Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний
– Но Ириска мучается, хоть я вылила на нее уже литры лекарства.
– Вот поэтому и дергается, – кивнула Вера, – ту же ошибку я совершила. Клещ погиб, а я еще для надежности Мальвину опшикала, ну у нее аллергия и началась. Нет бы мне снова к врачу сбегать, но я же упорная, решила, что зараза ширится, и давай поливать бедняжку, а той все хуже и хуже. Спасибо, спохватилась и опять к доктору сбегала. Думаю, у вас та же проблема. Купите в аптеке обычное репейное масло и обмажьте собачку, заверните потом в пеленку и походите с ней по дому, затем вымойте ее осторожно и забудете про неприятность.
– Так просто? – ахнула я.
– Ну да, – кивнула Вера, – ерунда.
Я покрепче прижала к себе Ириску.
– А что тут про собачью чумку говорили? – продолжила Вера. – Я пришла под самый конец и ничего не поняла.
– Да так, – отрезала я, – чепуха вышла, не беспокойся.
* * *Решив как можно дольше оттянуть момент возвращения домой, я сначала съездила в дежурную аптеку, получила из рук сонной провизорши бутылочку с репейным маслом и лишь после этого вползла в квартиру.
В коридоре стояла сонная тишина, дети. Юля и собаки, утомленные тяжелым днем, рухнули спать. Радуясь столь замечательному повороту событий, я старательно обмазала Ириску репейным маслом, завернула собачку в старый байковый халат и положила ее около себя со словами:
– Через часок искупаемся.
Йоркшириха не сопротивлялась, наверное, она тоже устала от толпы, сейчас, высунув из халата голову, Ириска положила ее мне на руку и засопела. Мои глаза закрылись.., потом распахнулись, наткнулись на будильник – девять утра.
Меня подбросило над кроватью, около подушки лежал халат.
– Ириска, – зашептала я, – ты где? Ириска.
Йоркшириха не отзывалась. Очень осторожно, на цыпочках, я начала обход квартиры. Но ни на кухне, ни в гостиной, ни в детских Ириски не было, к моему ужасу, она обнаружилась в супружеской постели молодых. Щедро смазанное маслом тельце лежало прямо на голове у Юлечки.
Я попятилась в коридор, затем, забыв умыться и не попив кофе, рванула к себе. Надо как можно скорей удирать прочь. Юля, наверное, еще не простила мне историю с чумой, а тут новая фишка, представляю, какие звуки станет издавать жена Сережки, когда, проснувшись, поймет, что ее волосы испачканы репейным маслом, а постельные принадлежности безнадежно испорчены!
Глава 34
У одних людей несчастливыми бывают понедельники, другие не любят пятницы, третьи опасаются тринадцатого числа, но лично меня неудачи настигают в любое время.
Вот и сегодня с утра все пошло наперекосяк. Для начала «Жигули» не пожелали завестись. Я покрутила ключом в зажигании, потом открыла капот, бесцельно осмотрела кучу непонятных частей, опустила его, попинала ногой колеса, снова села за руль и, поняв, что сделала все возможное для реанимации коняшки, взяла сумочку и потопала к метро.
Не успели ноги ступить на платформу, как мне стало понятно: что-то тут не так. Конечно, около десяти часов утра в подземке не бывает пусто, но столько людей лично я видела впервые. Плотная толпища мерно колыхалась и гудела, я глянула на табло и удивилась еще больше – поезда не было двенадцать минут.
– Граждане пассажиры, – закричали из динамиков, – по техническим причинам поезда следуют с большими интервалами, пользуйтесь услугами наземного транспорта!
И тут подкатил состав, люди с воплем начали ломиться в вагоны, я, испугавшись давки, плюхнулась на одну из лавочек на платформе и решила подождать другой поезд. Сидеть на платформе пришлось больше часа, но потом голубые вагоны стали мелькать с нормальной скоростью, и мне в конце концов удалось стартовать в «Лео».
Бабы Лены на месте не оказалось, на столе лежал глянцевый журнал, а сверху громоздились очки. Обрадовавшись, что мне не придется тратить время на пустые разговоры, я быстро дошла до гримерки Щепкиной и постучала в дверь.
– Войдите, – донеслось изнутри.
Я сунула голову внутрь, увидела стареющую кокетку и воскликнула:
– Ой, а где Софья Сергеевна!
– Ты меня не узнала? – скривилась Щепкина.
– Ой, как вы помолодели, – заявила я, – просто девочкой стали, не…
Продолжение фразы застряло в горле. Молчи, Лампа, молчи, похоже, ты, дорогая, в последнее время говоришь и делаешь сплошные глупости. Сейчас Щепкина в возмущении закричит:
– Что значит «просто девочкой стали»? По-твоему, я гляделась раньше старухой?!
