Орхидеи еще не зацвели - Евгения Чуприна
— Дорогая, ты работаешь в «Анэнербе»? — спросил неизвестно как возникший поблизости от меня Генри. Голос его был сварлив и резок, словно у обманутого покупателя. Чувствовалось, что невесты, работающие в этой организации, не вызывают у него восторга, равно как и невесты, носящие костюм Евы на улице. Вообще все происходящее, чувствовалось, не вызывает у него восторга.
— Ага, ты хочешь разорвать помолвку, — оскалилась Бэрил. — Ну, давай, невелика потеря.
— Э… подожди…
— Мне не нужен деспот в мужья, деспотов здесь большой выбор, и я давно бы была замужем, если бы мне это нравилось. Но я рождена для науки и, между прочим, не увлекаюсь политикой.
— Немногие молодые леди в наше время могут этим похвастаться, мисс, — галантно ввернул Шимс.
— Я не работаю в «Анэнербе», она всего лишь оплачивает мои научные исследования. Моя специальность — оккультная биохимия, я пользуюсь наибольшим в мире авторитетом во всем, что касается мистических свойств растений, обусловленных их химическим и надхимическим составом, и…
— Зачем же вам дисколет? — поинтересовался я.
Похоже, этот вопрос несколько смутил Бэрил.
— В дисколете, — пролепетала она, — создаются особые условия… гравитация… свойства растений проявляются иначе…
— Какие именно растения ты изучаешь, дорогая? — спросил Генри.
— Орхидеи.
— Так они еще не зацвели!
— Я не та женщина, которую орхидеи интересуют, только когда они зацвели, — гордо ответила Бэрил. — Меня орхидеи интересуют все время.
— Это потому что вы так любите много детей? — вспомнил я.
— Здешние орхидеи обладают мистическими свойствами, — объяснил Шимс. — Ведьмы издревле использовали их для изготовления волшебной мази, которая создает эффект левитации и делает мага, намазавшегося ею, невидимым, что из века в век позволяло упомянутым ведьмам бесчинствовать в окрестных деревнях без риска быть изловленными и привлеченными к ответственности за свои проделки. Рискну предположить, что «Аненербе» может быть заинтересована в научных экспериментах, в результате которых летательный аппарат мог бы передвигаться без топлива, бесшумно и будучи невидимым. Дисколет, обладающий такими характеристиками, был бы мощным оружием, которое немцы охотно применили бы против своих противников, в том числе и против англичан. Именно так, Генри, — добавил он, заметив, как вспучился взор Баскервиля при мысли, что он может быть с этим как-то связан.
— Не, ну, если мы поженимся, я не могу, чтобы моя жена…
— Значит, мы не поженимся, — холодно ответила Бэрил. — Никто, кроме «Анэнербе», не финансирует оккультную биохимию.
— Зато вас может профинансировать ваш супруг, мисс, — предложил Шимс. — Унаследовав миллионное состояние…
— А разве Берти наследует состояние?
— На самом деле он Генри Баскервиль, а Альберт Вустон вот этот, они поменялись, чтобы сбить с толку собаку.
— А… я так и думала.
— … унаследовав миллионное состояние, — продолжил Шимс свою любимую мысль, — влюбленный мужчина будет для вас удобен куда больше, чем нацисты, которые в любой момент могут урезать финансирование, или начать выдвигать неприемлемые условия, или их разгромят. К тому же разумный муж, такой, как Генри, всегда поддержит вас, если вы захотите обратить свои знания и способности на изобретение патентованных средств, имеющих финансовую перспективу. Таким образом его состояние удвоится, а то и утроится, ко взаимному удовольствию.
— О, Генри, это правда?! — воскликнула красавица, вся просияв, как будто бы ей перед самым носом вывалили гору сверкающих бриллиантов. — Ты это сделаешь для меня?!
— Сначала мне хотелось бы увидеть завещание, — изрек Генри, скрестив руки на груди, слегка покачиваясь на носках. — Если я не получу ничего, то будет, конечно, мило, когда моя единственная и неповторимая надует губки и капризно скажет: «Ах, так, миллионов не будет, значит, мы не поженимся». Я против того, чтоб вопрос упирался в деньги. Меня не любят, значит, мне отказывают. Меня любят, значит, за меня идут. Но не строят планы на мои деньги, которых еще даже нет.
— Зато все почему-то строят планы на мое сотрудничество с «Анэнербе», — взвилась Бэрил, вся такая изогнутая, как сиамский кот. — Еще не поженились, а уже указывают, с кем мне работать, в каком костюме ходить по болотам. Все корчат из себя доминантных самцов. А где ты был, дорогой, когда Альберт защищал меня от волка? А?? Я что-то рядом с ним тебя не видела.
— Он был за рулем, — подала голос Лора, тоже вынырнув среди присутствующих.
— Какая отвага! — воскликнула Бэрил. — Он не залез под сиденье, он даже не выпустил руль! И почему только считают, что век рыцарей прошел!
— Не знаю, — сказала Лора. — По-моему, куда ни плюнь, сплошные рыцари.
— И даже слюны на всех не хватает, — поплакалась Бэрил.
— Поосторожней, милочка, слюной их можно зашибить.
— Ну да, таких, как вот этот субчик, запросто.
— Шимс, скажи, если я плюну на рыцаря и зашибу его насмерть, меня казнят?
— Присяжные вам не поверят, мисс, — ответил Шимс.
— Тьфу, — сказал Генри, ни в кого не попал и исчез во тьме.
Глава 34
— АААААА!!!! ААААААА!!! — раздались вопли. Похоже, издавал их теперь уже Генри. В чаще леса ему повстречалось что-то ужасное, что-то безмолвное.
— Это собака, — сказал Шимс и достаточно высоко поднял бровь. — Положение вновь внушает беспокойство.
— Ох, Генри, она его загрызет! — воскликнула Бэрил и, выхватив свинчатку, которую я продолжал рассеянно вертеть в руках, ожидая, кого б еще стукнуть, устремилась на звук.
— Сдурела девка, — сказала Лора. — Хотя этот Баскервиль, при всех его мужских достоинствах, гораздо лучше «Аненербе». Его надо сохранить. Айда в машину.
Мы не заставили себя упрашивать, и через две секунды уже мчались спасать Генри. Почти сразу же мы увидели адскую тварь — она была не больше Гинефорта, но выглядела значительно более жутко. Не знаю, в чем тут дело — то ли в косматом ирокезе вдоль позвоночника, то ли в призрачно-фосфорическом отливе ее шерсти, то ли в пламени, клубящемся из пасти ее, то ли в непомерных кривых клыках, а может быть сыграло роль неприятное выражение морды, но что-то в ее облике возбуждало желание взобраться на ближайшее дерево. Да кстати, она как раз под деревом и прыгала, и неслучайно.
Со времен легендарного Хьюго Баскервиля человечество шагнуло далеко вперед. Было открыто электричество, планету опутали сетями железные дороги, лошадей заменили автомобили; прогресс коснулся даже клюшек для гольфа, что бы ни думал по этому поводу Шимс. Сам человек тоже стал умнее, его объем мозга регулярно увеличивается на 500 мл за каждый миллион лет, число извилин растет, и они все извилистей. Надо ли удивляться, что, в отличие от своего низколобого предка, который пытался спастись от демонической собаки, ускакав от нее на коне по болотам, испытавший на себе благотворное действие эволюции Генри, с его длинными сильными пальцами аристократа
