Далия Трускиновская - Парабеллум по кличке Дружок
При выходе из подвала женщину ждала разъяренная толпа. То есть кто-то отважный уже двинулся во мраке навстречу, натолкнулся на нее, вытащил ее наружу, а уж тогда толпа пришла в ярость. Оказалось, странная женщина не впервые забирается в подвал, чтобы заорать там про пожар, и будоражит весь дом. Она жалобно извинялась, ей грозили милицией. Она клялась, что это больше не повторится. Ей не верили. Наконец люди устали ругаться и разбрелись.
Шурик осторожно поднялся по развороченной лестнице. Его незнакомка стояла у стены, прижимая к себе пушистого кота.
Шурик описывал ее весьма иронически. Он считает, что таким женщинам незачем жить на свете. Он у нас, понимаете ли, эстет!
А все дело в том, что она была маленькая и кругленькая. Шурик показал руками, какая именно — и это совпало с его собственными габаритами. Комментарии излишни.
— Проходите скорее! — велела эта сердитая толстушка. — А то вас увидят и поймут, что я из-за вас весь этот шум подняла.
— Но какое отношение я имею к пожару? — искренне удивился Шурик.
— В общем-то никакого, — призналась незнакомка. — Но у меня часто удирают коты… Я породистых кошечек развожу, понимаете? Ну, убегут и сидят в подвале. Приходится искать. А туда кто только не залезает! Вы понимаете, я все-таки женщина, сопротивляться не умею, а если я закричу: «Спасите, насилуют!», никто не прибежит! Вот и приходится кричать про пожар… На пожар-то все сбегутся… Всем своего имущества жалко…
Тут Шурик все понял. Он даже провел экспресс-анализ судьбы и характера незнакомки — старая дева, боится привидений, одна отрада в жизни — коты. Минут пять издевался над девственностью и котами, мерзавец.
Мне пришлось встать из-за стола, демонстративно подойти к аквариуму и начать кормить рыбок, причем все это — молча и со вздохами. Наконец наши глаза встретились. Шурик все понял.
Он перешел к сцене на лестничной площадке.
Сцена была интересная. Шурик шел злой, готовый дать Балаболу в упитанную морду. Он даже временно забыл про Аську — что она сперла пистолет, что она сидит у родственницы, что почему-то вдруг нуждается в телохранителе. Он помнил одно — из-за сукина сына Балабола он влип в подвальную историю. Балабол мог бы не исчезать бесследно и беззвучно в окне, а хотя бы высунуться и дать Шурику инструкции по выползанию. А вообще человек, которому оказали такую услугу, не хвор выйти из квартиры, спуститься в подвал и вывести своего спасителя, словом, блеснул Балабол черной неблагодарностью, и это взывало об отмщении.
На первой же лестничной площадке Шурик обнаружил следующую картину. Его с Аськой общая родственница в халате меланхолически звонила в балабольскую дверь. Видно было, что она жмет на кнопку звонка минут пять. Дверь ее собственной квартиры была приоткрыта. Сукин сын Балабол затаился и молчал.
Шурик сразу сообразил, что тут происходит. Он достаточно знает людей вообще и «красавцев мужчин» типа Балабола в частности. Он знает, что эти красавцы часто стреляют у доверчивых женщин пятерки и десятки без отдачи. Ситуацию он с ходу понял именно так — Балабол что-то задолжал родственнице. Может, не деньги, может, утюг или пылесос, черт его, Балабола, разберет.
— Привет, — сказал Шурик. — Ты чего тут делаешь?
— Я же ясно слышала, что за стенкой кто-то ходит! — ответила родственница. — Я так поняла, что он дома! А он не открывает.
— Это он тебе не открывает, — объяснил Шурик. — Мне откроет. Ну-ка, спрячься!
И с гордостью добавил, что весь разговор провел шепотом, поскольку Балабол мог съежиться за дверью и подслушивать.
В двери имелся глазок. Выждав какое-то время, Шурик нажал на кнопку звонка. Родственница подглядывала, что будет дальше. Очевидно, вместе с ней подглядывала и Аська.
Шурик звонил и внимательно изучал глазок. Там действительно что-то шевельнулось.
— Открывай! — приказал Шурик. — Это я! Я же знаю, что ты дома! Давай, давай, открывай!
За дверью молчали.
— Не уйду, пока не откроешь! — громко пообещал Шурик.
— Тихо ты там! — раздалось из-за двери. — Никого на лестнице нет?
— Никого! — Шурик считал себя вправе соврать.
— Открываю…
Балабол отворил дверь. Шурик шагнул за порог, и тут же был отброшен к стенке коридора. Причем угодил в открытый шкаф и полминуты оттуда выкарабкивался. А когда выбрался, главные события уже разворачивались в гостиной.
