ее Турчиной называть, а не Назаровой, мне так привычнее. Пока гости сидели за банкетным столом, поднимая один за другим тосты, Михеев наблюдал за ней и сделал, в итоге, вывод, что жена Алекса Турчина – баба хищная, умная и беспринципная. Последнее ее качество внушало Михееву некоторые надежды. Выбрав подходящий момент, он покинул гостиную – якобы для того, чтобы дать указания повару. Произошло это после перепалки между моей сестрой и этой особой. Атмосфера в гостиной сделалась напряженной, гости переглядывались и перешептывались, а Татьяна в одиночестве страдала в кресле у камина. Чтобы не разрыдаться прилюдно, она укрылась в ванной, пройдя через холл. Михеев видел это из дверей кухни, и, когда Таня, немного успокоившись, из ванной вышла, чтобы вновь присоединиться к честной компании, он, бесшумно ступая, направился следом. Из-за спины у Тани, скрывшись наполовину за стеной арочного проема, он принялся подавать знаки своей якобы шантажистке. Причем занял такую позицию, что, кроме нее, видеть его никто из гостей не мог. В это время Виталий, Татьянин муж, бродил по саду возле особняка, юрист Валяев находился в библиотеке, Турчин валялся пьяный на диване в гостиной, а остальные: чета Хохловых, Ирина Беркутова и сама Лариса Турчина – тоже пребывали в гостиной и сидели в креслах у камина, занятые какой-то настольной игрой. Лариса обратила внимание на его жестикуляцию, взглянув прежде на входящую Татьяну. Кстати, от Беркутовой не укрылось, что Турчина вышла в холл не просто так ручки помыть, а по чьему-то приглашению: смена эмоций на ее лице – от удивления к самодовольству и тщеславию – подсказала такой вывод. Беркутова даже взглянула на часы, дабы впоследствии определить, сколько времени займет у Турчиной внезапное свидание.
– И зачем ей это было надо? – с недоумением спросила Катерина.
– Она ненавидит Лариску.
– Ненавидела? – решила уточнить Алина.
– Ненавидит. И полагаю, что не простит до собственной смерти. Турчина разрушила ее семью. А ненависть, как известно, столь же пристально наблюдает за своим предметом, как и любовь.
– А свиданьице-то затянулось, – задумчиво произнесла Надежда Михайловна.
– Именно так, – согласилась Олеся. – Сейчас Михеев уверяет, что, он вызвал даму на разговор, чтобы предложить ей более крупную сумму в обмен на клочок бумаги с надписью, сделанной его рукой. Глупо рисковать, совершая убийство в собственном доме, да еще при стечении такого количества людей. Кстати, чиновника не удивило, что Турчина взялась его шантажировать, не обеспокоившись, что огласка может навредить ее мужу, который тоже участвовал в коррупционной схеме. Судя по ее поведению, мужика своего она не ценит, а деньги – напротив. Значит, с ней можно договориться. Но мадам Турчина его не поняла, решив, по-видимому, что он предлагает ей плату за услугу иного рода, и подняла его на смех, отказав категорически. Самым оскорбительным для чиновника было ее высказывание, что все смазливые неженатые мужики – закомплексованные неудачники, и он из них первый. Издеваться над мужиками она обожала. Но настоящий кайф был для нее – издеваться над их женами.
– Стерва, – брезгливо обронила Алина Росомахина.
– Грязная стерва, – дополнила Валерия Бурова.
– Да, но покайфовала она в свой последний раз – Михеев тоже ее не понял. Он сделал вывод, что, после того, как особа ознакомилась с его жилищем и всем, что внутри и снаружи, свои требования решила пересмотреть в сторону увеличения. Или еще вариант: деньги ей вообще не нужны, а хочется ей гадость устроить вселенского масштаба, и это предположение было не таким уж безумным, если принять в расчет скандал, на глазах у всех приглашенных ею только что спровоцированный. В таком случае, разоблачение его махинаций будет скорым
