Дарья Донцова - Дантисты тоже плачут
– Нашли племянницу?
– Увы, да.
– Почему «увы»?
– Ее убили.
– Кошмар! Такая молодая, здоровая. И ребенок погиб?
– Нет, мальчик жив. Убийство произошло не так давно, да милиция совершенно не собирается искать преступника.
Доктор Арутюнов сочувственно закивал головой.
– Понимаю, понимаю. Сталкивался с подобным. Милиционерам хочется побыстрей сплавить дело. А я чем могу помочь?
– Помните любовника моей племянницы?
– Очень хорошо. Жутко отталкивающий тип.
– Можете описать внешность?
– Довольно высокий, подтянутый, правильные черты лица, черноволосый, черноглазый.
– И никаких особых примет?
Врач развел руками.
– Нет, самый обычный человек, таких сотни на улицах. Вот только часы…
– Лена не знала о беременности, когда обратилась к вам?
– Нет, пришла с жалобами на желудок: мол, тошнит по утрам, голова кружится.
– Могла ли Лена забеременеть в результате искусственного оплодотворения?
Доктор изумился:
– Не похоже. Во-первых, такие женщины всегда наблюдаются у врача, производившего операцию. И потом, девушка искренне удивилась, узнав, что ждет ребенка. Несколько раз переспросила, не ошибся ли я. И зачем ей искусственное оплодотворение? Абсолютно здоровая женщина, хотя, если проблема в партнере…
На улицах совершенно стемнело, когда я побрела в «Негреско». Собственно говоря, можно ехать домой, все узнала. Но уже поздно, холодно, сыплет мерзкий, колючий дождь. Переночую в пансионе. Даже приятно, высплюсь в тишине. А то последнее время кошка Клеопатра взяла моду будить меня в шесть утра, тыча в лицо мокрый нос и требуя завтрак. Аркадий утверждал, что я разбаловала киску, безропотно подчиняясь ее наглым требованиям. Сын уверял, что не надо обращать внимания на кошачье нахальство. Вот пусть сегодня и воспитывает Клепу.
В «Негреско» приятно пахло кофе, сигаретами и хорошими духами. Я поднялась в номер и обнаружила, что кровать разобрана на ночь, поверх одеяла лежит приготовленная пижама. В шкафу на полочке все вещи оказались переложенными. Что ж, Евгения Яковлевна права, Аня крайне любопытная горничная.
Глава 40
Утром проснулась в одиннадцать часов. Дома такого не случалось. В нашем роскошном особняке долго не проспишь. Сначала приходит приставучая кошка. В семь поднимают истошный крик близнецы, в половине восьмого Маруся выводит из гаража мопед, и он начинает безбожно тарахтеть. Здесь же, в «Негреско», царила восхитительная тишина.
И тут в дверь постучались.
– Войдите! – крикнула я, надевая халат.
В комнату пролезла Аня с пылесосом.
– Простите, не думала, что вы спите, приду позднее.
– Нет-нет, – остановила я девушку, – пожалуйста.
Аня принялась орудовать тряпкой, я попыталась завести разговор:
– Нехорошая слава у этой комнаты, попрошусь, пожалуй, в другой номер.
Девушка остановилась.
– Евгения Яковлевна наболтала? Не слушайте, простое совпадение.
– Ничего себе: сломанная нога, ограбление и неудачные роды!
– Ерунда все. Молдаванка нацепила двадцатисантиметровые шпильки и зацепилась за решетку водостока. Командированный был настолько глуп, что в час ночи вытащил в придорожной забегаловке туго набитый кошелек. А украинка… Да ей и ребенок-то не нужен был, врунья.
– Не хотите перекурить? – предложила я горничной.
Аня взяла сигаретку, со вкусом устроилась на стуле и пробормотала:
– Хозяйка не разрешает прислуге дымить.
– Мы ей не расскажем. Неужели и отдохнуть нельзя. А почему вы решили, что украинка не хотела ребенка?
Горничная захихикала:
– Моя сестра ждала первенца. Ну, дурдом! Накупила всяких книжек по уходу за младенцами, вещей. Целыми днями ела витамины, фрукты, творог, курить бросила. Только и твердила: острое вредит малышу, шоколад вредит малышу, колбаса вредит малышу. Рехнуться можно! А эта… И курила, и выпивала порой в номере. Ела что ни попадя. Спать после часу ложилась. И все она врала! Никакого мужа у нее не было.
– Почему?
Аня поглядела на меня:
– Хозяйка запрещает сплетничать о постояльцах.
Я достала из сумочки приятно хрустящую бумажку и протянула девушке. Та схватила банкноту и проговорила:
– Приятно поболтать с настоящей дамой. Вот Ленка никогда не давала чаевых. Мужа у нее точно не было. Стоило поглядеть на нижнее белье. Такое только проститутки носят. У замужних дам подобного белья не бывает. Ну, может, одна пара, чтобы мужа подзавести. А у этой все такое: трусики и лифчики красные с черным кружевом, чулки на подвязках, боди черное с невероятными разрезами. Поверьте, знаю, какое белье носят респектабельные постояльцы. И потом, этот мужик, которого она за брата мужа выдавала! Смех, да и только.
