Ирина Волкова - Человек, который ненавидел Маринину
— Ты действительно этого хочешь? — спросила Селена.
— Никогда ничего так не хотел. После встречи с тобой я даже прочитал “Дао любви” и “Камасутру”. Но то, что там описано, и отдаленно не сравнится с тобой. Иди ко мне. Я хочу делать это медленно-медленно. Вот так. Я буду медленно снимать с тебя белье. Я буду лизать твои бедра, поднимаясь выше и выше…
Демарин уже не просто кусал губы. Он впивался в них зубами, как малолетний хулиган в леденец, отнятый у дошкольника, не чувствуя боли и не обращая внимания на струящуюся по подбородку кровь. Его правая рука конвульсивно сжимала пистолет. Страстное желание разрядить обойму в киллера отступило на задний план перед более насущной проблемой — наступающей под влиянием хриплого шепота Ворона и стонов Селены эрекцией, неукротимой, как тайфун “Глория”. Отчаянные попытки волевого контроля приводили к совершенно обратному результату — возбуждение нарастало со стремительностью взрывной волны, по телу прокатывались волны коротких мышечных судорог, и милиционер с ужасом понял, что еще немного — и он, полностью потеряв над собой конроль, не выдержит и закричит, забившись в экстазе.
— Моя богиня? Меня сводит с ума аромат твоих гениталий, — продолжал терзать Юру проникновенно-чувственный голос Ворона.
Проклятая Селена стонала мелодично и сексуально, как Донна Саммер в ее знаменитой песне, имитирующей диалог любовников в момент полового акта.
"Кем же надо быть, чтобы так наслаждаться любовью с киллером?” — подумал Демарин.
* * *Исправно транслируемые микрофонами, стоны Селены и шепот Ворона лились из приемника в фургончике Додика Дацаева.
Тофик и Додик, тяжело дыша и отдуваясь, пытались без помощи рук справиться с мучительной эрекцией. Дать себе волю им мешало только присутствие Аглаи Тихомировны.
Додик провел рукой по вспотевшему лбу и тихо выругался.
"Угораздило же нас взять с собой эту чертову амазонку, — раздраженно подумал он. — Господи, хоть бы они наконец кончили! Так нет — медленно, медленно! Восточный секс им, мать твою так, подавай!”
Воспитанная во времена, когда в Советском Союзе “не было секса”, да и сама, и то по пьянке, испробовавшая его всего один раз за всю свою жизнь с еще более пьяным токарем-полуавтоматчиком, ни лица, ни имени которого она не смогла вспомнить на следующий день, красная как рак, Вермеева что-то осуждающе бормотала себе под нос, крепко сжимая рукоятку кухонного ножа. Топор у нее на груди бурно вздымался в такт дыханию.
* * *— Бедный Юра, — посочувствовала Оля, прислушиваясь к доносящимся из приемника звукам.
Она, Гоша и Игорь тоже сидели в машине, припаркованной у подъезда Селены.
— Представляю, каково ему сейчас, — мрачно кивнул Гоша, вспоминая сцену в спальне Игоря. Затихшая было обида вновь дала о себе знать. Его друг с его девушкой! К горлу подкатил ком, от которого дыхание сбилось, а сердце болезненно закололо. Крестовоздвиженский шмыгнул носом и отвернулся, чтобы Оля не увидела его предательски увлажнившихся глаз.
* * *Юра дернулся, глотая собственный стон, и с глухим стуком ударился затылком о заднюю стенку шкафа. Сперма наконец выплеснулась из него. Это был самый безумный и мучительный оргазм в жизни Демарина.
Киллер кончил почти одновременно с ним, задержавшись, быть может, всего на пару секунд. Сознание содрогающегося в экстазе Бочарова профессионально зафиксировало посторонние звуки. Даже не поворачивая головы, он знал, откуда они донеслись. Из шкафа. Хотя, возможно, он ошибся. Возможно, шумели соседи.
Вытянувшись на кровати рядом с Селеной, Андрей задержал дыхание, прислушиваясь. Он обладал великолепным, специально натренированным слухом профессионального разведчика. В шкафу явно кто-то был. Ухо Бочарова почти на пределе слышимости улавливало звуки неровного учащенного дыхания.
"Там мужчина, — подумал Ворон. — Судя по дыханию, он тоже испытал оргазм. И это не любовник, которого прячут в шкафу при появлении мужа. Селена точно знала, во сколько я приду. Кто же там?”
Интуиция подсказывала, что его подставляют, но как и почему, Андрей пока не понимал.
— Тебе было хорошо? — улыбнулась ему Селена.
— Мне всегда хорошо с тобой. Не возражаешь, если я оденусь и сварю тебе кофе?
— Лучше это сделаю я.
Художница встала и накинула пеньюар.
— Я быстро. Тебе сколько сахара?
— Два куска, — улыбнулся Бочаров, одеваясь неторопливо, чтобы не вызвать у Селены подозрения.
