Проказник в изумрудах - Наталья Николаевна Александрова

Как раз в это время к столу снова подошла официантка, поставила три чашки кофе. Когда девушка ставила перед ней чашку, Лола мельком взглянула на ее руки.

Что-то с этими руками было не так…

Ну да, когда девица принесла меню, Лола заметила ее маникюр. Все ногти у нее были разного цвета. Теперь же маникюр был обычный, французский…

Лола осторожно подняла глаза и взглянула на официантку.

Так и есть, это была не та девушка, что обслуживала их вначале.

Ну и что? Сначала подошла одна, потом другая… могут же две официантки работать попеременно, если одна не управляется…

Да, но в ресторане сейчас совсем нет посетителей, тут и одной-то нечего делать!

Лола внимательно пригляделась к официантке.

Ее лицо показалось ей смутно знакомым. Где-то Лола ее уже видела… или не ее, но кого-то очень на нее похожего… этот необычный разрез глаз, эти чуть широковатые скулы…

И еще… еще Лоле не понравился взгляд, который эта новая официантка бросила на Камиллу. В этом взгляде была самая настоящая ненависть. И еще… еще в этом взгляде было злорадство, предвкушение близкой победы.

Камилла поднесла чашку кофе к губам…

Лола снова взглянула на официантку. Глаза девушки вспыхнули мстительным огнем.

– Не пей! – вскрикнула Лола.

– Почему это? – Камилла неприязненно покосилась на нее и потянулась губами к чашке.

– Не пей! – И Лола выбила чашку из ее руки.

Камилла вскочила, покраснев от злости. Горячий кофе разлился по ее блузке, затек за воротник. На бирюзовом шелке расплывалось огромное пятно.

– Ты что – с ума сошла? – выкрикнула Камилла, безуспешно пытаясь оттереть кофе салфеткой.

– Лола, да что с тобой?! – ахнул Маркиз.

– Кофе отравлен! – зло отрезала Лола. – Спасибо надо сказать, а не ругаться!

– Отравлен? – в один голос переспросили Маркиз и Камилла. – Кем отравлен?

– Вот ею! – Лола показала на официантку.

– Ею? – переспросила Камилла удивленно. – С какой стати? Вообще, кто она такая?

– Она… – выдохнула Лола, – она – дочка Ивана Сереброва!

– Хорошо соображаешь! – процедила официантка и вдруг подскочила к Лоле. – Но тебе же только хуже! Лучше бы ты пила свой кофе и помалкивала!

Она обхватила Лолу левой рукой за шею, а правой выхватила из-под кокетливого крахмального передничка пистолет с навинченным на ствол глушителем.

– Сидеть! – рявкнула она, приставив ствол к Лолиной голове. – Сидеть, а то я ей вышибу мозги!

– Да ради бога! – Камилла поднялась из-за стола. – Мне до нее нет никакого дела…

– Зато мне есть! – выкрикнул Маркиз и толкнул Камиллу на место. – Сидите! Мы с ней договоримся!

– Правильно! – «Официантка» усмехнулась. – Не рыпайтесь и делайте, что я говорю, иначе…

– Ты что себе позволяешь? – Камилла с ненавистью зыркнула на Маркиза. – Я вас наняла! Вы должны меня защищать!

– Но не такой же ценой! – Маркиз твердо взял ее за локоть и обратился к «официантке»: – Думаю, мы с вами договоримся, как разумные люди. Я понимаю, месть за отца, вендетта, но мы-то при чем? Ведь мы с моей коллегой не сделали вам ничего плохого. Зачем вам брать на душу лишнюю кровь?

– Я и не буду, если вы не станете мне мешать! Вот как мы поступим. Ты со своей напарницей пойдешь вон в ту кладовку. – Девушка показала глазами на неприметную дверь в углу комнаты. – Я вас там запру, чтобы вы не путались у меня под ногами, а сама поговорю вот с ней по душам… – Она кивнула на Камиллу.

– Не соглашайтесь! – вскрикнула Камилла. – Ни в коем случае не соглашайтесь! Она меня убьет!

– Уж это точно! – «Официантка» сверкнула глазами. – Пожалуй, так будет даже лучше! Умереть от яда – это слишком легко, этим ты не расплатишься за то, что совершила! Нет, ты будешь умирать долго и мучительно! Ты будешь страдать, как страдал мой отец! Десять лет не обещаю, но хоть десять минут мучений обеспечу!

– Ты не посмеешь! – прошипела Камилла. – Здесь кругом люди, тебя тут же поймают…

– Ты думаешь, что мне это важно? – процедила «официантка». – Ты думаешь, что после того, как я увидела отца и узнала, что он пережил за эти десять лет и что теперь ему осталось всего несколько месяцев, мне очень хочется жить? Знаешь, перед смертью люди многое вспоминают, так и к нему вернулась память после той аварии. И он рассказал мне, что за рулем была ты! И не смогла вовремя затормозить, потому что толком не умела водить, и вы врезались в ту машину. А тот водитель нервничал, потому что жену в больницу вез, что-то у нее не так пошло. Он волновался очень. Отец говорил, что он и выпил-то чуть-чуть, он бы в такой ситуации сумел затормозить, и все бы обошлось! Он до сих пор себя корит, что тебе разрешил за руль сесть! А только он-то за это сполна выстрадал, а тебе хоть бы хны! Нет уж, если Бог не хочет справедливость восстановить, я сама этим займусь. С этим слизняком Горбушиным все прошло легко. Всего-то понадобилось понаблюдать за ним недельку-другую и выяснить, что жена наставляет ему рога с его же заместителем. Все правильно, хорошей жены он и не заслуживал. Я позвонила ему на работу и сообщила «приятную» весть. И он тут же помчался в загородный дом, чтобы застать их на месте. А застал меня. Как же он испугался, противно было смотреть. Я знала, что с тобой будет труднее, но ты облегчила мне задачу, сама приехала в Россию. Добро пожаловать на родину! – Она снова повернулась к Маркизу. – Тебе решать! Выбирай, кто тебе дороже – напарница или эта расчетливая дрянь…

Маркиз перехватил Лолин затравленный взгляд и показал ей глазами на висящие на стене часы. Лола недоуменно моргнула, затем в ее глазах мелькнуло понимание, и она заверещала:

– Ты подонок, я знаю, что тебе на меня наплевать! Ты всегда был ко мне равнодушен, ты готов был променять меня на любую смазливую потаскуху! Как тогда, в прошлом году, когда ты втюрился в ту толстую маникюршу!

– Маникюршу? – удивленно переспросил Маркиз. – Какую маникюршу? Ты о чем вообще говоришь?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! Правда глаза колет? Да вижу, что вспомнил!

– Ты имеешь в виду Сонечку?

– Ага, вспомнил! – выпалила Лола и тут же добавила, нарушая всякую логику, даже женскую: – Только мне и дела, что запоминать имена твоих подружек!

– Во-первых, она была вовсе не маникюрша, она была дипломированный косметолог, а во‑вторых, вовсе не толстая. У нее был сорок четвертый размер…