Елена Логунова - Любовные игры по Интернету
– Молодец, – снова одобрила ее я. – Однако до поселка Морского Лапанальда Федоровна не доехала. Она собиралась сначала навестить сестру, живущую в станице Бураховской под Краснодаром, а уж потом катить к морю. Старушка могла себе позволить потерять день-другой, ей было важно поспеть в Морской до воскресенья, когда должен был начаться музыкальный конкурс. Шишкарева ведь была в составе его жюри.
– Я понял, бабуся не торопилась на курорт и поэтому сошла с поезда в Краснодаре, но почему она не помнила, кто она и откуда? – спросил Лазарчук.
– Потому что в поезде ее чем-то опоили, – ответила я и обернулась к Ирке: – Помнишь, Мишаня сказал, что Саша накапал старухе отравы? Я так понимаю, Саша ехал в одном вагоне с Шишкаревой. Не знаю, уже в поезде или еще в Москве этот самый Саша по поручению Колупанченко имел с Лапанальдой Федоровной серьезный разговор, именно как с членом жюри конкурса молодых исполнителей.
– Колупанченко задумал подкупить жюри, чтобы гарантировать победу своей протеже? – догадался Колян.
– Задумал и подкупил! Только два человека наотрез отказались покровительствовать Алине Песоцкой: Шишкарева и председатель жюри композитор Скоробогатиков.
– Вот почему его убили! – поняла Ирка.
– Семен Петрович был честнейший мужик, просто образец порядочности, – подтвердил Моржик, который единственный из нас был знаком со Скоробогатиковым лично. – Он всегда радел за честную спортивную борьбу, даже на соревнованиях по рыбной ловле! Его легче убить было, чем заставить изменить своим принципам.
– Убить его действительно труда не составило, – сказала я. – Здоровяк Мишаня походя столкнул старика под колеса железнодорожного состава. Между прочим, мне еще на кладбище кто-то сказал, что Семен Петрович как раз на отдых собирался! Я так понимаю, он пришел на вокзал, чтобы сесть на поезд и ехать в «Зефир». А на вокзале его ждал Мишаня.
– Значит, принципиального композитора колупанченковские прихвостни убили, а несговорчивую балерину только памяти лишили, так? – уточнил Лазарчук.
– Если бы они и Шишкареву убили, конкурс мог бы не состояться, – объяснила я. – Какой конкурс с половинчатым жюри? А новое набирать – время нужно, ведь кого попало в судьи не позовешь.
– То есть Мишаня с Сашей свистнули Лапанальду с кладбища только для того, чтобы отвезти ее на морской курорт? – дошло до Ирки.
– Дорогая, ты ведь сама выяснила, что Лапанальда Федоровна уже третий день здесь, целая и невредимая! – немного удивилась я. – Сейчас начнут представлять жюри, и мы ее увидим.
– Но я думала…
– Представляю, как удивились Саша с Мишей, увидев Лапанальду на похоронах Скоробогатикова! – Я покрутила головой. – Похоже, они не знали, что она взяла билет только до Краснодара, и готовились встречать беспамятную старушку в Морском!
– Стоп! Если она уже беспамятная была, как сообразила, что ей надо выйти в Краснодаре? – мгновенно нашел несоответствие профессиональный сыщик.
– Да она бы и не сообразила, наверняка ей проводник подсказал, билет-то у него был, – рассудила я. – А колупанченковские мерзавцы бабулю потом искали! Мишаня даже звонил по моему телевизионному объявлению. Тебе, кстати, звонил!
– Так это он назвался зятем? – сообразил Лазарчук.
– Он, он! Помнишь, как этот липовый зять разговаривал? «Предположим, теща», «предположим, хотим забрать»! Это Мишанино словечко, есть у него такая манера предположения строить. – Тут я нахмурилась, вспомнив, как негодяй сказал: «Предположим, мы вас утопим». Уверенно так сказал, ничуть не сомневался в своих правах и возможностях, гад…
– Так почему же он на вокзал за бабкой не пришел? – продолжал вредничать дотошный капитан.
– Он пришел, только с нами не встретился! – хмыкнула я. – Видишь ли, тем же утром на вокзал приехала из станицы сестра Лапанальды – Леника Шишкарева. Она сестрицу свою забрать хотела, о чем и условилась с тобой накануне в телефонном разговоре.
– Бабульки-сестрички были очень похожи, – объяснила Ирка. – Мишаня увидел Ленику и принял ее за Лапанальду.
– И сбросил с моста головой вниз, – добавила я.
– Зачем же он бабку с моста сбросил, если она в жюри нужна была? – тут же спросил въедливый Лазарчук.