– Что же такого смешного?
Горничная с удовольствием затянулась дорогой сигаретой.
– Я белье меняю и все вижу. Спали вместе, вот что. А перед всеми Ленка безутешную вдову изображала. Сидит в гостиной, носом шмыгает. Наверх поднимется, слезы тут же высохнут. Вспомнишь, как наши тетки с ней возились, злость берет. «Милая, сядьте подальше от окна», «дорогая, разрешите подарить вам теплую шаль». Как же, бедняжка беженка из ужасной Украины!
– Зачем изображать из себя вдову и выдавать любовника за родственника?
– Так хозяйка ни за что не поселит в «Негреско» проститутку. Очень блюдет репутацию пансиона. В гостиницах вообще не любят незамужних беременных, одни проблемы. Да еще украинка. Дикие люди, есть у них нечего, а на пять долларов можно неделю жить. Вот где ужас!
Я улыбнулась. Очевидно, Аня читает на ночь желтую прессу. Горничная вновь ухватилась за тряпку, потом внезапно спросила:
– Хотите поглядеть на вещи?
– Какие вещи?
– Ленка выезжала второпях. Во вторник с утра позавтракала, позвонила по телефону и давай шмотки в чемодан кидать. Вроде испугалась чего. И через час унеслась. Да впопыхах позабывала кое-что. Я в оставленную сумку сложила все и спрятала. Думала, хватится, вернется – отдам. Там и книжки есть.
Достав из сумочки еще одну, не менее приятно хрустящую бумажку, я распорядилась:
– Тащите все сюда, и книжки тоже.
Через пять минут в номере стояла довольно объемная сумка, набитая всякой всячиной.
Обнаружились довольно стоптанные домашние туфли, халат, расшитый цветами, – в подобном ходит Марта Игоревна, – несколько старых футболок, парчовая жилетка, коротенькая красная юбочка. Книги были на русском: «Смерть под парусом», «Убийца приходит ночью», «Кровавые пальцы». Судя по всему, Ленка обожала детективы. Я взяла «Кровавые пальцы» и стала перелистывать. Неожиданно на кровать выпало запечатанное неотправленное письмо. Разорвав конверт, я принялась читать строчки, написанные неаккуратным почерком человека, редко берущего в руки ручку.
«Дорогая Галка! Как ты поживаешь? Все пляшешь по-прежнему в дурацком ансамбле за гроши? Может, передумаешь и приедешь сюда? Устрою тебя работать в шоу, правда, с раздеванием. Ну, да ты ведь и так почти полуголая пляшешь, ничего нового. Платят чудесно, у меня уже есть необходимая сумма на квартиру и машину. Хотела скоро возвращаться, но случилась одна интересная история. Если будет так, как я хочу, то скоро выйду замуж за настоящего москвича. Он, правда, немолод, зато богат, упакован, и родителей никаких. А то меня при слове «свекровь» до сих пор трясет. Мой Ромео стоматолог, владелец престижной клиники. К сожалению, женат, но у жены рак в последней стадии. Два дня до смерти осталось. Жду не дождусь, когда полусапожки отбросит. Мы уже давно живем вместе, и у меня есть в руках хороший поводок, за который буду дергать Владимира, пока он не женится на мне. Так что скоро стану настоящей дамой, перестану перед слюнявыми мордами голыми ногами махать. Как только превращусь в госпожу Резниченко, сразу пошлю тебе весточку. Авось твоя жизнь тоже устроится. Жду ответа, целую. Оксана».
Я сложила письмо и сунула конверт в сумочку. Ну и ну! Вот тебе и операция по искусственному оплодотворению! Владимир просто половой гигант – имел одновременно двух любовниц, боец сексуального фронта.
Домой я явилась поздно вечером. Тихо вошла в холл и обнаружила на вешалке кучу пальто. Так, опять гости. Все-таки в «Негреско» было хорошо. Помыв руки и переодевшись, я спустилась в столовую. Александр Михайлович, увидевший мою персону первым, сообщил:
– Вот она, дорогая пропажа!
– Где ты была? – хором вскрикнули Маня и Зайка.
– Мы думали, тебя убили, – напустилась Наташка.
Я растерялась.
– Как же, я ведь оставила на столе записку, что уезжаю на несколько дней. Положила и булочкой придавила.
– Ах, булочкой, – протянула Наталья, – понятно. Банди не удержался, съел булочку и запиской закусил.
– Можно было и позвонить, – заявил Аркадий, – безобразие. Клеопатра целый час орала, пока Зайка не встала ее кормить. Крайне безответственно с твоей стороны.
