Ирина Волкова - Человек, который ненавидел Маринину
— Где он болтается? — недовольно спросил Гоша.
— У Селены Далиловой. Похоже, на этот раз ему удалось-таки ее допросить, — усмехнулся Игорь.
* * *— Но ведь это Ворон! — бросив взгляд на рисунок, сделанный Селеной, воскликнула Оля. — Только здесь он гораздо старше.
— Что еще за Ворон? — удивленно посмотрел на нее Юра. — Ты что, знаешь этого типа?
— Это и есть наш неуловимый убийца, — объяснил Филимонов. — Пока ты страдал от любви к Селене, тут много чего произошло.
— Я не страдал от любви к Селене, — возразил Демарин. — Я просто не очень хорошо себя чувствовал. А когда вы успели выйти на Ворона? И вообще, что я пропустил?
— Почти все. Во-первых, Ворон убил генерала Елагина, во-вторых, согласно оперативной сводке, во время взрыва у кафе “Шуры-муры” погибла секретарша Стернина Лариса Сенчукова, а в-третьих, мы арестовали убийцу Буданова, и он уже сознался. Им оказался некто Вадим Кругликов, дамский парикмахер из салона “Мадонна”. А на Ворона мы вышли по наводке неизвестного типа, который говорил с кавказским акцентом.
— И это все? Хорошо хоть обошлось без государственного переворота.
Юра выглядел слегка ошеломленным.
— Значит, Ворон был у Далиловой и пытался выведать у нее имена богатых клиентов, у которых есть счета в западных банках и которые через Интернет играют на бирже, — подытожил Игорь.
Демарин кивнул.
— Этот человек представился Селене как Михаил. Ни отчества, ни фамилии, ни его телефона она не знает, но Ворон обещал перезвонить ей через пару дней и, если она сообщит нужную ему информацию, купить еще пару ее картин.
— В таком случае мы можем арестовать его во время встречи с художницей! — загорелся энтузиазмом Гоша.
— На каком, интересно, основании? — остудил его пыл Филимонов. — У нас нет против Ворона абсолютно никаких улик.
— И что же нам тогда делать? — растерялся Крестовоздвиженский.
— Единственный вариант — это взять киллера с поличным.
— То есть как это — с поличным?
— В момент, когда он будет выяснять коды доступа у очередного “нового русского”, — объяснил Игорь. — На этот раз подсадной уткой стану я. Селена назовет Ворону мое имя.
— Ну уж нет! — возмутилась Оля. — Хватит с нас твоих гениальных планов. Тебе мало того, что киллер прикончил генерала Елагина и Сенчукову? Я не собираюсь овдоветь еще до свадьбы.
— Вы что, уже и день свадьбы назначили? — ревниво спросил Крестовоздвиженский.
Сердечные раны упорно не желали затягиваться.
— Пока нет, — пожала плечами Кузина. — Это я так, к слову.
— У нас нет другого выхода, — настаивал на своем Игорь. — Кроме того, в этом случае можно будет провести операцию захвата по всем правилам. Ваше начальство не будет в курсе того, что Ворон работает на спецслужбы. Милиция просто арестует убийцу и рэкетира в момент совершения преступления. Я почти ничем не рискую.
— Почти? — язвительно переспросила Оля.
— А ведь это может сработать, — задумчиво кивнул Демарин.
— Значит, этот тип все-таки убийца? — сказала Селена. — Боже мой, а я с ним…
На этот раз художница решила пощадить чувства милиционеров и была одета в относительно скромное облегающее платье от Нолана Миллера.
— В жизни всякое бывает, — утешил ее Игорь. — Кроме того, искусство требует жертв.
— Не издевайся, — обиделась Селена.
— Так ты согласна на наш план? КогДа Ворон позвонит, ты назовешь ему мою фамилию?
— Я не смогу назвать ему ее по телефону. Михайл сразу почует неладное.
— Почему?
— Он сказал, что, если я раздобуду для него эту информацию, он купит у меня еще картины. То есть, если я просто назову ему фамилию бесплатно, это наведет его на подозрения. А если он купит картину…
— То ты должна будешь лечь с ним в постель, — закончил за нее фразу Игорь.
— Нет, это исключено, — решительно заявил Демарин.
Все посмотрели на него. Милиционер покраснел.
— Вообще-то это мне решать, — заметила Селена. В ней взыграл свойственный большинству женщин дух противоречия.
— А ты молодец, — неожиданно брякнул Гоша. — Я бы, например, не смог переспать с киллером.
— Для женщин это немного проще, — снисходительно пояснила Далилова. — Ладно. Я согласна.
— Я вот против, — решительно заявил Демарин.
— А мне наплевать, против ты или нет. Я решила — и точка.
— И ты говоришь это после всего, что между нами произошло? — возмутился Юра.
