Элизабет Питерс - Не тяни леопарда за хвост
Ирландец прокашлялся; забросил ногу на ногу; спохватившись, опустил ногу; снова прокашлялся.
— Я тут проходил мимо...
— Три раза за день? Силы небесные, что это с вами, Кевин? Вы не тушевались так даже в Кенте, после того как взяли наш дом приступом и сбили с ног старика дворецкого! Ну же, говорите!
— Может, я зря вас потревожил...
— Прекратите мямлить. Сама разберусь, зря или нет.
— В общем... Вы о мисс Минтон ничего не знаете?
— Полагаю, она все еще гостит у бабушки. — Занятно. С чего бы вдруг такой интерес? Профессиональные проблемы?
Кевин с размаху опустил кулак на колено:
— Нет ее там, миссис Амелия! Она уже неделю как пропала!
— Невероятно. А вы откуда это знаете?
— Один приятель... человек... э-э... друг ей написал. Письмо вернулось с пометкой, что мисс Минтон в Лондоне по такому-то адресу. Адрес вы знаете, миссис Амелия. Хозяйка сказала, что не видела девушку с пятницы.
Дверь снова открылась.
— К вам мистер Уилсон, мадам!
— Какого... Этот что здесь делает?! — возмутился О'Коннелл.
— Может, с визитом приехал? Такое случается, знаете ли. Добрый день, мистер Уилсон, рада вас видеть. С мистером О'Коннеллом вы, полагаю, знакомы.
Юный Уилсон небрежно кивнул Кевину. Ирландец ответить не соизволил.
— Заехал поинтересоваться вашим здоровьем, миссис Эмерсон, — объяснил наш коллега. — И здоровьем профессора, разумеется. Мне рассказали о его вчерашнем ранении.
— Очень мило с вашей стороны. Сама я, как видите, невредима. Профессор... профессор чувствует себя гораздо лучше. Я что-то вас вчера не заметила, мистер Уилсон.
— А я был... так сказать, на задворках, — улыбнулся юноша.
— Очень жаль. Многое пропустили. Откинув со лба прядь волос, Уилсон продемонстрировал багровую ссадину:
— Не совсем. Столкнулся со «жрецом»... точнее, с одним из них. И вот результат.
Я поахала, как положено в подобных случаях, выразила сожаление и т.д. О'Коннелл, чье судорожное дерганье достигло уровня эпилептического припадка, выпрыгнул из кресла.
— Пойду, пожалуй, — протянул он, бравируя ирландским акцентом. — Волка ноги кормят. Желаю вам удачи, миссис Амелия.
— Нет уж, будьте любезны сесть, Кевин. Думаете, я про вас забыла? Ошибаетесь. Задайте-ка лучше мистеру Уилсону тот самый вопрос, с которым вы пришли ко мне. Он ведь добрый друг мисс Минтон...
— А что с мисс Минтон? — насторожился юноша.
— Она исчезла. По крайней мере, как утверждает мистер О'Коннелл, никто ее не видел с пятницы.
— Но она же гостит у своей бабушки, вдовствующей герцогини!
Хладнокровный ответ Уилсона взбесил репортера.
— Нет ее там, и точка! И близко не было!
— А вам не приходило в голову, — ледяным тоном процедил Уилсон, — что мисс Минтон не желает общаться с кем попало? Состоятельная молодая леди...
— Да ты еще больший идиот, чем кажешься! — взвыл О'Коннелл. — Какая там состоятельная! У нее ни пенни за душой. Бабуля-то питается воздухом и родовой спесью! Морковку в саду выращивает!
Уилсон, похоже, был изумлен не меньше моего. Длинное лицо вытянулось еще сильнее, глаза округлились.
— Не может... не может этого быть! — прохрипел он. — Мисс Минтон... она же получила место в «Миррор»...
— "Получила"! — ехидно передразнил ирландец. — Добилась собственным талантом, дубина ты стоеросовая. — Казалось, он был готов наброситься на Уилсона с кулаками, но я-то знала, что это выплескивается гнев на самого себя. — Может, старушка и замолвила словечко. Связи-то остались, но... но... Ах, черт! Чтоб у меня язык отсох, и точка! Крошка зарабатывает на хлеб насущный... как и я... бедна как церковная мышь... куда ей податься... ни друзей, ни денег...
Он резко отвернулся.
Белый как стена Уилсон кусал дрожащие губы.
— Но... если это правда...
— Правда, не сомневайся, — бросил через плечо Кевин.
— Но... если мистер О'Коннелл прав... тогда... Господи, что же с ней случилось? В Лондоне...
Само собой, я не пропустила ни слова из этого любопытнейшего диалога, бедный Эмерсон! Сначала аристократия вмешалась в дело, теперь еще и «распроклятая романтика»...
Бедный Эмерсон?... Если он там... одним словом, там... этот день бедный Эмерсон и на смертном одре будет вспоминать!
