Валентина Андреева - Платный сыр в мышеловке
— Ирина… Ирина Санна.
Настырная тряска усилилась. Я сдавленно пискнула. Решив положиться на судьбу, дала волю рукам, резкой отмашкой сбросив толстопузика в пропасть. И с изумлением поняла, что нам не по пути. Лично я никуда не лечу. Киллер само собой улетел, но вместо меня почему-то орала Наташка. Неужели я, не хуже Джеки Чана, отшвырнула его подруге под ноги и он выбил у нее из рук бутыль с водой и стакан? Дом сразу ожил. Включился свет, в спальню влетел Димка. Наташка, поднимавшая с пола Виталика, мигом уронила раненого на прежнее место, чтобы обеспечить себе прикрытие. Стянув с меня двуспальное одеяло, накинула его на себя, совершенно не задумываясь о моем внешнем виде. С первого этажа вверх по лестнице несся Кириллов.
Пришлось выбрать самый доступный вариант — одно двуспальное одеяло на двоих. Дальше я просто перестала соображать — никак не могла понять, почему Димкина половина кровати досталось Наташке. Может, он решил меня бросить? Я и в самом деле зарвалась. Озабочена в основном поисками неприятностей, а следом выхода из них, перестала заботиться о муже, не щажу его чувств… Господи, ну и что? Сама о себе-то не забочусь. Еще не хватало саму себя воспитывать. Неужели муж заразил своими регулярными проповедями?
— Чего орем? — с раздражением поинтересовался взъерошенный Димка.
Я успела отметить, что он спал не раздеваясь. Так же как Кириллов и Виталик. Нельзя же считать Виталика одетым не полностью, если у него на макушке отклеился кусочек пластыря.
— Н-ничего… — пролепетала Наташка. — Так получилось. Виталик с дивана упал и в темноте потерял ориентацию. Приполз к нам спросить, где его диван, а я спросонья решила, что это ты, Ефимов, пришел меня выселять с кровати. От тебя всего можно ожидать. Между прочим, вторая половина кровати была единственным свободным…
— Двадцать минут третьего! — напомнил Димка с беспристрастностью телефонного автоответчика. Сначала всем, затем повторил сигналы точного времени Виталику, все время пытавшемуся что-то сказать. Кириллов уже снова скрипел ступеньками лестницы. Димка тоже не задержался, объявив, что в шесть утра протрубит общий сбор. Окончательно проснувшись, я слышала, как он аккуратно закрывает за собой дверь Аленкиной комнаты.
— Слушай, великовозрастное дитя, — глядя сверху вниз на сидящего на полу Виталика, хмуро произнесла Наташка, — какого черта путаешься тут под ногами? Серый волк приснился? И ты хороша… — переключилась было она на меня, но, поразмыслив, добавила: — А я вообще лучше вас всех. Не поверите, что приснилось.
Я тут же вклинилась со своим сонным кошмаром.
— Да дайте же хоть слово сказать! — повысил голос Виталик.
Мы дружно на него зашикали. Я даже не поленилась напомнить ему о времени. Без учета припусков на минуты, истекшие после Димкиного оповещения. А Наташка сочла своим долгом сообщить, что никто из нас рот ему не затыкал, у нас полная свобода слова.
— Не затыкал, но и раскрыть не даете. Я вспомнил! Понимаете?
— Еще раз так вспомнишь — забудешь все на свете! — заявила Наташка. — Ползи обратно на свой диван.
Виталий обиделся и обозвал нас тупым железным занавесом. Я тут же демонстративно сбросила свою половину одеяла, выключила свет и потребовала подробностей. Не про тупой железный занавес.
— Дошло! — обрадовался раненый.
— Вышло! — парировала Наташка. — У Ирины Санны. Вышло, все разумное из разряда вечных ценностей. Шляется тут при посторонних раненых в своей ночной пижаме… И ты, массовик-затейник, давай поднимайся с пола. Где-то тут кресло стояло. Нащупай и садись. Только не забудь, что оно крутящееся. Садиться надо быстро, я сама два раза промахивалась. Это чья нога?.. Ничья, раз никто не вякнул.
— Хочешь второго пришествия? — огрызнулась я, отталкивая Наташку и морщась от боли. — Виталий, нашел кресло? Ага. Нашел…
Раздался характерный скрип отъезжающего кресла и глухой шлепок.
— А его нет! — обрадовалась Наташка.
— Где ты? — заволновалась я.
— Здесь, — доложили оба из разных мест.
Я почувствовала облегчение. Голоса были довольно бодрые.
— Ну и ладно. Рассказывай, Виталик.
— Пусть сначала вернет одеяло, — заупрямилась Наташка. — Он на нем креслом стоит. Сдай назад, захватчик.
