Дарья Донцова - Третий глаз-алмаз
И тут из коридора послышался шорох.
– Кто здесь? – насторожилась Тельма.
– Нас подслушивают, – побелела Эля.
– Дома никого нет, – мрачно ответила нянька, – отец на работе, сестры отсутствуют.
Эля зажала рот руками, а Тельма быстро вышла в коридор к двери, увидела, что она заперта, хотела вернуться в комнату и вдруг заметила: с тумбочки, стоявшей у входа, исчезла пластиковая сумочка. Кто-то из девочек забегал домой и взял ее.
Глава 31
– И вы простили Элю? – поразилась я. – Ничего не рассказали Сергею?
Тельма опустила голову.
– Сережа не мог один справиться с тремя дочками, поэтому он предложил мне выйти за него замуж. Соседи осудили нашу поспешную свадьбу, шипели мне в спину: «Поторопились, любовнички, еще земля на могиле не осела, а они в загс побежали». Но это наговоры, мы с Сергеем никогда при живой Злате в кровать не ложились. А брак оформили потому, что неприлично посторонним женщине и мужчине в одной квартире жить, слухи поползут.
– Злые языки страшнее пистолета, – процитировала я известное литературное произведение, – сплетен вам избежать удалось. Но как вы общались с Элей?
– Я сохранила тайну, выполнила клятву, данную Злате, – сказала Тельма. – Сергей ничего не знал, но он ненадолго жену пережил, очень тосковал по ней и Жанне.
После смерти отца девочки перестали изображать любовь друг к другу. Похоже, Тельму они не считали за человека, поэтому скандалы и бурные выяснения отношений стали в семье Лукашиных привычным делом. Потом Нина познакомилась с симпатичным лейтенантом, в шестнадцать лет выскочила за него замуж и уехала из Москвы. В каких краях падчерица находится сейчас, Тельма не знает, она не переписывалась с воспитанницей.
Эля прибилась к каким-то музыкантам и стала петь в ресторанах. Тельме очень не нравилось ее поведение, и она без устали повторяла:
– Не дело это – по кабакам таскаться, ты ведешь жизнь проститутки: днем спишь, ночью голая прыгаешь.
Один раз Тельма, вернувшись домой, нашла записку. В ней была всего одна фраза: «Проститутка ушла, живи счастливо. Эля».
Последней от мачехи сбежала Светлана, у той после кончины Златы выявили эпилепсию, и девочка долго скиталась по больницам. Первое время Тельма часто навещала падчерицу, но Света всякий раз, увидав ее, спрашивала:
– Сегодня ты расскажешь правду? Я ведь родная, а остальные приблудные! У тебя есть справка из роддома!
Ни на какие другие темы Света беседовать не хотела, все разговоры сводила к одному, а потом вдруг заявила Тельме:
– Квартира моя, вот вернусь домой, и ты уберешься вон. Докажу, что ты вышла замуж за папу из-за жилплощади, отсужу родительское гнездо.
Тельма испугалась, сбегала к адвокату, узнала о своих правах и больше к Свете не ездила. Через месяц позвонил врач и спросил:
– Почему Светлана не ходит на процедуры?
– Разве ее выписали? – удивилась мачеха.
– Давно, – поразился доктор.
Тельма кинулась в комнату к девочкам, распахнула шкаф и увидела: вещи Светы испарились. Очевидно, она пришла в квартиру в тот момент, когда мачеха ходила по магазинам, быстро сложила сумку и была такова.
– Не так давно она сюда заявилась, – завершила рассказ Тельма, – опять со своей бредовой идеей про кровное родство с Лукашиными. Наверное, совсем с ума сошла. Какая теперь разница? Я не выдержала и ответила: «Ты меньше всего на их истинную дочь походишь, вероятно, Злата родила Элю, у той тоже музыкальный дар был». Про Жанну я не упомянула, не захотела! Думала, Света успокоится, а ее совсем перекорежило, чушь понесла, в какой-то момент вдруг заорала:
– Я знаю правду! Элька Жанну столкнула!
И тут же рот закрыла! Ушла она быстро, а я сообразила: в тот день, когда мы с Элей об убийстве беседовали, дверь хлопнула. Это Светка приходила, она нас подслушала!
Тельма опять схватилась за фильтр и наполнила свою чашку.
– Журналист Егоров хотел напечатать серию статей про Лукашиных, – тихо сказала я. – В пятничном номере был анонс: «Тельма дала откровенное интервью: девочки ненавидели друг друга». Вы и впрямь говорили такое?
Хозяйка стиснула губы.
– Проныра! Заявился сюда вечером в день смерти Жанны и Златы, не постеснялся прийти в дом, где две покойницы разом. Я открываю дверь – стоит мужик, внешне обычный, улыбается.
Я снова стала внимательно слушать Тельму.