Однако сейчас не время предаваться мечтам о мести. Прежде нужно решить нашу небольшую проблему. Молодые люди изнывали от беспокойства, и продлевать их муки с моей стороны было бы бесчеловечно.
— Думаю, я знаю, где можно найти мисс Минтон.
Кевин резко обернулся. Уилсон взвился из кресла.
— Где? Что? Почему?... — хором завопили соперники.
— Повторяю. Думаю, что знаю. Если я права, а я редко ошибаюсь, беспокоиться не о чем. Во всяком случае, вам, джентльмены. Что же касается самой мисс Минтон... Вот что. Отправляйтесь-ка по своим делам и предоставьте мне...
Избавиться от них оказалось не так просто, но я непреклонно отмела все вопросы и мольбы.
— Ни один из вас не имеет права требовать, чтобы я раскрыла чужую тайну, поэтому отвечать я отказываюсь. Но обещаю сообщить вам, если мое предположение подтвердится. Договорились? Чем скорее вы уйдете, тем лучше для... мисс Минтон.
До двери я их довела, однако не дальше. Но в любом случае — разошлись ли джентльмены или остались нести вахту у ворот — свободу действий я получила.
В прихожей ко мне присоединился Рамсес.
— Почему-то мне кажется, что ты разделяешь мои подозрения, Рамсес.
— Не совсем, мамочка. Я не подозреваю, я убежден.
— Понятно. Уж и не знаю, поздравить тебя с тем, что ты наконец научился держать язык за зубами, или же наказать... за то же самое.
— Я только вчера узнал, мамочка. Она старалась не попадаться на глаза, изменила внешность...
— И превратилась в одну из тех, кого мы привыкли не замечать. Папа твой, конечно, исключение... но не умеет делать выводов. Помнишь, как долго мисс Дебенхэм водила его за нос?
Дворецкий, топтавшийся в сторонке с изумленно разинутым ртом, не утерпел:
— Позвольте спросить, мадам...
— Позже, Гаргори. Дети в гостиной. Будьте любезны, попросите их вернуться в свои комнаты. Виолетта, думаю, уже подчистила на столе все съестное.
Горничную я нашла в нашей спальне. Сидя на корточках, она разжигала камин, услышав же, что дверь открылась, быстренько подхватила корзинку с углем, промычала что-то невразумительно-учтивое и бочком засеменила к двери. Так и не подняв головы.
— Игра окончена, мисс Минтон! — объявила я ей в спину. — Поставьте эту чер... вашу корзину и будьте любезны посмотреть мне в глаза.
Рука с корзинкой дрогнула, несколько угольков выпало на ковер. Девушка нагнулась за ними.
— Оставьте! Вот что я вам скажу. Репортеры с нами немало фокусов выкидывали, но ни один... ни один, включая и мистера О'Коннелла, а этот тактом не отличается, не позволил себе такой возмутительной, безобразной, хамской выходки! Мое объявление о найме прислуги вы даже до редакции не донесли, верно?
Мисс Минтон медленно выпрямилась. Черное платьице, белый фартучек с накрахмаленными оборочками, аккуратный чепчик... Классическая горничная, глаз радуется! Но как я ее сразу не узнала — просто выше моего разумения. Она ничего не сделала со своим лицом, но облик изменился разительно. Опущенные долу глаза, скромно поджатые губки — и вот уже перед вами совсем другой человек. Человек низшего класса, до которого, увы, так называемому «светскому обществу» нет никакого дела.
Произошедшая на моих глазах метаморфоза ошеломляла. Мисс Минтон расправила плечи и подняла голову. Как ни пыталась она выглядеть пристыженной, коварный блеск глаз и упрямо вздернутый подбородок выдавали ее с головой.
— Ну и слава богу, что раскусили! — заявила нахальная девица. — Сил моих больше не было терпеть. Можете гордиться экономкой, мэм. Глаз не спускает со своих подопечных, шагу не дает ступить!
— Нет, вы только подумайте! — воскликнула я. — Какова наглость! Ни слова извинения... сожаления...
— Извиняюсь. Не могу сказать, что сожалею, хотя радости мало. Я тут надрывалась — днем на вас работала, ночью статьи писала, а вся слава доставалась моим коллегам.
— Ага. Выходит, появление полиции в опиумном притоне в тот самый вечер не было случайностью? И пресса заявилась тоже не...
— Это мой триумф! — гордо отозвалась нахалка. — Гаргори от беспокойства проболтался, а я приняла меры. Наврала, что голова болит, попросилась подышать воздухом... а у ворот какой-то мальчишка-араб болтался, я ему и сунула записку.
— И что скажет Эмерсон...
Улыбка мисс Минтон погасла.
— Боже! — прижав руки к груди, прошептала она. — А нельзя не говорить профессору?
— С какой стати? Брак без откровенности между супругами, мисс Минтон... Впрочем, сейчас не время для лекций. Должна признаться, мне неприятно, что его мнение беспокоит вас больше, чем мое. Эмерсон, конечно, производит впечатление на...
