Шпион на поводке - Наталья Николаевна Александрова
И только в самом низу эскалатора долговязый парень достал из кармана и напялил кепку с надписью «Я люблю шоколадные конфеты».
Тут же навстречу ему метнулся приземистый мужчина кавказского типа, со сросшимися на переносице бровями и мрачным выражением лица.
Ни слова не говоря, он выхватил у парня в кепке его чемоданчик и сунул ему в руки точно такой же.
Парень сделал шаг в сторону, рядом с ним из толпы возник еще один, такого же возраста, который на ходу натягивал такую же кепку. Они быстро поменялись чемоданчиками и разошлись в разные стороны. Через секунду вокруг появилось еще четверо парней в кепках с такой же надписью и с черными чемоданчиками, а еще через несколько секунд любителей шоколадных конфет было уже десять или двенадцать, и все разбегались в разные стороны, как тараканы.
В толпе около эскалатора, чуть запоздав, появились несколько похожих друг на друга подтянутых мужчин, различающихся только цветом костюмов. Они попытались было преследовать парней в кепках, но тех было слишком много, и они быстро разбегались, кто‑то сел в подошедший поезд, кто‑то поднялся наверх по эскалатору, кто‑то просто смешался с толпой. Пытаться поймать их в переполненном людьми метро было куда труднее, чем искать иголку в стоге сена.
А один из будущих коков, на котором, кстати, не было никакой кепки, быстро отошел за колонну, где его поджидал Леня Маркиз, и отдал тому черный кожаный чемоданчик в обмен на деньги за выполненную работу.
Час спустя мрачный мужчина кавказской наружности со сросшимися на переносице бровями вошел в конспиративную квартиру.
Его там уже ждали.
— Ну что, Ахмет, принес? — спросил, шагнув ему навстречу, высокий седой мужчина с лицом, изуродованным кривым шрамом.
Ахмет вместо ответа поставил на стол черный кожаный чемоданчик.
Из соседней комнаты быстрыми шагами вышла молодая женщина, до самых глаз закутанная в черный платок.
— Покажите мне это! — проговорила она, нервно потирая руки. — Я имею право! Ведь именно мне предстоит пойти на дело…
— Сейчас, сестра! — Мужчина со шрамом попытался открыть чемоданчик, но замок не поддавался.
Мужчина тихо выругался, достал длинный узкий нож, отжал замок, откинул крышку чемоданчика и замер.
— Это что за дерьмо шакала?! — воскликнул он, увидев содержимое чемодана. — Ахмет, что ты принес?
Женщина заглянула через плечо брата и увидела кучу чулок, лифчиков и прочего женского белья.
Она схватила чемодан, вытряхнула его на пол. У ее ног выросла груда разноцветных невесомых тряпок.
— Что ты принес?! — грозно проговорил человек со шрамом, повернувшись к Ахмету.
— Я принес то, что мне передали! — мрачно проговорил тот. — Я пришел в назначенное время, человек был в кепке, мы обменялись чемоданами… или ты думаешь, что я продался федералам? Ты знаешь меня много лет! Мы вместе с тобой были в Буйнакске и Хасавюрте… я вытащил тебя из-под пуль, когда мы попали в засаду на дороге номер шесть… если ты меня подозреваешь…
— Нет, Ахмет! — Человек со шрамом обнял его. — Ты мне как брат, я тебя не подозреваю. Это старик… он решил нас кинуть, старый шакал! Мы ему верили, потому что с ним работал Магомед, с ним работал Муса, но теперь он решил, что он самый умный! Он решил нас перехитрить, да еще и издевается над нами! Подсунул нам это дерьмо… Шайтан! Ну ничего, мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!
Скромная женщина лет сорока поздоровалась с соседями по купе, поставила свой чемодан на верхнюю полку и села к окну.
Ее ожидала долгая дорога через всю страну, до самого Владивостока, а там — новое задание…
Во всяком случае, пока можно было расслабиться.
Но не тут‑то было.
Ее мобильник издал тревожный сигнал, извещая о поступлении SMS-сообщения.
Женщина достала мобильник, прочла полученный текст.
Поездка на Дальний Восток отменялась. Вместо этого ей экстренным кодом предписывалось выполнить еще один срочный заказ здесь, в Петербурге.
К счастью, до отправления поезда оставалось еще четыре минуты.
— Ох, соседи сообщили, что у меня потоп, надо мной прорвало краны! — выпалила она, оглядев несостоявшихся попутчиков, подхватила чемодан и бросилась к выходу из вагона.
Когда человек лишается одного из органов чувств, как бы в компенсацию другие его чувства чрезвычайно обостряются.
Марта Петровна, глухонемая домработница шефа, обладала чрезвычайно развитой интуицией. Точнее, развитым чувством приближающейся опасности.
Она чувствовала опасность заранее, как лягушки, которых содержат при японских храмах, заранее чувствуют приближающееся землетрясение.
С самого утра Марта Петровна чувствовала приближение опасности.
К середине дня это ощущение настолько обострилось, что она не могла больше ему противиться. Да, собственно, и не видела причин.
Она посмотрела на кота Феликса, который отирался на кухне и умильно заглядывал ей в глаза, и неожиданно для себя самой приняла решение. Достала из кладовки сумку-переноску, в которой несколько раз возила Феликса к ветеринару, и довольно ловко запихнула кота внутрь.
Должно быть, решающую роль в решении Марты сыграло то, что накануне она спасла кота, когда тот выпал из окна. Ведь мы всегда привязываемся к тем, кому сделали добро.
Удивительно, что кот почти не сопротивлялся и не подал голоса, он только испуганно сжался в сумке и вздыбил угольно-черную шерсть. Видимо, он тоже что‑то чувствовал.
Затем Марта Петровна достала из холодильника несколько тушек форели, завернула их в герметичную пленку и сложила в кошелку.
Кот был на некоторое время обеспечен пропитанием.
После этого она подумала о себе самой и совершила деяние, несомненно, уголовно наказуемое: выгребла из ящика стола хозяйские серебряные ложечки, завернула их в льняную салфетку и положила в ту же кошелку, под бок к форели.
Марта Петровна рассудила, что может таким образом сама вознаградить себя за безупречную службу. Тем более что хозяин задолжал ей за два последних месяца.
Закончив эти приготовления, она надела свое скромное темное пальто, подхватила сумки и тихонько покинула хозяйскую квартиру.
Она спешила на вокзал, собираясь какое‑то время пожить у своей племянницы в Торжке.
Старый толстый человек сидел в кресле с высокой спинкой и просматривал деловую прессу.
Он вкладывал кое‑какие деньги в акции, и поэтому следил за состоянием фондового рынка.
Однако его тоже начало мучить какое‑то неосознанное беспокойство.
Он не обладал такой обостренной интуицией, как Марта Петровна, и не мог понять, что его, собственно, беспокоит. Сначала он решил, что нужно просто выпить ромашкового чаю, и нажал кнопку вызова домработницы.
От нажатия этой кнопки в комнате Марты Петровны и на кухне загорались красные лампочки, и глухонемая домработница тут же бесшумно возникала на пороге.