– Об этом ты его на допросе спросишь! – отбрила я. – Я лично думаю, что он сначала с Леникой общаться стал, пытался по-хорошему увести ее с собой. А у Леники Федоровны голова в порядке была, она никуда с чужим страхолюдным дядькой идти не пожелала, закономерно испугалась и милицию звать стала. Тут Мишаня понял свою ошибку и исправил ее в своем стиле, радикально. Дальше вроде все ясно.
Я закончила рассказ и с прозрачным намеком протянула Лазарчуку свой пустой бокал.
– Не все ясно! – возразил Серега, отодвинув подальше от меня непочатую бутылку шампанского. – Я просил тебя утрясти ситуацию с влюбленной бабушкой из Интернета, а ты распутала совсем другую историю. Я так и не понял, куда подевалась моя старушка Ларина?
– Сказать ему? – я вопросительно посмотрела на Ларочку.
Она слегка покраснела:
– Я думаю, уже можно сказать.
– Никакой старушки Лариной не было вообще, – объяснила я. – Ником «Татьяна Ларина» в Интернете подписывала свои сообщения Кларисса Татулян.
– А это кто? – удивился Лазарчук.
– Кларисса, Клара, Лара Татулян, – ответила я, гипнотизируя туповатого приятеля взглядом, которому позавидовал бы Вольф Мессинг. – Поменяй местами несколько букв в имени и фамилии, что получится?
– Не знаю, – с досадой сказал замороченный Лазарчук.
Пришлось признать, что сеанс гипноза не удался.
– Получится Тата Ларина! – объяснила я. – Татьяна Ларина, дошло или нет?
– Нет, – честно признался Серега. – Кто такая эта Тата Ларина? То есть Лара Татина? То есть… как ее там?
– Кларисса Татулян! – потеряв терпение, рявкнула кроткая Ларочка. – Я это! Я!
– Ты?! – Лазарчук в полном ошеломлении уставился на подругу.
Воспользовавшись его оцепенением, Колян вытянул из-под локтя Сереги бутылку и ловко открыл ее со словами:
– За милых дам!
Словно присоединяясь к этому галантному тосту, ведущий на сцене с энтузиазмом вскричал:
– А теперь поприветствуем очаровательную даму и незабываемую артистку – Ладу Сосновскую!
В первом ряду поднялась высокая прямая фигура. Старая дама с голубыми волосами красавицы Мальвины грациозно раскланялась перед аплодирующей публикой.
– А вот и она! – в один голос воскликнули мы с Иркой.
– Кто еще?! – вызверился Лазарчук.
– Наша Лапанальда! – объяснила я. – Балерина Шишкарева, которая была известна тебе как Татьяна Ларина. На отечественной сцене она звалась Ладой Сосновской.
– О женщины! – застонал Лазарчук. – Они меняют имена и фамилии, как рецидивисты!
– Да, у нас есть предрасположенность к смене фамилии, – подтвердила Ирка, с нежностью посмотрев на мужа.
– Мне, например, очень нравится фамилия Лазарчук, – дерзнула прошептать Ларочка.
Хотя сказала она это очень тихо, Серега все-таки услышал и сразу перестал пыхтеть и пыжиться. Они с Ларочкой сцепились взглядами, и оба покраснели, как Трубадур и Принцесса в мультфильме про бременских музыкантов.
– Мы пить будем или как? – спросила я, поднимая свой бокал с пузырящимся вином.
– Тост уже прозвучал, – ответил Колян. – За ми…
– Мы помним! – отмахнулась Ирка.
Она взмахнула фужером, едва не расплескав шампанское, повторила прозвучавший тост по-своему:
– За нас! – и звонко чокнулась со мной и Ларочкой.
Вместо эпилога
Как ни гордились мы с девочками проделанной работой, пришлось признать, что только участие профессионалов сыска и следствия позволило довести «дело о блудной старушке» до логического конца.
Под нажимом коллег Лазарчука трусливый Саша-Страшила начал давать признательные показания уже в машине, по дороге из «Зефира». Мишаня еще некоторое время сопротивлялся давлению, но, когда понял, что ему придется единолично отвечать за два убийства, поспешил перевести стрелки на своего шефа. Господина Колупанченко грубо разбудили в понедельник утром, под белы рученьки вывели из президентских апартаментов и препроводили в СИЗО. Оттуда, правда, вскоре выпустили под подписку о невыезде, но Лазарчук авторитетно заверил нас, что это ненадолго. Специалисты изучили финансовые документы, которые вывез из стана врага наш троянский пони, и подтвердили мое собственное неэкспертное заключение о наличии состава преступления. Судя по всему, охочему до перемены мест Руслану Петровичу предстояла поездка не к теплому Средиземному морю, а к холодному Белому.
Лапанальду Федоровну Шишкареву вывели из состава конкурсного жюри по состоянию здоровья и отправили на обследование и лечение в заведение профессора Топорковича. Он надеялся, что сумеет восстановить ей память.