Но Софья Сергеевна довольно усмехнулась:
– Да уж! Восхитительный эффект! Не зря столько денег за массаж отдала! Ты, душенька, кажется, новая гримерша?
– Да, да, – обрадованно закивала я, – именно так.
Хотя не понимаю, зачем вас гримировать, вроде сегодня вы Джульетту играете, так к чему макияж? Юное лицо не следует портить.
Софья Сергеевна расплылась в улыбке.
– Ты путаешь, мы даем «Макбет».
– Тогда конечно, – закивала я, – хоть и неохота вашу красоту замазывать. И вообще, ну куда смотрел режиссер? Разве можно молодой женщине роль пожилой героини давать?
Щепкина вытащила сигареты.
– Садись и отдохни. Кстати, знаешь…
Так славно начавшуюся беседу прервал стук.
– Ну кто там? – недовольно крикнула Щепкина.
Дверь распахнулась, впустив Батурина, за ним маячила еще одна высокая мужская фигура, но я не успела разглядеть лица второго человека. Дым от сигареты Щепкиной попал мне в глаза, и я стала тереть их кулаком.
– Сонечка, ангел мой, познакомься, – зачирикал Юлий.
– Это кто? – вдруг перебил его страшно знакомый голос.
– Где?
– Рядом со Щепкиной!
Я отвела руки от лица и замерла, лишившись дара речи.
– Новая гримерша, – недовольно сказал Юлий, – прогульщица! Явилась, голуба! Ну-ка, иди в мой кабинет, пьяница.
– Не знал, что она еще и пьет, – протянул спутник Батурина, – думал, что только глупостями занимается.
– Я сам не в курсе был, – начал было Юлий, – постойте, вы знакомы, откуда?
– Сразу и не объяснить, – процедил Костин, – двух слов не хватит, чтобы описать ситуацию. Лампа, ты что здесь делаешь?
– Г-г-гримершей нанялась. – Я попыталась вытащить хвост из мышеловки. – Работу на радио потеряла, и…
Вовка кивнул и повернулся к Батурину:
– Сделайте мне одолжение, пусть госпожу Романову посадят в вашем кабинете, он на каком этаже?
– На первом.
– Плохо. Решетка на окне есть?
– Да, – ответил ничего не понимающий Юлий.
– Отлично. Немедленно ее туда, да заприте хорошенько, ключ унесите с собой. Лампа, шагай.
Понимая, что сопротивление бесполезно, я поплелась за директором.
Хорошо еще, что служебное помещение Юлия было оборудовано со всеми удобствами, кроме письменного стола и трех кресел тут имелся еще и большой диван, абсолютно не подходящий к строгому интерьеру комнаты, широкий, мягкий, заваленный подушечками, просто ложе куртизанки, а не предмет мебели кабинета администратора. На журнальном столике стояла бутылка воды, на подоконнике электрочайник и банка растворимого кофе, рядом высилась вазочка с конфетами. Смерть от голода и жажды мне явно не грозила.
Я сначала хотела было побаловать себя кофейком, но потом легла на диван, подсунула под голову пару подушечек и неожиданно заснула, да так крепко, словно приняла большую порцию снотворного.
Если кто-то из вас делит кровать со своей собакой, то он хорошо знает: домашние животные имеют обыкновение ночью превращаться в камень. Даже крохотный котенок непонятным образом начинает весить центнер, а еще наши любимцы во время отдыха не желают шевелится. Лично я никогда не могу вытянуть спокойно ноги, моментально натыкаюсь конечностями на Мульяну, спихнуть мопсиху дело совершенно невозможное, даже если подбросить ее вверх, она шлепнется на то же место. Поэтому я приобрела привычку спать в позе буквы Z, изогнувшись в разные стороны, что, поверьте, очень некомфортно. Счастье наступает в тот момент, когда Муля уходит на кухню попить водички. Вот тут я могу спокойно перевернуться и расправить затекшие части тела.
Сейчас и наступил сей сладостный момент, я легла на спину, вздохнула.., и услышала голос Вовки:
– Ты, оказывается, храпишь!
Совершенно не понимая, что делает в моей спальне майор, я открыла глаза, увидела письменный стол, кресла и сразу вспомнила: я лежу на диване в кабинете Юлия Батурина.
– Ты ищешь убийцу Тины Бурской? – резко спросил Костин.
– Нет, – во мне проснулось умение лгать.
– Не ври.
– Я нанялась гримершей!
– Право, смешно!
– Хотела попробовать себя в новой профессии.
Вовка сел в кресло.
– А то я не знаю, тебя хлебом не корми, дай только нос в расследование сунуть.
– Нет, я ничего не слышала о Бурской.
– Совсем?!
– Да!
– Лампа!
– А?
– У тебя совесть есть?
– Конечно.
– Тогда пни ее, пусть проснется, – велел Костин, – и устыдит тебя.
– Не смей меня ругать, – зашмыгала я носом.
