Дарья Донцова - Император деревни Гадюкино
– Нина приезжает в «Виллу Белла», – бесцеремонно перебила я Малышева, – и вскоре сталкивается с Надей, которая в порыве ревности налетает на нее. Нина не хочет шума, но, как назло, есть свидетель скандала – Лампа Романова. Госпожа Пронькина решает использовать пришедшую ей на помощь пациентку. Лишний свидетель не помешает, поэтому она и заявляется в мою спальню с рассказом об убийстве, которое планируют ее дети.
В ночь, когда Нина лишилась жизни, она о ковер не спотыкалась, колено не разбивала, патологоанатом не нашел на трупе никаких травм, кроме раны головы. Нина Олеговна просто хотела, чтобы кто-нибудь из дочерей привез в ее номер коляску. Она надеялась, что издающий довольно сильный скрип «Бентли» привлечет внимание постояльцев и кто-нибудь, желая выразить свое возмущение, выглянет в коридор и станет свидетелем того, как дочь катит кресло. Расчет не оправдался, Лида осталась незамеченной, но Нина Олеговна не расстроилась. Она приготовила целый спектакль, столь же детально, как для новогоднего праздника. В нужный час Нина встает, привычно поправляет на кровати подушки и прикрывает постель одеялом, она не убирает свое ложе тщательно, поэтому у меня создается впечатление, что на койке лежит укрытая с головой женщина. Есть еще один момент: когда я осматривала спальню, то увидела у кровати пеньюар и... ночную рубашку, а вот домашних туфель не было. Мне следовало догадаться, что под одеялом никого нет. Пожилая дама не надела сорочку, но не легла же она спать обнаженной, отсутствие тапочек красноречиво свидетельствовало о том, что хозяйка ушла. Но я не обратила внимания на эти мелочи.
Пока я шепотом окликала Пронькину, Нина Олеговна спокойно одевалась в ванной. Она не подумала, что похититель не даст своей жертве облачиться в платье, пожилая дама действовала машинально. Потом она вышла в холл у двери и сложила коляску. Как я уже упомянула, кресло при движении скрипит, а Нина не хотела, чтобы ее заметили. Я услышала характерный щелчок и спряталась за занавеску. И тут Пронькиной пришло в голову, что нужно устроить в номере беспорядок, это будет свидетельствовать о борьбе. Нина возвращается в комнату, расшвыривает постель, бросает на пол вещи и благополучно уходит, унося «Бентли». Она боится катить кресло для инвалидов: то сильно скрипит, а Пронькиной надо действовать тихо.
Я долгое время думала, что ее сначала одурманили снотворным, а потом увезли. Полную даму не унести на руках, это очень тяжело. Но потом я увидела, как Коля-алкоголик складывает «Бентли», услышала щелчок и задала себе вопрос: «Если преступник взял кресло на колесах, чтобы увезти спящую Пронькину, зачем он складывал коляску? Потащил в одной руке Нину, а в другой «Бентли»?»
– Закономерный вопрос, – кивнул Макс, – нелогично получается.
– Нина вынесла коляску через служебный выход лечебницы, – продолжала я, – и покатила ее по лесной тропинке. В какой-то момент колесо наехало на камень или попало в ямку. Коляска опрокинулась, ломая ветви кустарника, Пронькина подняла ее и выдрала лоскут из своего платья, может, она даже упала.
Это не было предусмотрено в сценарии, но сыграло Нине на руку: я решила, что похититель не удержал кресло на колесах и вывалил жертву на землю, и таким образом получила еще одно подтверждение похищения вдовы.
Итак, мы приближаемся к кульминации. Нина прикатывает коляску на лужайку. Почему именно туда? О, это ключ ко всей истории. Пронькина – частый гость в лечебнице, Ларюхино, куда от скуки бегают клиенты «Вилла Белла», изучено ею вдоль и поперек. Вдова знает, что рано утром, часов этак в пять-шесть, полянка превратится в проходной двор. Потянутся рыбаки, бабы с бельем, деревенские жители встают рано, в особенности летом. Именно поэтому, Петр Аркадьевич, она велела вам позвонить Соне и приказать той явиться к пяти на место своего убийства.
Малышев вскочил.
– Я просто выполнил ее просьбу. Вернулся тайком в Ларюхино, парик нацепил, бородку наклеил, изменил внешность.
– Вы боялись столкнуться с Надей, – перебила я Петра, – поэтому поселились у бабы Клавы. План был составлен загодя, вы много заплатили старухе, вот та и отказала постоянной дачнице.