Нянька решила, что приехал следователь, и нервно сказала:
– Девочки и Сергей устали, они спят. Давайте на лестнице поговорим, хотя мне сообщить вам нечего, я пришла с продуктами, когда Жанна уже умерла.
– Давайте познакомимся, – предложил незваный гость, – Николай Егоров, главный редактор газеты «Лупа».
– Что вы хотите? – изумилась Тельма.
Егоров потер руки.
– Я оказался на месте преступления первым, сделал несколько снимков, вот, смотрите.
– Какое право вы имели входить в чужую квартиру без спроса? – возмутилась нянька.
– Дверь была открыта, – прищурился Николай.
– Вас не звали!
– Лучше ответьте, кто убрал вторые тапки, маникюрный прибор и лак до приезда милиции? – иезуитски поинтересовался репортер.
– Ничего такого в гостиной не было, – прохрипела Тельма.
Егоров зашипел:
– Значит, это вы постарались! Я проверил, на снимках, которые сделали менты, другой натюрморт. Дочки Лукашиных, они ведь приемные, не очень-то друг друга жаловали?
Только ужасом, который обуял Тельму, можно объяснить, что она сказала правду.
– Да они вечно лаялись, перед родителями прикидывались, а по сути, жили в ненависти.
– Отлично, – закивал Владимир. – И кто из крошек столкнул Жанну?
Тут к Тельме вернулось самообладание.
– Убирайтесь прочь! – с яростью сказала она.
– Я заплачу за рассказ, – не смутился Егоров.
– Отвалите, – перешла Тельма на жаргон.
– Ладно, – пожал плечами Николай, – мне пока хватит услышанного. Но я еще вернусь. Читайте «Лупу» в субботу, непременно изложу в статье свои наблюдения. А дальше посмотрим.
Представляете ужас Тельмы? В пятницу она купила желтое издание, нашла там свое имя и впала в панику. Она решила поговорить с Николаем, обратилась в справочную, разузнала телефон «Лупы» и соединилась с редакцией. Ответил не особо вежливый мужской голос:
– Алле! Че надо?
– Это «Лупа»? – пытаясь сохранить спокойствие, спросила Тельма.
– И чего?
– Позовите Егорова.
– Кого?
– Вашего главного редактора.
– Ах, этого! Он спекся!
– Простите? – не поняла Тельма.
– В больнице валяется, – пояснил мужчина, – газета теперь наша, не фиг сюда трезвонить.
– Значит, Егоров больше не хозяин издания? – не веря своему счастью, переспросила Тельма. – Материалы его не опубликуют?
– Сказал уже, он в реанимации, не фиг звонить.
Только человек, получивший помилование от смертной казни, может понять чувства Тельмы. Судьба помогла Барсуковой; что случилось с наглым корреспондентом, она не знала, но так ему и надо!
Тельма замолчала, я тоже не произнесла ни слова, сидела молча, уставившись в экран работающего без звука телевизора. У Барсуковой был включен канал КТК, демонстрирующий новости. Вдруг появилось лицо Лизы, заплаканное, опухшее, потом камера отъехала чуть вбок, стало видно, что ее ведут под руки в машину «Скорой помощи». Забыв спросить разрешение у хозяйки, я схватила пульт, комнату заполнил мужской голос:
– …некрасивой истории. Впрочем, теперь слово отцу, Юрию Гинзбургу.
Слева возникло изображение дородного мужчины с красными щеками.
– Юрий Анатольевич, – зачастил корреспондент, – вы согласились дать нам эксклюзивное интервью.
– Да.
– «Желтуха» в своей статье говорит о том, что продюсер Гинзбург ради отсрочки кредита инсценировал похищение дочери Варвары. Это правда?
– Да.
– Как вам такое пришло в голову? – неожиданно выдал искреннюю человеческую эмоцию журналист.
Юрий стал багровым.
– Мне очень тяжело. С девочкой не должно было ничего случиться. Ее спрятали на квартире у близкой знакомой… но…
– Дальше, пожалуйста! – поторопил продюсера интервьюер.
– Лукашина… она… Моя жена… В общем, некто Владимир, писатель, украл Варю у Светланы. Он их убил.
– Кого? – вытаращил глаза тележурналист.
– Владимир лишил жизни Лукашину, женщину, которую мы просили присмотреть за Варей, а затем и Варю, – вдруг вполне внятно объяснил Юрий. – Владимир был некоторое время любовником моей жены Лизы. Супруга призналась, что их связь длилась неделю, Елизавета разорвала отношения. Но писатель ее шантажировал и в конце концов решил наказать бросившую его женщину. Он договорился с Лукашиной, и та отдала ему ребенка. Почему? Правды нам уже не узнать. Но у Владимира и Лукашиной был сообщник.
Я икнула: вот это новость!
– Вчера днем мне по электронной почте пришло письмо. «Положи в чемодан два миллиона долларов и приезжай один по адресу…» Я не стану сообщать подробности!