Балабол влепился в простенок между окнами и придерживался за оба подоконника — очевидно, чтобы не упасть. В дверях же стояла Аська, нацелив на него парабеллум.
— Опусти пистолет, дура! — взывал Балабол. — Нельзя целиться в человека!.. Даже если он не заряжен!..
— Он заряжен! — мрачно отвечала Аська. — Ну, долго мне ждать?!
Услышав дыхание Шурика за спиной, она посторонилась и заняла более удобное место — за цветным телевизором.
— Входи, входи, браток! — пригласила она. — И ты тоже входи!
Это уже относилось к родственнице. Та запахнула халат, вошла в гостиную и невозмутимо уселась в кресло. Очевидно, она была посвящена в Аськин план.
— Заложил меня, сука? — спросил Балабол у Шурика.
— От суки слышу! — моментально отреагировал Шурик.
Вообще-то он не собирался ругаться с Балаболом таким пошлым образом. Шурик, видимо, хотел ограничиться благородным негодованием — Балабол низко бросил его на произвол судьбы в подвале, а если бы Шурик при падении сломал ногу?! Но оставить реплику Балабола без ответа он никак не мог.
Неизвестно, как бы выясняли они отношения, если бы не Аська с парабеллумом.
— А ну, замолчите оба! — велела она.
Трудно не послушаться, когда в руке у дамы ходуном ходит восьмизарядный аргумент. Тем более — слеза в голосе, да и прочие признаки накатывающейся истерики.
Шурик видывал Аську в полном отчаянии — правда, тогда дело не доходило до кражи оружия. Аська купила подержанный холодильник, обменяла его на новую, но уже сломанную стиральную машину, а машину сдала в починку и потом продала ее посредством объявления на аукционный лад — тому, кто больше дал. На полученные деньги она купила в окраинной комиссионке шубу, сдала ее в престижную комиссионку подороже, и через два месяца суеты приобрела то, к чему и стремилась — новый холодильник для отъезжающих за границу друзей. За это они собирались оставить ей кухонный гарнитур, на который она уже нашла богатого покупателя. И вот в последнюю минуту друзья решили расплатиться за холодильник наличными, а гарнитур взять с собой. Это был крах! Аська не могла взять с них за холодильник намного больше его полуофициальной стоимости, да еще мысль об астрономической сумме за гарнитур терзала ее душу — и вот она принеслась порыдать Шурику в жилетку. Это было почище извержения вулкана! Аська грозила самоубийством, потом собралась убивать мужа, потом было еще много таких же интересных обещаний. Шурик промаялся с ней добрых два часа.
Дальнейшее Шурик изложил своими словами, потому что передать полуматерный монолог Аськи со всеми всхлипами и потрясанием пистолетом он затруднялся. Еще он живо изобразил, как сидела в кресле родственница, делая вид полнейшей глухоты, и как они с Балаболом метались и дергались при движениях пистолетного дула. Дело в том, что Шурик явственно ощущал себя в поле обстрела. Не знаю, как было на самом деле, но страху он набрался. И это был двойной страх — скорее всего, Аська бы промахнулась по Балаболу, но шум от выстрела привлек бы общее внимание, тем более, что окно открыто… А объяснять милиции, что это за парабеллум, Шурик, как сказано выше, не имел ни малейшей охоты.
Видимо, на моей физиономии было написано критическое отношение к происходившему.
— Конечно, тебе бы ничего не стоило скрутить Аську и отнять у нее пистолет! — обиженно перебил сам себя Шурик. — Но я же всех твоих приемчиков не знаю!
Но ближе к делу — ситуация была и впрямь чревата убийством. Надо было знать Аськину биографию, чтобы поверить в это.
Аське предложили не более, не менее, как крупную партию валюты. Поскольку партия была крупная, то оптовая цена одного доллара оказалась значительно ниже общепризнанного курса, и как понял Шурик, хозяин валюты почему-то спешил с ней расстаться.
Аська немедленно принялась собирать деньги, да еще села на телефон — и за два дня обобрала почти всех родственников. Более того — она ухитрилась найти квартиру и даже посмотреть ее!
Тут Шурик понял, зачем Аське вдруг потребовался телохранитель — в ее сумочке наверняка валялось больше двухсот тысяч. Плюс Дружок…
Пистолет же ей понадобился для Балабола.
— Ты нарочно от меня прятался! Ты слышал, что это я говорю, и бросал трубку! — обвиняла Аська. — Ты и на работе сказал, чтобы тебя к телефону не звали!
— Да перестань ты чушь молоть! — неубедительно отзывался Балабол. — Ни от кого я не прятался!
