Дарья Донцова - Император деревни Гадюкино
– Вы сделали фото? – оборвала я Малышева.
– Ага, – кивнул он, – как Нина велела, Соня в кадр попала.
– Нина Олеговна не сообразила, что снимки, которые, по ее разумению, должны потопить дочь, на самом деле предоставят ей алиби, – вздохнула я, – теперь фотоаппараты непременно указывают дату и время, когда сделан снимок. Пронькина умерла между часом и двумя ночи, а Соня пришла в пять утра. И Петр Аркадьевич, получается, может это подтвердить.
– Я тут вообще ни при чем, – попытался вывернуться помощник вдовы.
Макс похлопал его по плечу.
– Точно! Только похитителем прикидывался и помогал чуток. Хотелось бы думать, что Петенька решил отомстить за убийство старинного приятеля, но это впечатление портит мысль об оставленном ему наследстве. И фото не позабыл сделать, потому что знал: дочерей и Вадима посадят, никто опротестовать завещание вдовы не сможет. Эй! Постойте! Уно моменто!
Максим застыл, глядя на меня в упор, я кивнула.
– Пришел в голову новый вопрос?
– Да, – отмер Макс, – выходит, Нина Олеговна спланировала свою смерть?
– Жизнь без Константина не представляла для нее никакой ценности, – буркнул Петр, – она умерла в тот день, когда его убили. Сначала она на робота походила, а ожила, когда мстить надумала. Я пытался ее отговорить, но понял: это бесполезно.
– Так кто ее убил? – закричал Макс. – Если это не Соня и не Лида, то как зовут киллера? Вадим?
– Нет, – пожала я плечами, – ему слабо. Он провел отрочество и юность под гнетом отца, затем очутился в семье с властным тестем. Вадик даже не пискнул, когда те его оженили, был согласен на любую невесту. Соня? Пожалуйста. Лида? Нет проблем. Младший Краснопольский по сути своей раб, не зря он любит замшевые ботинки. В книге...
– О-о-о, только не заводи про Вульфа, – взмолился Максим.
Я повысила голос:
– Ученый удивительно умен!
Максим ткнул пальцем в Малышева:
– Он киллер! Больше некому.
Петр Аркадьевич живо вскочил и отбежал к окну.
– Ну уж нет! Мокруху на меня вы не повесите. Сознаюсь, я Нине помогал, но ее не трогал.
– Тогда кто? – заорал Макс. – Самоубийство исключено!
– Почему? – с любопытством спросила я.
– А где пистолет? – окончательно вышел из себя Максим. – Куда оружие подевалось? Понял, его помощник унес! Значит, опять Малышев на повестке дня.
– Нет! – яростно отнекивался Петр Аркадьевич.
– Прекрати нападать на бабского угодника, – притормозила я Макса, – Малышев любит женщин, он, несмотря на некоторые особенности своей личности и желание жить за счет партнерш, имеет ранимую душу и никого и пальцем не тронул. Соседка Олеся вспоминала, как Леонид Факир жил у Нади и дал ей денег на поездку к брату в Магадан. То, что деньги он взял из тумбочки у сожительницы, другой вопрос.
– Правильно, – обрадовался брачный аферист, – я не переношу бабьих слез, потому и утекал от них через год счастливой жизни по-тихому, без предупреждения. А Олеська так рыдала, сердце мое не вынесло.
– Хорошо быть добрым за чужой счет, – обо-злился Макс, – у Нади стырил, Олесе отдал!
– А другой вообще не поможет, молча мимо пройдет, – огрызнулся Петр.
Я решила не обращать внимания на раздраженных мужчин.
– Мне тоже сначала ситуация показалась тупиковой, но я знала – Нина покончила с собой. Но потом, когда я разговаривала с Машей, соседкой бабы Клавы, к которой приехал «сыночек Федя», во двор прибежал мальчик Сережа. Пацанчик постоянно запускает игрушечный лайнер, а тот залетает во двор к Маше, повисает то на крыше, то на дереве. И я сложила вместе вроде абсолютно ничего не значащие факты. Под Новый год Нина зашла в магазин игрушек и купила там два самолетика. Один она прямо у прилавка подарила маленькому мальчику, второй унесла с собой. Зачем он ей?
– Собралась под елку кому-то положить, – пожал плечами Макс, – пошла погулять после процедур, зарулила в торговый центр, вспомнила про какого-то ребенка и прихватила ему презент.
– Нина не отдыхала в декабре в «Вилле Белла», – сказала я, – Ларюхино она посетила, потому что знала: там есть магазин игрушек. Особняк Пронькиной находится близко от лечебницы, она успела обернуться, пока дочери сидели на работе, Нина не пожелала ехать в Москву, там пробки, в особенности перед праздником, еще застрянешь на шоссе, отвечай потом, куда каталась.
– Ну и? – недоумевал Макс.
