Варвара Клюева - Уникум
Через некоторое время выяснилось, что Абрамцев — морфинист. В клинике он еще как-то держался, обходился без дозы, но это давалось ему все с большим трудом. У врачей глаз наметанный, мои коллеги быстро сообразили, что происходит, но из жалости к Абрамцеву и уважения ко мне закрывали на все глаза. А Абрамцев постепенно опускался все ниже.
Два года назад в гостях у знакомых я повстречала Владика и вскоре полюбила его. Он знал, что я замужем, и, несмотря на явную увлеченность мной, старался держаться подальше. К тому же у нас в Мичуринске Владик бывал только наездами. Поэтому около года наши отношения никак не развивались, хотя и мне, и ему было ясно, что нас тянет друг к другу. Потом кто-то намекнул Владику, как на самом деле обстоят дела в моей семье, и он пришел ко мне за подтверждением. Я рассказала ему все, как есть, утаила только историю с погибшей девочкой. Владик решил, что Абрамцев, воспользовавшись отчаянием, в котором я пребывала после смерти того мальчика, посадил меня на иглу и таким образом добился моей зависимости и получил согласие на брак. Я не стала его разубеждать, сказала только, что наркотиков давно уже не употребляю.
Мы с Владиком объяснились и решили пожениться, как только я разведусь с Абрамцевым. К тому времени я уже перестала бояться, что он расскажет правду родителям девочки. Все-таки прошло три года, и их горе, наверное, притупилось. Да и кто поверит опустившемуся наркоману?
Я пришла домой и с порога объявила мужу, что немедленно от него ухожу. Абрамцев мерзенько рассмеялся и сказал: «Давай-давай, катись к своему любезному. Только захочет ли он с тобой знаться, когда я ему расскажу, что ты зарезала ребенка?» Я остолбенела. Мне и в голову не приходило, что мужу может быть известно о Владике. Ведь до того дня мы встречались очень редко и только в гостях. Я предполагала уйти к родителям, подать на развод, а потом перевестись куда-нибудь в другой город, чтобы Абрамцев потерял меня из виду. Так я могла немного оттянуть момент, когда Владик узнает правду о девочке. Понимаешь, Варвара, я очень боялась его потерять. Ты сама знаешь, насколько Владик чистый и порядочный человек. Вдруг он не смог бы простить мне ту ошибку? Рано или поздно, я все сама бы ему рассказала, но к тому времени мы были бы женаты…
«Тебе никто не поверит, подонок!» — крикнула я мужу вне себя от ярости.
«А у меня свидетель есть. Медсестричка. Она заметила, что ты тогда была под кайфом. Я, пожалуй, скажу твоему драгоценному, что с тех пор и сам на иглу сел, — мертвая девочка мне спать по ночам не давала, а любовь к тебе мешала потребовать справедливого наказания». И он захихикал еще омерзительнее.
Я не могла больше находиться с ним под одной крышей и вышла на улицу. Там я долго бродила, пыталась придумать какой-нибудь выход, но тщетно. Наконец, так ничего и не решив, я вернулась домой.
Абрамцев спал. С дивана свешивалась его оголенная рука, на полу валялся шприц. Я не стала его поднимать, а достала из ящика стола другой. Абрамцев давно уже не скрывал от меня, где держит запасы морфия. Я взяла три ампулы и в три приема ввела их содержимое мужу в вену. Потом оттерла их подолом, вложила в руку Абрамцева и сжала ладонь. Когда я выпустила его руку, она опять свесилась плетью, и ампулы упали на ковер. После этого я собрала свои вещи и ушла к родителям.
Полгода весь Мичуринск только и говорил, что о несчастном наркомане, который покончил с собой, когда его бросила жена. Причина смерти ни у кого не вызвала сомнений. Я рассказала следователю, что в тот день решила уйти от мужа и осуществила свое намерение. Владик подтвердил мой рассказ. О пагубном пристрастии Абрамцева к морфию знал каждый второй житель города. Мотива для убийства мужа у меня как будто не было. Плохо со мной обращался? Так потому я и ушла. Материальной выгоды от его смерти я не получала. Сбережений у нас не имелось, прописана я была у родителей и на квартиру не претендовала.
На Владика вся эта история произвела очень тяжелое впечатление. Он чувствовал себя виноватым и боялся, что то же чувство мучит меня. С неподражаемой деликатностью он намекнул мне, что поймет, если я передумаю выходить за него замуж, как бы ни было это для него горько. Ты, конечно, понимаешь, каков был мой ответ. Через полгода мы поженились.
Я была очень счастлива.
А потом мы приехали сюда. Встреча с Николаем стала для меня полной неожиданностью. Он перебрался сюда совсем недавно — поменял свою квартиру в Тамбове на дом в Крыму. После того звонка мы с ним не поддерживали никаких отношений. Не могу сказать, что я очень обрадовалась встрече — слишком много грустных и страшных воспоминаний нас связывало, — но и дурного предчувствия у меня не возникло.
