Дарья Донцова - Третий глаз-алмаз
– Вовсе нет, – возразила я.
– Не ври-ка, – отмахнулась Тельма. – Зачем тогда точь-в-точь такие же нацепила? Хотела мне продемонстрировать свою осведомленность?
– Это случайное совпадение, – стала жарко доказывать я, – пришла в гости, кот написал в туфли и…
– Не верю я в случайные совпадения, – тяжко вздохнула Тельма, – я как эти розовые тапки увидела, сразу обмерла. Ох, не зря ты вернулась, да еще в тапках! Разве нормальный человек будет по Москве в домашнем разгуливать. Это мне намек!
– При чем здесь тапочки? – спросила я.
Тельма хмыкнула.
– Слушай.
Злата скончалась в машине «Скорой помощи». Милиция приехала не сразу, тело Жанны, прикрытое тряпками, довольно долго пролежало во дворе. Тельма успела убрать все компрометирующие детали. Почему она это сделала? Злата попросила няньку.
– Жанне уже не помочь, – шептала она, – не надо Эле жизнь ломать, ты с ней потом поговори, наверное, несчастный случай произошел, они возиться начали и добаловались. Эли вообще в городе не должно быть, в лагере она, пусть все так и думают. Это моя последняя просьба!
– Глупости! – стала переубеждать хозяйку Тельма. – Тебя вылечат.
– Пообещай, что будешь молчать, – прошептала Злата, – поклянись на иконе.
Пришлось няньке крестить лоб, только тогда Злата хоть немного успокоилась. Нарушить клятву Тельма, хоть она и была неверующей, побоялась. Но и откровенно побеседовать с Элей собралась лишь после того, как семья отплакала девять дней. Эля стала изворачиваться, врать, но в конце концов нянька приперла воспитанницу к стене, и та, заливаясь слезами, рассказала правду.
В лагере было очень плохо, кормили ужасно, а из развлечений была только дискотека, но и ту устраивали не каждый день, потому что дряхлый магнитофон постоянно ломался. Вот Эля и решила податься в Москву. Кроме всего прочего, ей очень хотелось помыться: в лагере были сложности с водой, в душ детей водили раз в неделю.
Денег у девочки не было, но это ее не смутило, она села на электричку без билета и добралась до столицы. Был рабочий день, и Эля очень надеялась, что в квартире никого не будет. Она специально выбрала для визита в город пятое число. Накануне Злата получила зарплату, а Эля знала: мать очень боится растратить деньги попусту, сегодня в полдень она, Тельма и Жанна с Ниной отправятся затариваться крупой, консервами, сахаром и прочим на месяц. Лукашины считали каждую копейку, поэтому процесс закупки займет не один час, мать, сестры и нянька будут ходить по лавкам, выискивая самые дешевые харчи, а Эля спокойно помоется, поест в тишине, залезет в копилку Нины, вытащит оттуда пару десяток и уедет в лагерь. Элечка иногда разбойничала в заначке у наивной сестры и очень веселилась, когда Нина, пересчитывая «богатство», изумлялась:
– Ну что же это такое! Думала, у меня сто рублей скопилось, а тут всего восемьдесят! И как я просчиталась?
Глуповатая Ниночка даже не думала о воровстве, она искренне полагала, что ошиблась. В общем, радужным планам Эли не суждено было сбыться. Накануне Нину пригласили на дачу, и Злата отпустила дочь. А пятого числа за несколько кварталов от дома Лукашиных торжественно открылся огромный супермаркет, и первым десяти покупателям была обещана совершенно невероятная, семидесятипятипроцентная скидка, вот Злата с Тельмой и помчались к магазину: они твердо вознамерились быть среди счастливчиков, поэтому отправились к восьми утра, хотя открытие было назначено на час дня. Мать сказала Жанне:
– Выспись спокойно и приходи в три. Незачем всем в толпе у закрытых дверей толкаться. Мы с Телей все сами купим, а ты поможешь отнести.
Жанна, обрадовавшись свободному времени, помылась и села делать педикюр. Привести в порядок ногти ее сподвиг презент от отца. Накануне вечером Сергей пришел с работы и принес дочке новые домашние туфли.
– Папочка, – ахнула Жанна, – какая красота! Розовые! С пуховыми помпончиками! Где ты их взял?
– Там таких больше нет, – усмехнулся Сергей, – носи на здоровье!
Нацепить роскошные шлепки на неаккуратные ступни показалось девочке невозможным, и Жанна, напевая, стала орудовать пилками, потом принялась красить ногти. Когда ей осталось обработать один палец, в квартиру неожиданно вошла Эля.
– Ты приехала из лагеря? – спросила без радости Жанна. – Сбежала?
– Не твое дело, – огрызнулась разочарованная Эля, – вали отсюда! Нечего в гостиной лаком вонять!
