Дороти Кэннелл - Вдовий клуб
Роуленд похлопал себя по карманам в поисках трубки, незаметно ослабив хватку Ванессы.
– В моих глазах Элли ничуть не изменилась. Кто-то ахнул. Я или Ванесса?
– Как Бен? – Роуленд рассеянно пригладил серебристые волосы.
Ванесса изучала свои ногти. Лицо Мамули снова замаячило слева от меня, и я представила ее викарию. Его серые глаза, прекрасный глубокий голос вогнали меня в дрожь. К великому своему стыду, я ощутила, сколь сладостна супружеская измена, особенно в сочетании с торжеством над любимой кузиной.
– Хорошенькая девушка, – Мамуля проводила взглядом Ванессу. – Немного похожа на Ангелику Брэд. Говоришь, это твоя кузина? А Бен познакомился с ней до того, как у вас все решилось, или после?
19.15. Банкет имел бешеный успех. Клубы табачного дыма заволокли потолок. Время от времени сумрак прорезали огненные всполохи, когда кто-то жестикулировал, подчёркивая остроумные замечания. Фредди то и дело выскакивал в поварском колпаке и раскланивался. Убрав свои лохмы под колпак, он ухитрился выглядеть почти прилично. Со всех сторон неслись восторженные дифирамбы деликатесам.
Фредди изогнулся под немыслимым углом, чтобы только услышать, что Глэдис Шип говорит Киттис Порридж по поводу сыра фламбо[8]. Господи, ну почему никто не вспомнит про Бена? Я была совершенно несчастна, что не он в центре внимания, что мы с ним в ссоре, что меня терзает чувство вины, будто мало мне других забот! Я злилась на себя, прекрасно сознавая, что чувство вины вызвано прежде всего предумышленным сладострастием, с которым я глазела на преподобного Роуленда Фоксворта. В том, что супружеская измена длилась ровно пятьдесят секунд, я не находила никакого утешения. Я навеки обесчестила свои брачные обеты.
Ванесса скользнула ко мне и сказала, что нам надо обсудить предмет, в котором она собаку съела, а я совершенный новичок. То есть мужчин.
– Ты погубишь свою семью, Элли, если не перестанешь пожирать Роуленда глазами. Да еще прилюдно! И мне будет очень жаль, если ты потеряешь Бена. Такие мужчины не каждый день встречаются… особенно в агентствах по сопровождению.
Она отчалила от меня и подплыла к окну – превосходная позиция для демонстрации точеного профиля. Я перестала скрипеть зубами, вспомнив, что давненько не отшвыривала в сторону журналы, наткнувшись на физиономию кузины.
Роуленд стоял возле пуншевой чаши рядом с Чарльзом Делакортом, тот копался в тартинках. Я направилась через гостиную к Киттис Порридж и Амелии Джоппинс, старательно огибая викария. В глубине души я чувствовала, что, несмотря на стыд, не желаю отдавать его ни Ванессе, ни любой другой женщине. Роуленд должен оставаться при мне, вечно поклоняясь прекрасной и недоступной Элли. Грустно обнаружить в двадцать восемь лет, что ты порочная гадина…
19.30. С телефонной трубкой в руке я сидела в кабинете Бена, слушая бесконечные гудки на том конце. Никакого ответа. Здравый смысл подсказывал, что Папуля обязательно бы позвонил, если бы Бену стало хуже. Но у нечистой совести голос громче, чем у разума. Мне казалось, что меня наказали за какую-то провинность. Что-то было явно не так.
19.35. Банкет гудел. От сигаретного дыма слегка подташнивало. Я за милю обошла Ванессу, чтобы открыть окно, но Магдалину, оживленно беседовавшую с Сидни, осенила та же идея. Она раздвинула гардины, потянулась к щеколде – и замерла. Что случилось? Приступ артрита?
Меня перехватил Сидни:
– Дорогая Элли, я хочу, чтобы ты первая из моих клиенток узнала: моя жизнь снова наполнилась смыслом! Я парю в облаках! Весна озарила меня своим сиянием.
О, разумеется, рано или поздно я разобьюсь о земную твердь, но почему бы не танцевать и не веселиться, пока светит солнце! Несколько месяцев назад я поместил объявление в «Оратор дейли», выразив свое искреннее желание встретить особу женского пола, которая превыше всего ценит гигиену и бинго…
– Сидни, по-моему, я читала твое объявление. – Я вглядывалась в толпу, ища Магдалину, которая снова исчезла.
19.40. Разливательной ложкой я толкнула декоративное ледяное кольцо с цветами из апельсиновых долек, плававшее в пуншевой чаше. Мимо продефилировала Рокси с подносом тартинок. Она ступала очень осторожно, словно по канату. С миссис Мэллой все ясно.
Кто-то тронул меня за плечо, и я вздрогнула. Это была Жабулька… тьфу, Ширли Шиззи.
– Миссис Шиззи, от души надеюсь, что вы скоро получите весточку от вашего супруга, в конце концов, прошло всего несколько дней с тех пор, как он… отправился на пробежку.
Ее глаза сверкнули.
