Дарья Донцова - Билет на ковер-вертолет
— Какое счастье! Наконец-то пришел! Вся издергалась! На работе отвечают: уехал, мобильный отключен, домашний молчит… Ну сколько можно гулять!
— У меня батарейка села, — ошарашенно ответил Филипп Юрьевич, потом спохватился, сделал строгое лицо и пробасил:
— Гражданочка, вы кто?
Хорошенькая девчоночка с разноцветными волосами стала краснеть, а на меня от радости напало дурашливое настроение.
— Как? Не узнал? Это же я, Арина Виолова — Виола Тараканова! Стыдно не вычислить звезду!
Филипп заморгал.
— Значит… ты… ее… знаешь? — с расстановкой произнесла девушка.
— Нет, котик, — быстро ответил кавалер, — первый раз вижу.
— А не ври-ка, — заявила Котик. — Она тебя Филей назвала! Откуда ей имя известно?
— Сам теряюсь в догадках. — попытался купировать зреющую неприятность Говорков, но Котик легко переорала кавалера:
— И все телефоны у ней имеются!
— Врет! — убежденно парировал Филипп, кося глазом.
Я притихла. Кажется, втравила парня в неприятности. Похоже, Отелло по сравнению с Котиком — младенец.
— А ну назови его мобильный! — бесцеремонно ткнула в меня длиннющим гелевым ногтем Котик.
Я, по непонятной причине, повиновалась и выдала цифры.
— Точняк, — отметила Котик, прищурилась, потом, странно скрючив пальцы, ринулась на меня с воплем:
— Ща узнаешь, как с чужими парнями трахаться!
Честно говоря, я растерялась, поэтому Котик ухитрилась вцепиться мне в волосы и пару раз стукнуть головой о грязную стену. Но мое замешательство прошло быстро, и в писательнице Арине Виоловой, восходящей звезде литературы, надежде издательства «Марко», любимом авторе киностудии «Шарашкин-фильм», проснулась дворовая хулиганка, все детство сражавшаяся с мальчишками. Я ловко вывернулась из пальцев Котика, уцепила ревнивицу за плечо, а потом отпихнула ее в сторону. Котик взвизгнула и снова кинулась вперед.
Филипп прыгал вокруг нас, периодически выкрикивая:
— Девочки, спокойно! Девочки, давайте побеседуем! Девочки, не надо драться!
Но мы с Котиком бились, словно войска Алой и Белой розы. В конце концов мне удалось стащить с драчуньи курточку и вышвырнуть одежду в окно.
— Ах ты дрянь! — завизжала Котик, явно намереваясь начать новый виток войны.
— Потом додерешься, — ухмыльнулась я, — беги во двор, а то твой полушубок из крашеной кошки бомжи унесут. А я пока к Филе в квартиру пойду, нам поговорить надо.
Говорков разинул рот, я повернулась к нему, и тут в моей голове разорвалась бомба. Яркий свет вспыхнул в закрытых глазах, я села и застонала, немилосердно болел затылок.
— Эй, ты как? — послышался сквозь звон незнакомый голос.
Я открыла веки, увидела небольшую, просто обставленную комнату и Говоркова, сидящего возле меня на диване.
— Жива? — поинтересовался он.
— Угу, — кивнула я. — Что случилось?
Филипп хмыкнул.
— Ленка тебя по башке сапогом огрела. Вмиг с ноги стащила, по твоей черепушке долбанула, а потом унеслась.
— Круто, — вздохнула я и стала ощупывать затылок.
— Да ран нет, — усмехнулся Говорков, — не боись, скоро пройдет. Ты вообще кто?
— Виола Тараканова.
— И что у нас с тобой было? — нахмурился Филипп. — Извини, конечно, если обижаю, но совсем тебя не помню. Мы ведь в этом году не встречались?
— Мы вообще не встречались, — вздохнула я.
— Никогда?
— Никогда.
— Чего же ты в драку полезла?
— Я? Это Котик твоя офигелая!
Говорков стал темнее тучи.
— Вы кто? — перешел он на официальный тон.
— Виола Тараканова, москвичка, жена вашего коллеги. Олега Куприна, под псевдонимом Арина Виолова пишу криминальные романы. — спокойно сообщила я, подхватив его тон, и добавила:
— Может, когда встречали мои книги. К примеру, «Гнездо бегемота».
Филипп замер, потом ринулся к шкафу, громоздившемуся в углу комнаты, открыл дверки, и я увидела полки, забитые детективами. На самом почетном месте стояли опусы издательства «Марко», в том числе мои собственные. Говорков вытащил названную книгу, перевернул ее, глянул на меня, на фото с последней страницы обложки, на меня, на фото, на меня, на фото и заорал:
— Офигеть! Она!
Нельзя сказать, что я очень обрадовалась, когда Говорков узнал меня по этому снимку. Томик украшает невероятное изображение красномордой особы с всклокоченными волосами и по-лягушачьи выпученными глазами.
