Маргарита Южина - Богат и немного женат
– Ха! – печально усмехнулась девчонка. – Так если б нам кто его координаты сказал, мы бы помощи не просили!
– Нет! – оборвал ее Дуся. – Вы все не так поняли! Нам нужны его данные – где родился, когда женился, где живут его родственники, короче – все!
Девушка на том конце провода помялась, а потом нехотя произнесла:
– Ну, вы знаете... у меня всех данных нет, но я могу дать вам телефон, вы свяжетесь с его родственниками и, если они сочтут нужным...
– Давайте!
Девушка что-то пробормотала, потом посопела в трубку, а затем выдала номер.
Дуся ликовал. Теперь он уже набирал номер матери Глухова Иннокентия Викентьевича – того самого разнесчастного мужика, которому так и не удалось спрятаться.
– Алло, – грустно заговорил он, едва на том конце провода сняли трубку. – Вас беспокоит клуб «Филин – ясный сокол». Мы специализируемся на том, что находим пропавших. Мы готовы помочь в вашем горе, но... но нам нужно узнать о нем немного подробнее – с кем работал, дружил, женат, разведен, имя любовницы...
– Я сейчас не могу говорить... – быстро и строго ответил женский голос. – Давайте завтра встретимся в кафе «Алтай». В пять вечера. Я буду в зеленом костюме.
– Хорошо, – быстро согласился Дуся. – А я... на мне будет такая фланелевая рубашка... нет, я, наверное, завтра надену шерстяной пуловер, а брюки...
– Достаточно, если у вас в руках будет журнал «Авто-мото», и к тому же, я надеюсь, вы не забудете удостоверение, – оборвала его собеседница и отключилась.
– Обалдеть!.. – качнул головой Дуся. – Удостоверение... и где мне его взять? Да еще и журнал теперь придется покупать...
Домой Дуся сорвался рано – кто за ним будет следить, когда он с завтрашнего дня в отпуске. Он даже и за зарплатой заходить не стал – пока там еще Нина Сергеевна документы напечатает...
Он шел домой и думал – и где ж ему взять это самое удостоверение? И что – без него незнакомая женщина с ним разговаривать не станет?
Дома его никто не ждал. Это было обидно, потому что ключа ему тоже никто оставить не догадался. Пришлось сесть на лавочку и смиренно ждать.
– Дуся, у тебя десяти рублей не найдется? – Рядом с ним присел соседский парнишка со второго этажа – Юрка.
– Есть, а что это меняет... – думая о своем, грустно проговорил Евдоким.
– Ха! Так для меня все меняет! – задохнулся от счастья Юрка. – Мне как раз десяти рублей не хватает, чтоб в компьютерный салон сбегать! У нас там знаешь какие битвы!
– А толку? Бьетесь, бьетесь... и чего вы все к этим компьютерам? Вашим родителям делать нечего – тратят деньги на такие игрушки... Я вот тут передачу смотрел... Очень это, оказывается, вредная штука, от нее худеют даже... – по-стариковски ворчал Дуся.
– Вот вам бы эта вредная штука не помешала, – фыркнул мальчишка, а потом вмиг посерьезнел и принялся защищать свое увлечение. – И ничего это не игрушки! На нем, между прочим, на компьютере, что хочешь делать можно! Хочешь в Интернет зайди, хочешь – реферат скачай, а хочешь – можешь запросто себе деньгу какую-нибудь нарисовать, вполне может прокатить, но не всегда. Вон у нас один такой умелец нарисовал себе на компе целый пакет соток, а потом его загребли. А потому что не фиг деньги печатать!
Дуся вдруг задышал медленно-медленно и так же медленно повернулся к соседу.
– Слышь, Юрка... а если не деньги? А если документ? Удостоверение, а?
– Как нечего делать! Пятьсот рублей, и у тебя завтра будет любое удостоверение, вплоть до ФСБ!
– Не! – замахал руками Дуся. – Куда мне ФСБ? Мне бы такое... понимаешь, клуб у нас, а удостоверений нет. Вот бы сделать, а? Я заплачу эти пятьсот рублей. Но только если завтра до обеда, а?
– А сейчас десятку дашь? – хищно прищурился паренек.
– Легко!
– Ну, значит, сделаем, – пожал плечами Юрка и добавил. – Только еще твоя фотография нужна.
– Да есть у меня! Как раз на работе надо было, я и сфотографировался. Только это пять лет назад было, пойдет?
– Да мне какая разница, хоть десять, – важно ответил паренек.
– Ну вот и славно! – потер руки Дуся. – Тогда ты со мной сядь и сиди, сейчас мои придут, я домой попаду и тебе фотографию вынесу. И деньги.
– Не, я лучше вечером забегу, – не согласился тот. – А чо, десять рублей тоже дома?
– На тебе десять... – Дуся великодушно полез в карман и вытащил целую горсть рублей. – Сдачи не надо!
Мальчишка унесся, а Дуся сидел на лавочке и насвистывал – такого отличного дня у него давненько не случалось. Нет, он обязательно найдет, кто прикончил несчастного Глохова!