– Стараюсь держаться… Что толку изводить себя в ситуации, когда ничего не можешь сделать. Заставляю себя побольше бывать на людях… – Она повертела брошку, приколотую к коричневому креповому платью.
– Какая оригинальная вещица! – сказала я, чтобы заполнить неловкую паузу. – А что означают черные дрозды?
– Вообще-то это вороны.
– Не может быть! – Я собиралась добавить что-то еще столь же глубокомысленное, но рядом возникла миссис Джоппинс и довольно бесцеремонно утащила миссис Шиззи.
Возле меня топталась миссис Гуиннивер, щедрой рукой наваливая на тарелку закуску.
– А тартинок с цыпленком не осталось? Ага, вот они! Ну до чего хороши!
Она почти опустошила блюдо. Придется задрапировать проплешины петрушкой.
– Миссис Хаскелл! – Вставные зубы делали ее улыбку неотразимо наигранной. – Нам так не хватает вашего мужа! Какая красивая пара, он и Фредерик! Не могу передать, как обрадовались все мои завсегдатаи, узнав, что происшествие с вашим кузеном обошлось. Этот Сидни Фаулер – темная лошадка. Однако ни за что не поверю, будто он нарочно хотел ранить Фредерика. А вы, миссис Хаскелл?
19.45. Мамуля начинала беспокоить меня не меньше, чем молчащий в Мерлин-корте телефон. Надо бы попросить Сидни присмотреть за ней, но тот беседовал с миссис Джоппинс на другом конце зала. Судя по жестам, миссис Сто Подбородков жаловалась. Недовольна последней укладкой? Громадная башня на макушке миссис Джоппинс и в самом деле как-то угрожающе кренилась вбок.
За моей спиной остановилась Рокси.
– Как делишки, миссис X.? – Она пальцами выудила с подноса какую-то финтифлюшку с сосисками и сунула мне в руку. Дабы гости не чувствовали себя обойденными, то же самое она проделала для мужчины с пышными усами, стоявшего рядом. – Наводит на кое-какие мысли, а, миссис X.?
– О чем, Рокси?
– О низменности человеческой натуры. Взять, к примеру, мисс Шип, во-о-он там, у камина. Она явно родилась на свет уже в трусах.
– Ш-ш-ш!
К счастью, возле стола с закусками никого не было. Усач куда-то исчез.
– А наш мистер Сидни? – продолжала Рокси, жеманно обмахиваясь сосиской. – Считается, что он весь как на ладони. Не верьте! – Она сунула сосиску в рот. – А вот что мне хотелось бы знать, так это с какой стати вы зазвали этого докторишку Бордо? Попомните мои слова, у него вурдалачий взгляд, наверняка он спит в гробу!
– Ш-ш-ш!
Я никак не могла заставить петрушку лежать как следует. Рокси навалилась на мое плечо.
– Поверьте мне, этот вампир – плохой клиент. Вы только гляньте: всякий раз, как он с малявкой приближается к ее светлости Теодозии Эдем, та ныряет в сторону. И я ее понимаю, миссис X. Этот прохвост Бордо превратил ее родовое поместье в дурдом!
– Чушь! – Я капитулировала и сунула в рот непокорную веточку петрушки. – Санаторий «Эдем». – частная клиника по лечению нервных болезней. А леди Теодозия – здравомыслящая женщина. С какой стати ей питать неприязнь к доктору Бордо? Он ведь не украл у нее дом а купил у брата леди Теодозии.
Гости энергично фланировали туда-сюда. Я автоматически растягивала губы в улыбке, отпускала дежурные реплики, поправляла розы в серебряных вазах. Официант вынул шампанское из чаши для пунша. Рокси перекинула поднос с сосисками в другую руку и заелозила помадой по губам.
– А что до этого милашки Чарли Делакорта, миссис Х., так я v него и пуговицы не купила бы! Хотя и у сатаны бывают достоинства. В жизни не поверю, будто он гуляет налево. Ставлю свой выигрыш в бинго, что жизненно важные органы у этого типа давным-давно заморожены для пущей сохранности.
– Рокси, как можно?
Я уставилась на Чарльза Делакорта, который осторожно обкусывал тартинку. Он был один. За весь вечер я ни разу не заметила рядом с ним Анну. Не она ли подошла к нему? Нет это Киттис Порридж в щегольской черной шляпке-«таблетке». Ее кошачий носик подергивался, она явно волновалась, вытаскивая из сумочки кипу каких-то листков.
Рокси качнулась влево – то ли потеряв бдительность то ли чтобы лучше видеть.
– Небось пристает, чтобы подписал очередную петицию, миссис X. Наверняка насчет старых маяков!
Должно быть, у Киттис есть талант убеждать. Чарльз передал ей свою тарелку и достал из кармана ручку. На лице его читалась безмерная скука. Бедная Анна. Неужто она любила этот манекен? Страшно подумать, но, наверное, любила, когда выходила замуж. Я поискала ее глазами – Анна стояла в углу совсем одна. Рокси, пошатываясь, взяла курс на кухню, якобы пополнить ассортимент на подносе.
