Баба Яга прибудет из Парижа - Ирина Славская

– А мне интересно. Куда жена Марка шла такая вся из себя. С чего вдруг она принарядилась?

– Ты не знаешь? Она же любовника завела, – сказала баба Нюра.

– Да ладно? Она же вроде не красавица.

– Ворона вороной: черная, как смоль. А туда же. Изменять кинулась.

– А муж что?

– У него своя пассия есть. Что ему его ворона…

– И кто такая? Местная?

– Нет, приезжая. Он с ней у озера встречался.

– Не проще ему к ней мотаться? Чего у всех на глазах-то?

– Чего ему стесняться своей старухи?

– Почему старухи?

– Она старше его лет на десять.

– Любовнице охота в такую даль ездить? Сняли бы квартиру и жили себе, раз с Софьей все равно не жил.

– Не мог. Отец денег бы лишил.

– Почему? Ему сына не жаль? Никакой личной жизни…

– Они ругались. А я мимо проходила. Так вот. Если Софья от него уйдет, то они нищими останутся. Деньги-то ее.

– А у них ничего нет?

– Ничего. Все ее.

– А не мог он ее убить, чтобы никто не мешал жить? Да и деньги у них бы остались в семье.

– Сам не мог. Полиция узнала, что когда ее убивали, он на работе был.

– Нанять мог кого-то.

– Навряд ли. Завещание есть. Я слышала, что коль она не сама помрет, то все равно они нищими останутся.

– Значит, ему невыгодно ее убивать?

– Другой убил. Любовник.

– Почему так думаете?

– Она ж к нему шла. Вот он ее убил.

Понятно. Дальше баба Нюра стала додумывать. А про завещания Софьи – это интересно. Поймала страшная Софья жадного Марка в силки, что не вырвешься. Сама Марка бросит – он нищим станет. Умрет Софья не своей смертью, он нищим станет. Марк ее бросит, значит, опять он нищим станет. Как ни крути ситуацию, но Марк с отцом все равно нищими становятся.

И как этот узел он решил развязать? Кто ему помог это сделать. Тем более баба Нюра еще ворох подробностей выпалила напоследок. И откуда она все это знает? Неужто ей столько всего рассказала ее подруга, горничная Натана Львовича? Еще и в таких подробностях. Вот и держи после этого прислугу. Хорошо, что у нас ее нет… Я про себя отметила, что надо будет поговорить с прислугой Натана Львовича. Вот у кого есть точная информация о том, как в семье ювелира обстоят дела. Я быстрее поскакала домой, пока муж не застукал, что меня нет дома. И не стал задавать вопросы. По дороге мне встретился Петька.

– Куда ходили?

– В магазин. Бабулек опрашивала.

– А меня почему не позвали?

– Некогда было. Думала, что спите все. Никита спит?

– Когда я уходил, он еще спал. А сейчас не знаю. А что?

– Не хочу, чтобы он узнал, что я к магазину бегала утром.

– Почему?

– Мы с ним договаривались, что вместе по всем адресам будем ездить.

– Можно соврать. Скажите, что со мной гуляли.

– Не умею я врать…

– Хотите, я совру. Мне это просто.

– Нет уж, не надо. Еще чего не хватало.

Так, пререкаясь, и пришли домой. Никита уже встал и пил кофе. Мама готовила что-то вкусное.

– А мы гулять ходили, – вылез со своим враньем Петя. Кто его просил?

– А я ходила в магазин, а потом Петруху встретила, – сказала я правду.

– В магазин к бабулькам? За информацией? – спросил Никита.

– Много интересного раздобыла.

– Рассказывай. Чего томишь? – мама не выдержала театральной паузы.

Я и рассказала про все, что узнала из уст первой сплетницы поселка.

– Представляете, Марк с ней не спал. С Софьей этой.

– Ни разу?

– Точно не знаю. Да и горничная тоже наверняка не знает. Но спали они в разных комнатах: ни разу ночью они в одной постели не засыпали.

– Как мужик я его понимаю. Она же страшная. Но даже не это здесь главное. Главное, как она за него замуж выскочила.

– Шантаж – не лучший способ выйти замуж. Тут я с тобой согласна. Но он же пять лет с ней жил. Чем она его рядом держала?

– Значит, было чем держать.

– Каким материалом? Что такого он мог сотворить, что за пять лет не отважился уйти от ненавистной ему бабенки?

– Короче, Иришка. Ты права: с горничной говорить придется.

– Никита, у меня просьба. Давай опять к матери Костиной съездим?

– Сильно надо?

– Очень. Смотри, весь сыр бор начался с ее аферы. И ее же первую убили около года назад. Хочу понять, почему год назад убийца стал нервничать. Что изменилось? Четыре года она спокойно жила. И вдруг с ними кто-то стал расправляться. Почему?

– И правда, почему вдруг все стали погибать? Когда поедем?

– Через час.

– Сразу к ней на адрес? Она нас и послать может.

– А вдруг разговорится?

– Тогда она была не очень разговорчивой.

– Попробовать все равно надо.

– Неугомонная ты у меня…

Спустя два часа мы уже стояли перед дверью квартиры, где жила мать Костиной. Нам не повезло: сегодня у них сломался лифт, и пришлось пешком тащиться на самый верх. Хотя седьмой этаж – это не так уж и высоко. Дошли наверх быстро. Постояли немного, отдышались и позвонили в дверь. Дверь хозяйка нам так и не открыла. Просто обматерила и послала… сами знаете куда. На три буквы. Я ей пообещала, что я лично сегодня туда схожу. И даже не раз… Мы стали спускаться вниз по лестнице.

Вышли из подъезда. Смотрю, на лавочке сидит бабуля. Пригорюнилась старушка. Я показала глазами Никите, что надо бы ей помочь.

– Почему пригорюнились?

– Лифт отключили. Как домой дойти? Да еще с сумками.

– А зачем так много накупили?

– Акции в магазине были. Прихожу, а лифт отключили.

– Ждете, что включат?

– Сегодня не включат. Жду соседей, чтобы помогли донести.

– Вас или сумки?

– Я-то сама как-нибудь доплетусь. Мне бы сумки дотащить.

– Высоко?

– На седьмой этаж.

– Сегодня боги добры к вам. Держитесь, бабушка. Мы вам поможем.

Бабуля от такого везения аж дар речи потеряла. Потом вспомнила, что говорили по телевизору про мошенников, и решила проявить бдительность.

– А вы кто будете? С какого этажа?

– К Костиной приходили на седьмой. По поводу смерти ее дочери.

– Бедная девочка… Такая судьба…

А это уже интересно. Никто до этого Костину Лену не жалел. И слова про нее хорошего никто не сказал: все ругали и обзывали. Почему