Большого труда стоило сдержать раздражение. Слишком долго оба разбирались с материальными и духовными ценностями. Я не встревала. Еще не хватало массовой перепалки. Прислушивалась к сонной тишине дома, нарушаемой легкими потрескиваниями и поскрипываниями. Возрастные изменения? Все как у людей.
Наконец на меня обрушилось одеяло, затем шлепнулось и приложение к нему — Наташка, выразившая недовольство тем, что ей и присесть негде. Куда ни ткнись, везде занято. Раненый угрюмо возразил — надо смотреть, куда тыкаешься. Наташка в свою очередь напомнила ему про ночное время суток, непроглядную темноту и отсутствие у нее встроенного эхолота. Кажется, Виталик собрался ответить Наташке, но я вовремя подсуетилась со своим вопросом — права ли в отношении того, что у Маринки имелся ключ от их, серегинской квартиры. С главным вопросом решила повременить. Ответ на него уже знала.
Наташка ехидно хихикнула. Виталик удивился. Не видел ничего смешного в факте наличия у невесты ключа.
Подруга неожиданно согласилась:
— Да уж… Совсем не смешно. Бедный участковый Попов!
— Я знаю, Ирина Санна, на что вы намекаете, — проигнорировав Натальин выпад, сказал Виталик. — Маринка не стала бы среди ночи предпринимать попытку войти в квартиру с помощью собственного ключа, да еще на неосвещенной площадке. Она бы просто позвонила в дверь.
— А если ей наплели про вас с отцом гадости? — спросила я.
— И она пришла с обыском, — догадалась Наташка. — Когда назрела необходимость слинять, Маринка почему-то не кинулась за помощью к тебе, обратилась к участковому. Даже если допустить, что не могла с тобой связаться в тот момент, позвонила бы позднее. В любом случае известила бы, куда ее понесло.
Я шикнула на подругу и на всякий случай накинула ей на голову одеяло. Представляю, что творилось у парня в душе, но он же никому не жаловался. Столько потрясений за последние дни!
— Я согласна с Виталием.
Слова мне давались трудно, приходилось преодолевать попытки подруги освободиться от одеяла. Отъелась же за последнее время, несмотря на нерегулярность питания и постоянные стрессы. Может, она ими втихаря и подпитывается? Как аккумулятор машины в процессе движения.
— Выпущу на волю, если перестанешь сопротивляться!
Мой ультиматум заставил Наташку ослабить сопротивление. Я быстренько соскочила с кровати. Помнится, «долг платежом красен». И не ошиблась. Наташка с размаху швырнула одеяло в пустоту и по инерции заполнила ее собой — улеглась поперек кровати.
— А ты смогла бы среди ночи вырубить свет на лестничной клетке только для того, чтобы проникнуть в квартиру невидимкой? — отвлекая подругу от сведения счетов, шепнула я.
— Только попробуй подойти ближе! — прошипела Наташка. — Соображаешь, что делаешь? Чуть не придушила.
— Твою «песню не задушишь, не убьешь», — тихонько пропела я одну из песен, на которых воспитывались. Может, Наталью отвлечет ностальгия?
Отвлекло другое.
— Не знаю, что делать, — простонал с кресла Виталик. И я сразу забыла про недовольство подруги.
— «Нам нет преград ни в море, ни на суше. Нам не страшны ни льды, ни облака…» — шепотом подтвердила Наталья правильность моего вывода в части ностальгии по юности.
Виталик на моральную поддержку с кровати внимания не обратил и совершенно убитым голосом поведал о последнем звонке Маринки ранним утром в пятницу, дне ее исчезновения.
— Такое впечатление, что она была не в себе. Отец собирался в аэропорт за Елизаветой, а я еще спал. Она попросила меня не будить, просто передала, что приезжать мне не стоит. У нее нашлось более надежное место для пряток, и лучше бы нам, предателям, ее не искать. После этого сразу отключилась.
— Фига себе… Ир, а может, участковый нам врал? Выдерживает Маринку в своем Серпухове, пока она не согласится осчастливить его согласием на брак. Смотри, как рьяно он взялся за ее спасение. Да и наше тоже. Мигом арестовал Виталика. Причем не на своей территории. И что ты торчишь, как кактус, возвращайся назад. Прощаю.
Я осторожно вернулась к кровати и присела на краешек.
— Знаете, ребята, мне кажется, Иван Романович сполна хлебнул дикого коктейля из ревности, подозрительности, чувства мести и чувства долга. И малек окосел. Я продолжаю считать, что Маринка не польстилась на его предложение прокатиться в город Серпухов — нашлось более удобное решение. Виталик, ты видел когда-нибудь Попова? Ну, раньше, до твоего задержания? — Не уверен. Может, и видел, но не обращал внимания.
