Брачный сезон - Галина Балычева
— Ну, что, нагулялись? — радостно спросил дед. — Домой не пора?
— Пора, пора, пойдемте скорей.
— Вот и ладненько. — И Митрич, как добрый конь, почуявший дом, рванул по направлению к деревне. Только у самой калитки он оглянулся, чтобы удостовериться, не потерялись ли мы, и очень удивился, увидев в руках у Димки черный китель из сундука.
— Тю... — протянул он, — а это вам зачем?
— У меня друг есть, в театре работает, — соврал Димка, — им такие старые вещи очень нужны.
— А-а... — Митрич понимающе кивнул и скрылся в доме.
Уже в сенях мы учуяли запах жареных грибов и картошки, а в избе за накрытым к ужину столом сидели Фира с Петровичем и смотрели телевизор.
— Ну, наконец-то, — обрадовался хозяин. — А мы ждем, ждем, волноваться начали. Садитесь к столу, сейчас картошечку принесу, — и он посеменил в кухню за занавеску.
Фира достал из холодильника бутылку водки.
— Вот, холодненькая, — объявил он, -— как заказывали. Давай, Дмитрий, разливай. А ты, Марьяночка, расскажи, как тебе понравился здешний лес. Где были, что видели?
Фире, безусловно, не терпелось узнать, нашли мы украденный сундук или нет.
— В лесу были... — ответила я.
Фира буравил меня взглядом, требуя подробного изложения.
— Вы знаете, — перебил меня Митрич, — а в нашем лесу... — Фира перевел взгляд на Митрича, — даже вечером грибы есть.
— Тьфу ты, — рассердился наш старик, — достал уже своими грибами.
Митрич опешил от такой грубости и обиженно примолк, а Димка, дабы как-то сгладить Фирину бестактность, быстро поднял рюмку и предложил тост:
— Давайте выпьем, господа, — обратился он к Митричу и Петровичу, — за вашу деревню. Я очень рад, что мне довелось здесь побывать.
Я тоже подняла свою рюмку и присоединилась к Димкиному тосту.
— Ну, за деревню, так за деревню, — не стали возражать старики и опрокинули по стопочке.
Фира сидел надувшись и что-то бубнил себе под нос. Димка, заметив недовольство старика, повернулся в его сторону и сказал:
— Гуляли мы сегодня, Фира, по лесу и нашли... — старик впился глазами в Димку, — студенческую форменную куртку дореволюционного образца — валялась рядом с абсолютно пустым сундуком. — На последних словах Димка сделал ударение.
Осознав, что клад украден, Фира округлил глаза, но разочарования своего постарался ничем не выдать, разве что свою полную еще стопочку опрокинул, пожалуй, излишне трагично. Я сидела рядом и шепнула старику, чтобы не расстраивался:
— Фира, ты думаешь, что в том сундуке были слитки золота? Вряд ли. Скорее всего, это были книги, точнее, учебники.
— Что вы там шепчетесь? — возмутился Митрич. — Больше двух — говорят вслух. Давайте лучше выпьем по второй.
— А зачем считать? — возразил Петрович. -— Просто выпьем по другой.
Сегодня Димка не торопил события, не подливал старичкам рюмочку за рюмочкой — вот они и занервничали.
— Давай, Димыч, исполняй долг тамады, уважь хозяев на прощанье, — сказала я.
— На прощанье? — испугались старики. — Это как же? Вы же на месяц приехали и деньги вперед уплатили.
— Ну, не на месяц, а на неделю, — поправил их Димка. — Но мне с работы позвонили, срочно вызывают в Москву. Надо ехать.
Старики сильно опечалились, а Митрич, зашмыгав носом, незаметно потер кулачком глаза.
— А может, еще вернетесь? — с надеждой в голосе спросил он.
— А может, и вернемся, — серьезно ответил Димка.
Действительно, неплохо было бы приехать сюда еще раз. Ведь это же родина Димкиных предков, а мы здесь ничего, кроме подземелья, и не видели.
— Мы обязательно вернемся, — подтвердила я.
— Ферапонт Семенович, а ты-то приедешь? — с надеждой в голосе спросил Петрович.
Фира несколько замялся, покрутил головой, а потом ответил:
— Приеду, а чего ж не приехать.
Старики немного повеселели.
— Ну, тогда ладно, наливай по третьей.
— Не по третьей, а по другой, — поправил друга Петрович.
— Ну, по другой.
И праздник души продолжался далеко за полночь.
Утром стали собираться в дорогу.
Митрич прибежал из леса с очередной корзиной грибов.
— Вот, с собой возьмите, — протянул он корзинку.
— Спасибо, Степан Дмитриевич, — поблагодарила я старичка. — Вам, Андрей Петрович, большое спасибо за приют.
— Да какой приют, — всхлипнул Петрович, — приезжайте еще, уж не обманите.
— Не плачь, старик, приедем, — с пафосом произнес Фира, положив вытянутую руку на плечо Петровичу. Ну, чистый Гамлет, едреньте.
Потом старики обнялись, расцеловались, и, когда мы отъехали от дома, Митрич с Петровичем еще долго махали нам вслед, а Фира на заднем сиденье подозрительно шмыгал носом и сморкался.
— Ну, что, Фира, доволен ли ты приключениями, не зря съездил? — спросила я, когда мы уже порядочно отъехали от деревни.
— Доволен, спасибочки.
— А что невеселый такой?
— Не люблю прощаться...
— Да, забавные старики, — произнес Димка. — А ты, Фира, не грусти, мы обязательно вернемся, это же моя родина в конце концов.
Фира еще немножко повздыхал на заднем сиденье, а потом вспомнил, что мы едем домой, и сразу же повеселел.
— Марьяночка, а ты папе позвонила, что мы едем? — засуетился старик.
— Позвонила.
— Викуся, наверно, обед готовит... — мечтательно произнес он.
— Соскучился? — улыбнулся Димка.
— Ой, ужасно соскучился.
— Ну, засекай время, часа через три будем дома.
— Конечно, чужую машину не жалко по ямам да колдобинам бить, — проворчала я с места штурмана. — Куда нам торопиться?
— Не боись, родная, — Димка прибавил газа, — довезу в лучшем виде.
Димка пребывал в отличном настроении и гнал машину, что твой гонщик. Мы же с Фирой по привычке оглядывались назад, опасаясь преследования. Но мало-помалу я успокоилась и, откинувшись на спинку сиденья, стала с удовольствием посматривать по сторонам.
— Ну, вот, — возвестил Димка, — уже славный город Октябрьский.
Я уставилась на дорожный знак, информирующий о том, что мы действительно въезжаем в город Октябрьский. И тут в моей голове как будто что-то щелкнуло.
— Вспомнила! — заорала я.
Димка от неожиданности так резко нажал на тормоз, что я чуть не хлопнулась лбом о приборную панель.
— Ты чего так