— А между вами что-то произошло? — удивленно вскинул брови Филимонов.
— Я потом тебе объясню, — подмигнула ему художница. — Значит, договорились?
— А если он тебя убьет? — поинтересовался Демарин.
— Меня? Зачем?
— Затем, что, назвав ему имя Игоря, ты становишься нежелательным свидетелем. Неужели, узнав о смерти Филимонова, ты не свяжешь ее с неким любопытным клиентом, который интересовался, кто из твоих знакомых оперирует через Интернет своими счетами в западных банках? Вопрос только в том, уберет ли тебя Ворон сразу или чуть погодя.
— А ведь верно, — рассеянно произнесла Селена.
— Вряд ли он станет убивать ее сразу, — покачал головой Игорь. — Селена ведь может пообещать ему назвать еще имена.
— Ты можешь за это ручаться?
— Не могу.
— В таком случае я буду страховать Селену, — мужественно заявил Юра. — Я должен присутствовать при ее разговоре с убийцей.
* * *— Молодцы! — воскликнул Додик Дацаев. — Ай да молодцы! Вычислили-таки киллера! Ведь может наша милиция, если захочет.
— Не забывай, что это мы им дали наводку на Ворона, — напомнил Тофик Магомаев. — Без нас хрен бы они кого нашли.
— Но все-таки ты должен признать, что мы неплохо работаем в тандеме. Теперь дело за малым — надо захватить убийцу, прежде чем его зацапают менты, предъявить его Аглае Тихомировне, а потом выудить из него имена и адреса людей, которые заграбастали народные денежки.
— А может, завербуем Ворона, чтобы он теперь на нас работал? — предложил Тофик. — Он же профессионал. Пусть теперь денежки своих нанимателей на наши счета перекачает.
— Не получится, — покачал головой Додик. — Если бы он мог это сделать, он бы уже давно их денежки на свои счета перекачал.
— Может, это ему просто в голову не приходило?
— Ты думаешь? А ведь это вариант. Ладно, для начала возьмем Ворона, а там уж разберемся, что будем с ним делать.
* * *Аглая Тихомировна распахнула все дверцы своего сделанного на заказ необъятного пятистворчатого шкафа и отошла на пару шагов, придирчивым взглядом окидывая его содержимое. Сегодня был особенный день — она наконец встретится с киллером, отнявшим жизнь ее сына. Этот гнусный убийца еще пожалеет, что он родился на свет!
Немного подумав, Вермеева вытащила из шкафа длинное и просторное темно-красное платье-балахон с такого же цвета накидкой а-ля молодая Пугачева.
"Это в точности то, что надо. На этой ткани кровь не оставит следов”, — подумала Аглая Тихомировна;
— Почему-то ей вспомнилась сцена из французского романа: Мария Стюарт, которую казнят в замке Фетерингей по приказу королевы Елизаветы, торжественно поднимается на эшафот в тяжелом платье из красного бархата. Она специально выбрала наряд, на котором не выделялись бы кровавые пятна.
"Мне повезло больше, — зловеще усмехаясь, подумала Вермеева. — Это платье будут отстирывать не от моей крови”.
Приложив балахон к груди, Аглая Тихомировна повертелась перед зеркалом и, довольная собой, перешла к подбору головного убора. Поскольку в данном случае она олицетворяла собой правосудие, мать убитого издателя извлекла из верхнего отделения шкафа техасскую шляпу с загнутыми полями, фасад которой по причуде хохмача-дизайнера был украшен звездой шерифа Дикого Запада. Итак, наряд был выбран. Теперь оставалось только разместить под ним оружие. Не пойдет же она на киллера с голыми руками!
Взяв хозяйственную сумку из чертовой кожи, Аглая Тихомировна деловито упаковала в нее электродрель, тиски, кувалду, топорик для разделки мяса, пилу-ножовку, лобзик, клещи и еще кое-какие полезные мелочи. Кухонный нож-мачете она решила спрятать в широком рукаве балахона.
Вермеева задумчиво повертела в руках свое последнее приобретение — остро отточенный топор для рубки дров в удобном кожаном чехле. Из голливудских боевиков она твердо усвоила, что “хорошие парни”, отправляясь вершить правосудие, обычно складывают в сумки лишь то оружие, которое им не удается повесить на себя. После некоторых размышлений Аглая Тихомировна привязала к чехлу топора кусочек веревки и подвесила его к себе на шею как медальон, при этом лезвие слегка отклонилось влево, оказавшись точно над сердцем, а топорище удобно расположилось где-то в районе печени.
Просторный пугачевский балахон скрыл своими складками любимое оружие Раскольникова, и, оглядев себя в зеркале, Аглая Тихомировна удовлетворенно вздохнула. Теперь, если нож вдруг сломается, а сумка окажется далеко, она не останется безоружной.