— Я вас так люблю! — продолжал радоваться Филипп. — Не передать словами! Сам, правда, ничего не читал, просто некогда, много дел сразу в производстве. Но моя мама, как только появляется ваше новое произведение, хватает его, садится в кресло и молчит. Прямо ни слова не говорит, рта не раскрывает, пока все не прочтет! Потом сунет книгу в шкаф и заявит: «Барахло! Вот уже которую ее книгу читаю, и все дрянь!» Мама у меня такая откровенная, она прокурором работала и только правду людям в глаза рубит. Только правду, одну правду, ничего, кроме правды! Представляете?
— Кошмар, — поежилась я.
— Но те часы, что вас читает, она молчит! Вот оно, счастье, и его мне дарите вы! — чуть не зарыдал Филипп. — Можно, я вас поцелую?
Я отползла к краю дивана.
— Лучше просто выслушайте меня.
— Зачем я вам понадобился? Как узнали адрес и телефоны? — опомнился Филипп.
— Рита Чердынцева дала.
— Рита, Рита, Рита… — забормотал Филипп. — Что у меня с ней было?
— Думаю, ничего, Ритуся пресс-секретарь самого…
Фамилию начальства я произнесла шепотом. Говорков икнул, снова сел на софу и, наклонив голову, повторил прежде заданный вопрос:
— Зачем я вам понадобился? Говорите, помогу, чем смогу!
— Дело Ани Галкиной у вас?
— Аня, Аня, Аня… Что у меня с ней было?
— Ничего! Она арестована. Галкина!
— Анна Галкина, — кивнул Филипп, — ага, есть такое дело.
Обрадовавшись, что у следователя просветлело в мозгах, я быстро продолжила:
— Она никого не убивала!
В глазах Филиппа появилось легкое удивление.
— Откуда знаете?
Я привалилась к подушке.
— Сейчас объясню. Только выслушайте меня! Делать вам все равно нечего, злобного Котика нет, ушла домой.
Говорков усмехнулся:
— Начинайте.
Я откашлялась.
— Чтобы написать детективный роман, надо иметь сюжет, скелет истории, который писатель может покрыть мясом своих рассуждений и размышлизмов. Кто-то из литераторов обладает буйной фантазией и легко придумывает никогда не существовавшие коллизии, другие имеют дар рассказчика, они лихо описывают уже случившиеся с кем-то ситуации. Я принадлежу ко второму типу прозаиков и считаю, что мне редкостно повезло, жизнь намного хитроумнее любой выдумки…
Надо отдать должное Филиппу — слушатель он был замечательный, ненужными вопросами монолог нежданной гостьи не прерывал, глупых замечаний не вставлял и перерывов на перекур не устраивал. В конце концов я довершила рассказ:
— Вам осталась чистая ерунда — допросить как следует Макаркина. Либо поставить у его квартиры наружное наблюдение. Надеюсь, сотрудники милиции окажутся более расторопными, чем Вера Данильченко, и легко выяснят координаты обожэ мануального терапевта. Вот! Отпускайте Аню, она не виновата. Готова дать письменные показания.
Говорков встал, походил по комнате, снова открыл зачем-то книжный шкаф, затем закрыл его и вдруг сказал:
— Насколько понимаю, это будет новая книга? Вы начинаете расследование, а потом описываете свои похождения?
— Примерно так.
— И никогда не ошибаетесь?
— В смысле?
— Всегда докапываетесь самостоятельно до истины, не сворачиваете на ложный путь?
— Всякое случается, — туманно ответила я, — порой забредаю в непролазную чащу.
— Но читателю потом все равно сообщаете свою версию? Даже если она не правильная? Хотя если подтасовать факты, то ложь станет истиной… — задумчиво протянул Филипп.
— Нет, я пишу только правду, отсюда и проблемы. Иногда просто хочется купить билет на ковер-вертолет и улететь подальше от этой правды куда глаза глядят. Но сейчас мне необходимо дорыться до сути.
— В одном вы правы, — вдруг улыбнулся Говорков, — жизнь более хитроумна, чем выдумка. Ладно, сейчас расскажу вам много чего интересного, но в обмен на одну услугу.
— Какую?
Филипп взял в руки мою книгу.
— Когда издадут ваш новый роман, пусть вот тут, на первой странице, будет написано: «В основу сюжета положено дело, которое блестяще размотал…», ну и мои фамилия, имя и отчество.
— Могу еще указать и год рождения вместе с адресом!
— Это слишком, хватит имени. Моя мама будет счастлива. Значит, обещаете?
— Конечно.
— Тогда слушайте! — воодушевленно воскликнул жаждавший славы следователь. — Кстати, у нас недавно про Мишу Поварова в газете упоминали, так его потом в звании повысили. Да! Ничего мне за разглашение служебной тайны не будет, если вы укажете: «Все фамилии изменены». Впрочем, о деталях потом.