– Сейчас проветрю, – мирно ответила Жанна и, не закончив педикюр, поднялась из кресла, подошла к окну, распахнула его, встала спиной к проему и не удержалась от замечания:
– Мама будет недовольна! Путевка на твой отдых денег стоила!
Эля хотела достойно ответить сестре, но тут ее взгляд упал на обновку, аккуратно стоявшую у кресла.
– Туфли! – взвизгнула злюка. – Откуда?
– Папа подарил, – ответила Жанна.
У Эли потемнело в глазах.
– Папа? – переспросила она. – Принес тебе? Да они немереных денег стоят! Половину его зарплаты! Врешь! Небось в магазине украла! Вот отец домой придет, я у него спрошу! Живо ложь вылезет!
– Хоть до утра допрашивай, ничего нового не услышишь, – засмеялась Жанна.
Эля посинела.
– А у меня такие страшные тапки, – сказала она, – черные, рваные. Почему тебе новые подарили? Мне они нужнее! Почему вообще все новые шмотки всегда тебе? Отчего обо мне не думают, а?
Жанна села на подоконник.
– Успокойся, – сказала она, – у меня нога быстро растет, к зиме помпончики тебе достанутся.
– Ношеные! – горько воскликнула Эля.
– Будь добра, дай мне лак, – попросила Жанна, – я на окне ноготь докрашу, чтобы тебе не пахло.
Эля отвинтила у флакончика колпачок и бросила его на столик.
– Сама бери, я тебе не прислуга!
– Эй, эй, – рассердилась Жанна, – перестань, закрой пузырек, а то лак загустеет.
Но Эля уже шла к окну. Она приблизилась к сестре и процедила сквозь зубы:
– Значит, тапки будут мои к Новому году?
– Ну да, – мирно ответила неконфликтная Жанна, – буду носить их аккуратно и отдам тебе.
– Фиг тебе, – прошипела Эля, – я сразу их получу!
Последние слова девочка договаривала, уже толкнув изо всей силы сестру. Жанна, расслабленно сидевшая на подоконнике, не ожидала нападения, не оказала ни малейшего сопротивления и, не издав ни звука, рухнула вниз.
Эля замерла. У нее хватило ума не высовываться из окна и не смотреть, что сталось с сестрой. Ежу понятно, какова судьба человека, свалившегося с высокого этажа. В первую секунду Эля испытала радость: замечательные розовые тапочки с пуховыми помпонами теперь ее. Но потом пришло отрезвление: Жанна лежит во дворе, вон уже слышны вопли, соседи кинутся вызывать милицию.
Эля заметалась по квартире, открытое окно навело ее на мысль: дело нужно представить несчастным случаем. Девочка сбегала на кухню, принесла таз, губку, мыло и унеслась из дома. Она сообразила побежать на чердак, где и затаилась на то время, пока по лестницам бегали возбужденные жильцы и милиция. Второпях Эля сделала много ошибок: оставила в комнате маникюрный набор, открытый лак, забыла свои домашние тапки, не налила в таз воды, принесла жидкость для мытья посуды, а главное, заколка…
Тельма перевела дух.
– Какая заколка? – спросила я.
Бывшая нянька взяла кувшин-фильтр, налила стакан воды, залпом выпила ее и пояснила:
– На окончание учебного года родители сделали сестрам подарки, маленькие, но приятные. Жанна получила пластмассовые бусы, Нина – кошелек из клеенки, Света еще какую-то ерунду, сейчас уж и не вспомню, а Эле купили заколки-крабики. Злата и Сергей никогда не приобретали девчонкам одинаковые презенты, считали, что это унизит их. Набор «крабиков», доставшихся Эле, состоял из шести крохотных зажимов. Девочка скрепляла ими волосы на висках и челку. Очевидно, в тот момент, когда она со злостью толкнула Жанну, одна заколка отлетела, попала на грудь Жанны и зацепилась за ткань острыми «коготками».
Подбежав к трупу, Злата увидела заколку и сразу поняла: в происшествии участвовала Эля. Вот почему мать кинулась в квартиру. Ни соседи, ни врачи, ни милиция не проявили ни малейшего удивления, самая обычная заколка никого не насторожила. Но Злата знала: ни у кого в доме такой не было, только у Эли.
– Тетя Теля, – судорожно рыдала Эля, обнимая няньку, – я не предполагала, что она убьется! Просто очень обозлилась! Я не думала… не замышляла… это случайно получилось… нечаянно…
– За нечаянно бьют отчаянно, – не к месту вспомнилась Тельме детская дразнилка, – за тапки сестру убила! Как жить-то будешь?
Эля затопала ногами.
– Она сама виновата! Вечно все ей! Ей! Ей! А не мне!
Тельма вздрогнула – она ощутила, как от девочки пошла густая волна ненависти и злобы, и поняла: Элеонора великолепно понимала, что делает, слова «нечаянно» и «случайно» – ложь.
И тут из коридора послышался шорох.
