Ирина Хрусталева - Не родись пугливой
– Я почему-то сразу поняла, что это именно ты, – тихо прошептала женщина. – Трудно предположить, что могли случайно совпасть все данные: и фамилия, и имя, и отчество. Мое сердце так сильно забилось тогда, что через минуту я уже не сомневалась в своей правоте.
– Виктория сразу же поняла, что «Ведис-Ист» снова затевает свою грязную игру, уже протянув свои щупальца и в Россию. Когда она подумала, что теперь и ее дочери угрожает опасность, она сразу же решила ехать в Москву, чтобы удостовериться, что она не ошиблась, и как-то оградить, защитить дочь.
– А почему ты вдруг решила, что мне тоже может что-то угрожать, ведь я всего лишь референт? – спросила Кира у матери.
– Вот именно, референт, – вздохнула Виктория. – Ты присутствовала при составлении договора, через тебя проходят практически все документы компании. Может, они бы и не стали заострять на тебе внимание, но я не стала надеяться на авось и решила на всякий случай подстраховать тебя. И потом, я не знала тогда, в каких ты отношениях с президентом.
– Что значит – в каких? В служебных, естественно, – с возмущением ответила Кира.
– Как только Виктория прилетела в Москву, она тут же начала принимать меры, чтобы обезопасить вас, Кира, – продолжил рассказывать детектив, чтобы отвлечь женщин от столь щекотливой темы. – Первая попытка – это тот самый телефонный звонок, в котором она рекомендовала вам уволиться из компании.
– Это ты?! – нахмурилась Кира. – А я думала, жена шефа…
– Как же, – усмехнулся Владимир. – Стала бы она предлагать вам такие деньги! На такую жертву способна только мать.
– А почему же ты не пошла к Ганшину и не рассказала ему все? – спросила Кира у Виктории.
– Я не знала его, и, если честно, мне было на него наплевать, – откровенно призналась женщина. – Для меня важна была лишь твоя безопасность. Но когда дело приняло слишком серьезный оборот, мне ничего не оставалось, как прийти к нему в больницу и выложить все, что я знаю. К сожалению, ты уже успела оттуда сбежать, и, если честно, я даже не знала, что делать.
– О, я вспомнила, где я вас видела! – воскликнула Екатерина. – В комнате у Евгении Александровны висит ваш портрет, большой такой. За двадцать лет вы почти не изменились.
– Кать, ты что? – изумленно спросила Кира.
– Кир, не смотри ты на меня как на ненормальную, я еще не договорила, – отмахнулась та. – Помнишь, когда мы были с тобой в палате у твоего шефа, туда пришел врач с какой-то женщиной? А потом, когда мы дали деру, я никак не могла вспомнить, где я видела эту женщину. Ну вот, я теперь вспомнила, где ее видела! На портрете в комнате Евгении Александровны. Теперь всем понятно, что я хотела сказать?
– Так, значит, ты тогда с доктором приходила к Ганшину? – спросила Кира у матери.
– Да, это была я, – кивнула Виктория головой. – Только вот тебя я не узнала в медицинской одежде. Я только помню каких-то медсестер в палате и отвернулась, чтобы они не видели моего лица. Мне не хотелось лишний раз светиться. Как только я выложила Ганшину всю информацию, которую собрала, мы сразу же наметили план действий. Я позвонила Стиву в Нью-Йорк, и он дал мне московский телефон Владимира.
– Пришлось действовать очень оперативно, потому что вы, девушки, совершенно непредсказуемы, – засмеялся детектив, глядя на подруг.
– Вы уж объясните нам, бестолковым и непредсказуемым, за что Киру отравить хотели? – задала вопрос Катя. – Нас сейчас этот момент больше всего интересует. Мы с ней головы сломали – что она такого может знать, за что ее убить решили, но так ни до чего и не додумались.
– За что? Сейчас объясню. Во-первых, Седельников сообразил тогда на совете директоров, что вас, Кира, следует опасаться, и решил, что чем быстрее вы выйдете из игры, тем лучше, – начал объяснять детектив. – Нет, я лучше по порядку буду рассказывать. Вы, наверное, помните, что после того, как совещание закончилось, Илья Борисович попросил остаться Константина Ивановича Телегина? – спросил он у Киры.
– Да, этот момент я прекрасно помню. Константин Иванович – единственный человек из всего совета директоров, который был против подписания договора, – подтвердила Кира.
– Так вот, когда они остались одни, Илья Борисович вновь вернулся к теме договора и сказал Телегину, что все же тень сомнения у него закралась. И что он попросил его задержаться, чтобы посоветоваться. Дело в том, что у Ганшина есть один хороший знакомый из ЦРУ, и он решил попросить его прислать ему информацию о компании «Ведис-Ист».