На кухне раздался звон посуды.
Тихонько насвистывая, Андрей подошел к шкафу, стараясь шестым чувством ощутить в нем неизвестного противника. Через несколько секунд он знал, где именно находится затаившийся в шкафу мужчина.
Нога Бочарова со звуком револьверного выстрела проломила хлипкие дверцы и вонзилась в грудь Демарина. Задохнувшийся от боли Юра еще не успел понять, что происходит, как следующий мощный удар в челюсть отправил его в глубокий нокаут.
Вбежавшая в комнату Селена с ужасом увидела в руках Ворона нацеленный на нее пистолет Демарина. Дверцы шкафа были разнесены в щепки, а сам милиционер лежал на полу лицом вниз без признаков жизни. На белом ковре маками расцветали пятна крови.
— Боже! Ты убил его! — воскликнула Селена. Нагнувшись, киллер вытащил у Юры из кармана удостоверение.
— Милиционер, — констатировал он. — Что он делал в твоем шкафу?
— Трамвая ждал, — сама не понимая почему, брякнула художница фразу из известного анекдота.
Бочаров укоризненно покачал головой, продолжая обшаривать карманы Демарина.
— А вот и микрофон. Выходит, нас еще и слушают, — вздохнул он. — Значит, так. У меня здесь заложница. Хотите, чтобы никто не пострадал, — дадите нам уйти.
— Сколько человек ждут меня внизу? — обратился он к Селене. — И на этот раз без шуточек. Соврешь — убью.
— Еще один милиционер. Напарник Юры, — объяснила Далилова. — Больше никого. Они это делали неофициально, клянусь. Ты ведь не убьешь меня?
— Вообще-то стоило бы, — раздраженно рявкнул Андрей.
* * *— Он убил Демарина! — простонал Гоша, дрожащими руками выхватывая из кобуры пистолет. — Но как он узнал? Это я виноват. Ведь Юра не хотел продолжать это расследование! Что же теперь делать?
— Может, милицию вызвать? — дрожащим голосом предложила Оленька, доставая сотовый телефон.
— Вызывай, — кивнул Игорь. — Ты что, собираешься стрелять? — обратился он к Крестовоздвиженскому.
— Если мы дадим ему уйти, он все равно убьет Селену.
— Давай подождем подкрепления. Не лезь на рожон. Он же профессионал. Скорее он тебя подстрелит.
— А мне плевать! — размахивая пистолетом, патетически заорал Гоша. — Этот гад убил Юру! Или он, или я! И никто меня не остановит!
* * *— Так я и знал! Я был уверен, что эти тупые менты непременно все испортят, — горестно всплеснул руками Тофик Магомаев. — Не хватало еще, чтобы они подстрелили Ворона!
— Ворон мой! — басом взревела Аглая Тихоми-ровна и вскочила на ноги, потрясая ножом.
— Сидеть! — рявкнул Додик Дацаев, — Сидеть и молчать!
Впрочем, он мог бы этого и не говорить. Не рассчитав высоты фургончика, Вермеева с грохотом врезалась макушкой в потолок и, слегка оглушенная, вновь плюхнулась на сиденье.
— Вахиз! Ты меня слышишь? — рявкнул в рацию на своем родном языке Дацаев.
— Слышу, — откликнулся Вахиз Фазилаев.
— Сейчас из подъезда появится киллер с заложницей. Он вооружен. Отключишь его как можно быстрее. Если в поле зрения появится Христопродавцев, первым отключай его. Он может пристрелить Ворона.
— Понял тебя, — ответил Фазилаев, снимая ветеринарный пистолет с предохранителя.
— Эхтибар! Зорик! Марат! — продолжал командовать в рацию Додик. — Ворон выходит с заложницей. Готовьтесь вступить в действие.
* * *— Никаких лифтов. По лестнице, — приказал Бочаров, волоча за собой Селену в распахнувшемся пеньюаре. — И без глупостей. У меня просто руки чешутся тебя пристрелить.
— Ты маньяк! — злобно прошипела художница. — Только маньяк получает удовольствие, убивая людей!
— Удовольствие! — не прерывая бега, яростно посмотрел на нее Андрей. — Ты считаешь, что я получаю от этого удовольствие? А тебе известно такое слово — работа? Вот ты работаешь шлюхой — и это доставляет тебе удовольствие? Вряд ли! Но ведь ты работаешь! А разница между нами в том, что ты ложишься под богатых мужиков для себя, а я убивал для своей страны. Меня этому учили. Мне за это медали давали. Я, между прочим, за год службы получал меньше, чем ты за одну свою “Медею с эритроцитом”, и в отставку ушел полковником с пенсией в пятьдесят долларов. Это, по-твоему, нормально? Так кто из нас мразь — ты или я? Лучше прекрати читать мне мораль, а то я за себя не ручаюсь.
— Извини, — спохватилась Селена. — Шлюха читает мораль убийце. Действительно глупо.