Маменька заявилась глубоко под вечер, и то только потому, что Маша буквально спала, и ее пришлось тащить на руках. Одной рукой дама крепко прижимала к себе внучку, а на другой болталась только крохотная сумочка.
– Маменька! – не мог поверить своим глазам Дуся. – Ты ничего не купила?
– Практически ничего, – вздохнула маменька, передавая внучку сыну. – Сейчас вот только подъедет грузовое такси. Ты не поверишь – сейчас в магазинах такой сервис! Даже не приходится пакеты таскать... Ну что ты вытаращился? Ты ж не думаешь, что я поволоку сумки, когда у меня на руках спящий ребенок!
Нет, все было нормально – Дуся в маменьке не обманулся: она, как обычно, накупила себе полное грузовое такси шмоток и при этом – конечно же! – самое главное забыла.
– Дуся! – уже дома, после того, как Евдоким переложил спящую девочку в кровать, обратилась к нему Олимпиада Петровна. – Мы сегодня встретились с Леонидом Семеновичем... Он по-прежнему необузданно мил... Так я что хотела спросить – нельзя ли его как-нибудь втиснуть в нашу путевку? Ну чтоб он сошел либо за мать, либо за дитя, а? Он необычайно хочет насладиться отдыхом вместе с нами! Необычайно!
– Маменька! А нельзя ли, чтобы он втиснулся куда-нибудь в другую путевку? – нежно улыбнулся Дуся. – Или, к примеру, поехал бы отдыхать за свои деньги – дикарем!
– Боже! Дуся! О чем ты говоришь? – вытаращила накрашенные глазки Олимпиада Петровна. – Он только-только обрел культурный вид, и опять – дикарем?! Какой ужас! Нет, ты совершенно не понимаешь моей тонкой души... ну хорошо, этот вопрос я возьму на себя...
И она поплыла в комнату, упаковывать чемоданы.
– Кстати! – через минуту кричала она уже оттуда. – Не забудь, Дусеньку мы оставляем на тебя!
Евдоким скорчил йоркширской терьерихе страшную рожу.
– И запомни! Ее надо кормить говяжьей вырезкой и печенкой с геркулесом! А то в прошлый раз, когда мы ее с тобой оставляли, она была просто в шоке! Ты пытался затолкать ей в миску хлеб с консервами! Бедная крошка похудела на целых сто сорок граммов!
– Мама, я все понял... – загундосил сынок.
Мама на минутку умолкла, но зато победно тявкнула йоркширица. Ее лай означал одно: «Говяжьей вырезкой кормить меня, а не самому лопать!»
Дуся быстро наклонился к собачонке и прошептал:
– А будешь тявкать, похудеешь у меня на все триста! Я и овсянку твою лопать начну! Из вредности!
– Дуся! Ты с кем там разговариваешь? – высунулась из своей комнаты озабоченная маменька, но ответить Дуся не успел – раздался звонок в дверь – прибыли грузчики из магазина.
– Ну вот... – торжественно вздохнула Олимпиада Петровна. – Наконец-то! Ребятки, таскать не надо, у меня сынок сам все перетаскает... Дуся! Заноси вещи! Мне надо еще раз все пересмотреть! Мне кажется, я не купила себе зубную щетку, а Машеньке горшок. Дуся, за горшком тебе придется бежать прямо с утра, иначе... ой, ну иначе мы обязательно опоздаем!
Глава 2
Быстрые проводы – долгие слезы... радости
С самого утра Дуся сохранял на лице выражение легкой грусти. Правда, на десять минут он выпал из образа, – когда прибежал соседский мальчишка Юрка и принес липовое удостоверение. Документ был сляпан на славу – фотография и печать, все как надо. Нет, кому надо, тот бы мог уличить предъявителя в подделке, но Дуся все же решил, что женщина этим заниматься не станет, по всем правилам приличия она должна скорбеть о родственнике, а не заниматься экспертизами. И Дуся, успокаивая бдительность матери, снова навесил на физиономию выражение легкой грусти. Успокаивать удавалось с большим трудом – маменька каждую минуту вглядывалась в глаза сыночка и проверяла его душевный настрой. И всякий раз, когда Дуся забывался, и в его глазах проблескивали лучики радости, маменька немедленно настораживалась:
– А не больно ли ты весел, друг мой? Может, ты мечтаешь в наше отсутствие устроить вертеп? Пожалуй, нашу поездку придется отложить. Дусенька совершенно не переносит беспорядка в доме! У нее будет нервный срыв!
Дуся немедленно кручинился и уверял, что собачонка останется в полном здравии, но, завидев грустную физию сына, Олимпиада Петровна теперь начинала волноваться по новой.
– Дуся, сын мой! Ты печален! Не рви сердце матери, немедленно поезжай с нами! Я представляю, что значит для тебя долгая разлука со мной и Машенькой... Где у нас телефон? Я покупаю еще один билет!