«Я позвоню ему и попрошу как можно быстрее прислать мне эти сведения, – говорил Ганшин. – Для контакта дам ему телефон факса Романовой, а ее предупрежу, что информация строго конфиденциальна и должна будет попасть только в мои руки».
Кира, вам известно, что произошло дальше. Позвонить своему приятелю он успел, и тот обещал в течение двух-трех дней прислать ответ. Но Илья Борисович не предполагал тогда, что его воспитательная работа, которую он решил провести с вами, закончится серьезной ссорой между вами.
– Мог бы и предположить, если собирался воспитывать меня таким вульгарным образом, – проворчала Кира. – Я не мальчик для битья. Я – референт президента, да еще и женщина, между прочим!
– Мы не будем заострять на этом внимание, вы потом со своим начальником сами разберетесь, – улыбнулся детектив. – Я лучше буду дальше рассказывать. Так вот, когда Илья Борисович рассказал Телегину о своих планах, касающихся «Ведис-Ист», весь этот разговор слышал Седельников, небезызвестный вам юрист компании. Он специально спрятался для этой цели. Конференц-зал большой, его никто и не заметил. И, когда он все услышал, он понял, что все его планы могут потерпеть крах, если он не предпримет кардинальных и быстрых мер. Буквально на следующий день в Ганшина стреляли. А еще через два дня отравили молоко для Киры. Седельников не знал, успела ли референт получить факс с отчетом из ЦРУ, поэтому и пошел к ней в кабинет якобы для того, чтобы забрать документы для поездки в Англию. Диск с отчетом лежал у нее на столе, и он его забрал. Но вот прочла она эту информацию или нет, он тоже не знал. Он позвонил Наталье, бывшей жене президента, которая и была главным зачинщиком всей этой истории с договором, и она решила, что от Киры лучше всего избавиться.
– И Седельников нанял убийцу? – то ли спросила, то ли просто констатировала факт Екатерина.
– Совершенно верно, он нанял убийцу. Это его какой-то дальний родственник, наркоман со стажем, да еще и бывший уголовник. Вы с ним уже знакомы. Для него убить, что для нас с вами воды напиться.
– Ничего себе, у юриста – уголовник в родственниках! – фыркнула Катя.
– В семье не без урода, – пожал детектив плечами. – Они никак не предполагали, что все так скверно обернется. Для них скверно. Ганшин остался жив, референт тоже выкарабкалась. Естественно, они начали нервничать и совершать ошибки. Из твоего домашнего, а заодно и рабочего компьютера убрал всю информацию тот самый родственник, его, кстати, Сергеем зовут, а фамилия – Зарубин. Нужно было все концы обрубить, поэтому они перестраховывались. Кстати, на кассете, которая была дома у Киры, очень хорошо видно, как Сергей возится у ее компьютера. Потом он как-то странно настораживается и прячется. И тут на сцене появляется Екатерина и тоже садится у компьютера. Дальше он незаметно к ней подкрадывается и брызгает из газового баллончика ей в лицо. Когда девушка теряет сознание, он идет на кухню, приносит бутылку коньяка и пытается влить напиток в ее горло. Но, к счастью, у него это плохо получается, девушка без чувств, поэтому глотать не может, и большее количество выливается обратно. Тогда он обливает ее одежду этим коньяком, а остатки выливает в горшок с фикусом.
– Вот урод, а? – подпрыгнула от возмущения Кира. – Он мой фикус алкоголиком решил сделать! Кстати, я так и не поняла, что за прикол с этим коньяком? Зачем ему понадобилось нас поить?
– Как он сам говорит, он не собирался этого делать, ему нужно было просто незаметно выйти из квартиры, и все. Но тут кто-то стал трезвонить в дверь. Он, естественно, испугался, не знал, что ему делать. Решение пришло внезапно, он начал искать в доме спиртное и наткнулся на две бутылки коньяка, которые стояли в холодильнике.
– Или я чего-то не понимаю, или вы что-то недоговариваете, – нахмурилась Катя. – При чем здесь коньяк-то?
– Зарубину нужно было выбираться из квартиры, ему срочно нужна была доза, уже начиналась ломка. В такие моменты наркоманы начинают соображать очень быстро, лишь бы скорее получить то, что им необходимо. Он уложил Катю на диван, облил коньяком, сумел залить немного в рот, для запаха глотнул и сам. Если бы его кто-то из соседей вдруг увидел выходящим из квартиры, он бы притворился пьяным. А если бы вдруг заинтересовались, кто он такой и что здесь делает, он рассказал бы сказку про любовницу, которая напилась и теперь спит. Он прекрасно знал, что Катя – лучшая подруга Киры, поэтому наверняка все соседи ее знают, а это значит – увидев ее спящей на диване, с коньячным ароматом, они бы поверили ему. Все очень просто, как три копейки, – усмехнулся детектив.