В тот день, когда вы затеяли шашлыки, Николай пришел ко мне в номер. Он сказал, что долго мучился сомнениями и хотел все забыть, но, увидев меня, понял — это знак свыше. Я испугалась, что сейчас он начнет объясняться в любви, но все оказалось куда страшнее… За три дня до смерти Абрамцев отправил Николаю письмо, в котором сообщал, что у меня появился «хахаль». «Но ничего, — писал он. — Я преподнесу этим голубкам чудесный свадебный подарок». Дальше, как ты понимаешь, шло подробное описание всего, что он собирался нам с Владиком устроить. Николай написал ответ, в котором заклинал Абрамцева оставить меня в покое, а спустя неделю кто-то из сокурсников сообщил ему о самоубийстве его адресата. Это известие поразило Николая. Он лучше других знал Абрамцева и понимал, что такие типы с собой не кончают. К тому же это злосчастное письмо…
Николай долго не мог ничего решить, несколько раз порывался мне написать, но так и не решился. В конце концов, ему удалось убедить себя, что ничего странного в истории с самоубийством нет — Абрамцев был наркоманом с явными отклонениями в психике, словом, личность непредсказуемая.
Если бы не наша случайная встреча, эта история не имела бы продолжения. Но Николай увидел меня, и его сомнения ожили. Он решил раз и навсегда покончить с ними, спросив меня прямо. В тот день я привела к нему Машу и Генриха с детьми, и из наших разговоров Николай понял, что мы собираемся на пикник, причем Владик с друзьями должен уйти на час-другой раньше. Николай решил, что это удобная возможность поговорить со мной без свидетелей.
Он пришел ко мне, рассказал обо всем и спросил прямо, была ли смерть Абрамцева самоубийством. «Прости, что задаю тебе такой вопрос, но я должен избавиться от этого груза, — сказал он. — Мне достаточно одного твоего слова, и мы навсегда закроем эту тему». И я не смогла заставить себя ему солгать. Николай любит меня, а я так устала от своей тайны… Я рассказала ему правду. Наверное, он был внутренне готов к такому повороту, потому что без колебаний принял мою сторону. «Я сам хотел убить этого мерзавца и очень рад твоему избавлению. Ты никогда не пожалеешь, что доверилась мне», — пообещал он.
Как выяснилось в ближайшие полчаса, Николай глубоко заблуждался. Ни об одном поступке я не жалела так, как о своей с ним откровенности. Но тогда я испытала колоссальное облегчение. Я выплакалась у Николая на плече, он успокаивал меня, говорил что-то ласковое, гладил по голове. Наконец я отплакалась, на душе стало тепло и спокойно, я поблагодарила Николая, и мы расстались.
Минуты через две после его ухода ко мне в комнату ворвалась Нина. С первого взгляда на нее я поняла: она все знает.
Видишь ли, ванные комнаты в наших номерах отделены тоненькой перегородкой. К тому же у них общая вентиляция, так что соседи по номеру могут переговариваться друг с другом, не повышая голоса. Правда, мы с Николаем сидели в комнате и дверь в ванную была закрыта, но, наверное, прислушавшись, из ванной соседнего номера можно было кое-что разобрать.
Не знаю, с какого момента Нина начала подслушивать, не знаю, сколько ей удалось расслышать, но картина, которая сложилась у нее в голове, походила больше на грубую карикатуру, чем на действительность.
«Я все слышала, — прошипела она. — Не надейся, что тебе и твоему любовнику удастся спрятать концы в воду. Я не допущу, чтобы вы избавились от Славки, как избавились от твоего первого мужа!» Я пыталась убедить ее, что она все неверно поняла, но Нина не хотела даже слушать. Скажи, Варвара, у нее когда-то были виды на Владика?
— Были, — вздохнула я. — Правда, очень давно. Славка не ответил на ее чувства, и Нинка вскоре вышла замуж за Мирона.
— У меня с самого начала зародилось такое подозрение. Внешне Нина относилась ко мне дружелюбно, но я чувствовала, что вызываю в ней глухую неприязнь. Она ассоциировалась у меня с придирчивой свекровью, которая души не чает в сыне и только потому терпеть не может невестку.
— Как же ты уговорила ее молчать?
— Боюсь, не совсем честным приемом. Я сказала, что если уж она имеет привычку подслушивать, ей не мешало бы обзавестись слуховым аппаратом. «Хочешь сделать из себя всеобщее посмешище — давай! Я не возражаю. Владика наверняка позабавит твоя история». Знаешь, когда человек находится в шоке, он не испытывает ни боли, ни тревоги. Он воспринимает происходящее с ним отстраненно, словно картинки с экрана. Мое полное спокойствие поставило Нину в тупик. Она видела, что я не играю и не притворяюсь. На попятный она не пошла, но явно стушевалась.