Нина умерла между часом и двумя ночи, она не подумала об экспертизе, которая точно установит время смерти. Соня прибежала в пять с минутами, она судорожно протерла коляску, за которую хваталась руками, и унеслась прочь. Расчет Нины не оправдался: почти все Ларюхино гуляло на свадьбе, утром народ спал с похмелья, к речке не пошел ни один человек. Зато неожиданно появляется Коля-алкоголик, который видит Соню, принимает черную коробку с украшениями за пистолет и крадет коляску. Ну, а следом в действие активно включился Петр. Вы заставляете домашних Пронькиной делать самые странные вещи. Лида отдала украшения Светлане и велела той их надеть. Ну, не придумать ситуации глупее! Вадим забрал у официантки брюлики и потащил их в ломбард. Действия членов семьи похожи на поведение сумасшедших. И тут Денис Рутин получает звуковое письмо, и мы слышим заявление Нины: дочери убили мать и неумело пытаются изобразить ее похищение. Ну и кто поверит Софье и Лиде? Есть на свете хоть один идиот, способный устроить буффонаду с украшениями? Любой мент сразу поймет: Соня с Лидой врут. Не с лучшей стороны характеризует сестер и их рассказ о сердечном приступе матери.
– Вот уж глупость, – покачал головой Макс, – почему они не сообщили о том, что труп Нины лежит на лужайке?
– И как им объяснить появление Сони в начале шестого утра в лесу? – отбила я подачу. – Они растерялись и испугались. Боялись, что похититель выдаст их тайны, поэтому и подчинялись незнакомцу. Мне следовало сразу сообразить: тот, кто гонял Лиду с Соней, отлично изучил их характер, понимал, как поведут себя женщины, если поймут, что их безупречная репутация может пошатнуться.
– Хоть какой-то ум у человека должен остаться, – скривился Макс.
– Помнишь историю с известной телеведущей, которая попала за границей в автоаварию? – спросила я. – Весьма сообразительная женщина, но в момент стресса она сглупила. Едва российские журналисты обратились к красавице с вопросом: «Как вы себя чувствуете? Не болят ли ожоги?» – она, не подумав, ляпнула: «Все неправда, я лежала дома, у меня свинка».
Бедняжка не сообразила, что ушлые репортеры раскопают в иностранной клинике путевой лист «Скорой помощи», где стоит ее фамилия, забыла про видимые постороннему глазу ожоги. Ей следовало воскликнуть:
«Боже! Я еле жива осталась, с трудом понимаю, как выскочила из горящей иномарки. Я при-ехала вести вечеринку, хозяин встретил меня на аэродроме, решил прокатить с ветерком и не справился с управлением».
Все. Вопросов бы не было. Весь российский шоу-бизнес подрабатывает на корпоративах, а богатый человек с удовольствием посадит в свой автомобиль красавицу-телезвезду. Ну зачем она соврала про свинку? От растерянности. Вот и Соня с Лидой продемонстрировали подобное поведение. Скажите, Петр, чем вы их пугали? Как вам удалось заставить двух умных женщин и одного вполне трезво мыслящего мужчину совершить столько глупостей?
Малышев засопел, но ничего не ответил.
– Рискну предположить, что он пугал их обнародованием правды об убийстве Константина Львовича, – сказал Максим, – обещал сообщить прессе детали биографии бизнесмена: торговля наркотой, золотишком, зона, работа лабухом в кабаках, ну и на закуску рок-певец Малыш. Думаю, материал очень бы понравился читателям «Желтухи», а вдогонку ему мог появиться следующий с зазывным названием: «Убив отца, дети банкира лишили жизни мать». Вот они и плясали под дудку Малышева. Одного не пойму: зачем вам понадобилось жить в Ларюхине? Вы могли остаться в Москве и звонить оттуда. Зачем устраивать канитель с проживанием у бабки? Гримироваться, чтобы Надя не узнала бросившего ее мужа?
– У тебя остался только один вопрос? – ехидно осведомилась я. – Если так, то твое любопытство легко удовлетворить. Нина Олеговна рассчитывала, что Соню застанут на месте преступления, надеялась, что люди удивятся дикому поведению дочерей и зятя, отправила сообщение в «Желтуху», но ей нужно было иметь и документальное свидетельство преступления. Думаю, Нина велела Петру Аркадьевичу прийти без пятнадцати пять на лужайку, спрятаться получше и заснять, как Софья возится около трупа матери. Так?
– Жесть! – воскликнул Макс. – Ну ваще! Крутая старуха! Я бы на такое не сподобился.
Я уставилась на Петра, тот закашлялся, потом наконец сказал:
– Ну, верно. Только я не знал, что она придумала. Прямо обомлел, когда ее тело заметил, чуть не убежал. Может, я жил не очень честно, но никогда никого и пальцем не тронул, наоборот, только радость бабам доставлял.
– Вы сделали фото? – оборвала я Малышева.
– Ага, – кивнул он, – как Нина велела, Соня в кадр попала.
– Нина Олеговна не сообразила, что снимки, которые, по ее разумению, должны потопить дочь, на самом деле предоставят ей алиби, – вздохнула я, – теперь фотоаппараты непременно указывают дату и время, когда сделан снимок. Пронькина умерла между часом и двумя ночи, а Соня пришла в пять утра. И Петр Аркадьевич, получается, может это подтвердить.