Я обвела рукой комнату.
– Видишь эти игрушки? Я приобрела себе точь-в-точь такой самолетик, как Нина, это не самая дешевая забава, но ею торгуют и в Ларюхине, и в Еланске. Затем я нашла в Интернете данные о пистолетах, выяснила примерный вес огнестрельного оружия... Да, кстати! Интересная деталь! На Нину произвело сильное впечатление закрытие Московской Олимпиады в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Полет Мишки на воздушном шаре – символа Игр – не оставил равнодушным ни одного зрителя, трибуны рыдали в голос, а западные корреспонденты назвали церемонию самой романтичной и трогательной за всю историю состязаний. Каждая новогодняя пьеса Нины завершалась подобным трюком: воздушные шарики уносили ввысь табличку с номером года, происходило это во дворе, под аплодисменты гостей.
Макс вскочил.
– Ты хочешь сказать...
Я снова показала на игрушки.
– Я ставила опыты и пришла к выводу – самолетик легко может поднять пистолет. Нина не решилась использовать воздушные шарики, они могли лопнуть, и оружие бы упало, не улетев бесследно.
– Откуда взялся пистолет? – зашипел Максим.
– Доказательств нет, но, полагаю, его добыл Петр Аркадьевич, – предположила я.
– Не пойман, не вор, – нервно возразил Малышев, – приведите продавца, который подтвердит, что продал мне пушку.
– Нина выстрелила себе в лицо, – продолжала я, – пистолет был прикреплен к работающей игрушке. Тело упало, рука разжалась, самолетик улетел, унося орудие самоубийства. И если мы принимаем эту версию, тогда появляется логичный ответ на вопрос: почему Нине непременно хотелось очутиться в момент кончины на лужайке? Отчего она не умерла ни в номере, ни на лоджии? Корпус окружен высокими елями, игрушка могла запутаться в ветвях, для полета требовалось пространство.
– Здорово же она ненавидела Соню и Лиду, – потрясенно сказал Максим.
– Они отняли у матери самое дорогое, лишили ее смысла жизни, – пояснила я, – для меня в этом деле наступила полная ясность, остался всего один вопрос: кто утопил официантку Светлану? Смерть этой девушки выглядит бессмысленной. Может, она случайна?
– В этом мире ничего не происходит просто так, – не согласился Макс, – вероятно, и здесь сестрички-разбойницы постарались.
– Нет, – не согласилась я, – Лидия искренне удивилась, когда узнала о кончине официантки, жена Вадима не профессиональная актриса, ей не под силу столь достоверно сыграть роль.
– Есть еще Соня и сам Вадим, – настаивал Макс.
– Психологически... – начала было я.
– Если верить психологам, – резко перебил меня Максим, – то женщина практически не способна выстрелить себе в лицо. Однако же Нина Олеговна хладнокровно спустила курок.
Я не нашлась, что возразить, мне на помощь пришел Петр Аркадьевич:
– Нина мстила за Костю, а когда речь идет о любви, психологии тут нечего делать. Черт подери, мне и ее жаль, и Костю, знаете, он очень любил семью, ради девчонок всего себе перелопатил, воспитывал их, как принцесс. И совершенно искренне считал, что дочери его обожают, один раз сказал мне: «Я в своей семье император».
– Круто, – фыркнул Максим, – да только получается, что Константин Львович был императором деревни Гадюкино. Его подданные оказались змеями.
– Полагаешь, село получило такое название, потому что там обитают ядовитые пресмыкающиеся? – решила я поддеть Макса.
Но тот не отреагировал, а задал вопрос:
– Как ты догадалась про самоубийство? Все факты кричали о насильственной смерти Нины Олеговны!
– Вот именно что кричали, – грустно улыбнулась я, – а должны были шептать. Нина совершила ошибку. Она очень хотела оставить побольше улик против Сони и Лиды, потому и сказала в звуковом обращении: «Дочери старались лишить меня общения, они даже спрятали ручку от балконной двери, чтобы я не выбралась на лоджию. Но я открывала дверь кусачками».
– И что? – не понял Макс. – Мы же вместе с тобой видели маникюрное приспособление на подоконнике!
Я посмотрела на него:
– Верю. Но запись Нина сделала в студии, до отъезда в «Виллу Белла», как она могла знать, что дочери унесут ручку? Пронькина сама ее выдернула. Переборщила она с уликами.
– Ух ты, – подпрыгнул Макс, – я не обратил внимания на нестыковку! Ай да мамаша! Старалась изо всех сил! Думаю, она и смерть официантки Светланы запланировала!
Эпилог
Максим ошибся. Смерть Светланы оказалась трагической случайностью. В конце концов Вадим Краснопольский рассказал правду. Когда он подошел к бассейну, где уже ждала его официантка, стал накрапывать дождь. Вадим сказал Свете:
