Ирина Хрусталева - Дульсинея Тамбовская
– Скажите, Марио, простите, что перебиваю вас… Мой отец когда-нибудь говорил вам обо мне? – с грустью спросила Алена.
– Да, он очень много говорил о вас, и я, наверное, был единственным человеком, который знал, что в России у него есть дочь.
– Случайно, он не рассказывал вам, почему он бросил нас с мамой?
– Вас он не бросал, Елена, это я точно знаю. Он даже судился с вашей матушкой, чтобы забрать вас у нее, но, к сожалению, российский суд в девятносто процентах случаев оставляет детей матерям. Так и вышло: вы остались с матерью. По поводу развода и всего остального я не буду вам ничего говорить, спросите лучше об этом у нее самой. Василий, не добившись в суде, чтобы вас отдали ему, через некоторое время завербовался на рыболовецкое судно. Проходив на нем пять лет, он попал в Италию, и так случилось, что ему пришлось остаться здесь.
– Почему?
– Когда моряки сошли на берег, естественно, в первую очередь они отправились в кабак, там немного выпили, и произошла драка. Василия забрали в полицию и продержали там три дня, а судно тем временем ушло в море.
– Как же судно могло уйти без него? Такого не могло быть, тем более в то время, – удивилась Алена.
– Как раз в то время все и могло произойти! У вас в стране был настоящий хаос, в котором трудно было разобраться. Никому не было дела до какого-то простого моряка. Но мир не без добрых людей. Василию помогли устроиться и получить вид на жительство. Ему повезло, что при нем были все документы и он не попал в тюрьму уже как бродяга. С вашего позволения, я продолжу рассказывать о той ночи, когда меня ранили. Я потерял сознание в машине, Василий пытался оторваться от преследователей. Они изрешетили его такси пулями, но он не остановился и не отдал им меня на растерзание. Ему удалось оторваться, и он привез меня к себе домой. Документов у меня при себе не было: пиджак, где они лежали, так и остался висеть на спинке стула в ночном клубе. Три дня я был без сознания, и Василий возился со мной, как с ребенком. Он вызвал на дом врача и заплатил ему за помощь и молчание все деньги, которые у него были. Он не знал, кто я такой, кто мои родственники, кому можно сообщить обо мне, а сам я ничего не мог сказать. Когда я наконец очнулся, он очень обрадовался, а когда спросил, кто я такой, и я ему ответил, он страшно испугался. Я очень смеялся, глядя на его лицо, – с улыбкой вспоминал Марио. – С тех самых пор Василий стал моим другом, но об этом никто не знал, кроме нас. Василий очень просил меня молчать, и я согласился: ведь быть другом сына крестного отца… сами понимаете, что я имею в виду. Когда мой отец предложил ему деньги за мое спасение, он очень обиделся, и тогда я решил пойти на хитрость и предложил ему совместный бизнес, вполне легальный и абсолютно законный, опять же, без огласки. На это он согласился, и, когда дела пошли достаточно хорошо, я, ссылаясь на занятость, отказался от своей доли. Правда, мы немного повздорили тогда, но потом он успокоился и принял от меня этот подарок. Все остальное он заработал уже сам, и те миллионы, которые он оставил вам, Елена, это честные деньги, заработанные им лично. Когда он внезапно заболел, я старался сделать все, чтобы спасти его, но увы… не получилось. Я знал, что он составил завещание в вашу пользу, знал, что вы приедете сюда. Еще я знал о том, что на ваше наследство уже кто-то положил глаз…
– Как знали, откуда? – подпрыгнула в кресле Алена.
– Марио, позволь дальше рассказывать мне, – попросил комиссар.
– Прошу, – согласился тот.
– Уже после смерти Василия Марио потребовал от врача результаты вскрытия, и тот высказал свое мнение. Доктор был уверен, что покойный долгое время употреблял какое-то вещество, постепенно разрушающее органы пищеварения, в результате чего возникает такая страшная болезнь, как рак.
«Может, это было лекарство, которым он лечился, или еще что-то? – предполагал доктор. – Но факт остается фактом: покойный сам себя угробил».
Такое неожиданное заключение весьма озадачило Марио. Он прекрасно знал, что Василий достаточно щепетильно относился к своему здоровью и всегда старался вести правильный образ жизни, он даже не курил. Никаких лекарств он вообще не признавал, считая, что химия никогда не может привести к выздоровлению.
«Если одно лечит, то другое обязательно калечит», – так он любил говорить. Простуду он всегда лечил старым проверенным методом: выпить водку с медом – и в теплую постель, а каких-то серьезных заболеваний у него никогда не было. И вдруг – это странное заключение патологоанатома! После этого сообщения Марио сразу же пришел ко мне, и я взялся за негласное расследование, в ходе которого вышел на преступную группу. Брат и сестра, в «послужном списке» которых были уже трое состоятельных людей в разных странах. Все они были одинокими, и по какой-то совершенно непонятной причине после их смерти объявлялся «наследник» всего состояния – тот самый братец. А до этого у них в доме служила женщина, как вы уже, наверное, поняли, та самая сестрица.
– Мадлен, – прошептала Алена.
– Чтоб ей пусто было! – выругалась Света. – Хотя, если разобраться, она, можно сказать, и сделала тебя богатой девочкой.
– Что ты говоришь, Света? – возмутилась Лена.
– А что я говорю? – пожала та плечами. – Говорю как есть, но, даже несмотря на это, Мадлен – сволочь!
– Мы не стали тревожить их раньше времени, ждали, когда приедете вы, сеньорита Елена, – продолжил рассказывать комиссар. – Нам нужны были прямые доказательства, и мы их получили благодаря вам.
– Лен, ты слышишь? – усмехнулась Света. – На живца они ловили преступников, а червячком на крючке ты болталась.
– Свет, прекрати язвить, – прикрикнула на подругу Лена. – Что с тобой сегодня?
– А ничего со мной, ни сегодня, ни вчера, – огрызнулась та. – Я, можно сказать, все свои нервные клетки в Италии растеряла, а им – хоть бы хрен по деревне! Да не смотри ты на меня так, они все равно по-русски ни бельмеса не секут.
– Цель оправдывает средства, – не сдалась Алена. – Иначе они не смогли бы поймать и обезвредить Мадлен и ее брата, а тогда кто-то еще пострадал бы.
– Мать Тереза, твою налево, – сплюнула Светлана. – У тебя спина случайно не чешется?
– При чем здесь моя спина?
– Ангельские крылышки не растут еще, говорю?
– Девчонки, прекратите ругаться, неудобно, – шикнул на них Сергей. – Рассказывайте дальше, господин комиссар.
– Незадолго до этого нам пришлось очень постараться, чтобы внедрить в клан своего человека, хотя бы на правах простой шестерки, – проговорил комиссар и бросил странный взгляд в сторону Петра. – Удалось это не сразу, но все же получилось. За шесть месяцев мы смогли узнать много такого, что уже давало надежду: вскоре мы сможем предъявить обвинение. Не хватало лишь самого главного доказательства, и его должна была добыть сеньорита Елена.
– Могли бы предупредить, между прочим, – проворчала та. – Света в чем-то права, вы не имели права ловить преступников, прибегая к такому методу. А если бы они захотели меня убить? А сколько они доставили всем нам страшных минут, которые теперь будут мне сниться до конца жизни? Так нельзя поступать с людьми, господин комиссар!
– Я несколько раз просил вас приехать в участок, но вы почему-то упорно отказывались, – напомнил тот. – Когда Петр увез Светлану, я ждал вас, но вы и тогда не приехали. А потом – вдруг этот звонок к Марио. Если честно, такого поворота событий мы не ожидали. Все получилось само собой и, как видите, удачно, к нашей великой радости. Хорошо то, что хорошо кончается. Кстати, кому это пришла такая гениальная мысль – обратиться к Марио?
– Это Сергей придумал, – улыбнулась Алена. – А Джон его поддержал и позвонил Марио, чтобы попросить его принять меня. Спасибо им большое за это.
– Вот видите, какие замечательные люди вас окружают, и ангел-хранитель, видно, тоже о вас заботится, – тоже улыбнулся комиссар. – Все получилось как надо, и без него здесь наверняка не обошлось.
– Наверное, – согласилась Лена. – Скажите, а это правда, что вы с Марио родственники? – задала она неожиданный для всех вопрос.
– Кто это вам сказал?
– Земля слухом полнится.
– Нет, мы не родственники, просто приятели, – улыбнулся комиссар. – В чем-то он мне помогает, в чем-то я ему. Кто-то должен поддерживать в городе порядок? Вот мы и стараемся это делать, так сказать, сообща. И поверьте, сеньорита Елена, это нормально.
– Рука руку моет, – проворчала Светлана. – Все как у нас, и как ни крути, бардак – он и есть бардак, хоть в России, хоть в Италии, хоть в Австралии. Лен, а ну-ка, переведи этому менту мой вопрос, – неожиданно велела она. – Комиссар, а почему вы так странно посмотрели на моего жениха?
– Как жениха? – опешил тот. – Петр, что эта девушка говорит? Ты что, в самом деле – ее жених?
– Так уж вышло, – развел руками тот.
– Она собирается остаться здесь?
