Сергей Гайдуков - Не спеши умирать в одиночку

— Чего? — раздалось из окошка, а я без всяких лишних вопросов резко всунул руку внутрь, ухватив продавца за горло и дернув к себе так, что тот, вероятно, уперся верхней частью лица в стенку. Из нижней части лица раздавался еще более явственный хрип.

— Руками не шелуди, — посоветовал я. — Пока ты найдешь свой газовый баллончик, я тебе горло сломаю. Расслабься и вежливо поговори со мной. Ты же помнишь — клиент всегда прав. Так клиент — это я.

Хрип стал чуть более миролюбивым, и я посчитал, что можно перейти собственно к разговору.

— Девушка, — сказал я. — Она работала тут в прошлый понедельник.

— Утром или вечером? — проскрипела челюсть.

— Утром, — сказал я.

— Это Маринка, — признался продавец. — Какие у тебя к ней дела?

— Не уверен, что именно к ней, — сказал я. — Ты, кстати, в дискетах понимаешь что-нибудь?

— Какие дискеты? — возмутился продавец. — Мы же сигаретами торгуем, у нас другой совсем ассортимент...

— Значит, будем говорить с Маринкой, — сделал я вывод. Тут мне легонько постучали по плечу.

— Молодой человек, вы еще долго будете? — поинтересовался лысый старичок в выцветшей гимнастерке. — Давайте не будем создавать очередь!

— Это не очередь, — сказал я. — Это налоговая инспекция поймала на месте преступления злостного изготовителя фальшивых акцизных наклеек на сигареты. Поймала и держит своей железной рукой. А вы, дедушка, отойдите в соседний киоск или подождите минут пять, пока злодей пишет свое чистосердечное признание...

Злодей управился быстрее чем за пять минут, накарябав адрес Маринки на куске картона и протянув его в окошко.

— Это заводское общежитие, — пояснил он. — Там паспорт на входе спрашивают, но дашь вахтерше пачку «Беломора», и нет проблем.

— Ну так давай сюда свой «Беломор», — сказал я.

2

Тамара не пришла в восторг от предложения прокатиться к заводскому общежитию на «Ягуаре».

— Понимаешь, — сказала она, — ну есть же рамки приличия, есть какой-то предел, который не нужно переходить... Чтобы банкой с огурцами по башке не получить.

— Какой банкой? — не понял я.

— Когда я училась в институте и жила в общежитии, — погрузилась в воспоминания Тамара, — моя соседка по комнате очень переживала, что у меня водятся солидные знакомые при деньгах, а у нее никто не водится. И когда меня привозили к общежитию пусть даже не на «Ягуаре», а на простенькой «девятке», она норовила уронить из окна что-нибудь тяжелое на крышу машины. Цветочный горшок, презерватив с водой, а то и банку с огурцами... Боюсь, что появление «Ягуара» возле рабочего общежития вызовет нездоровую реакцию среди тамошних обитателей, а нам надо установить с ними контакт, чтобы найти эту самую Маринку. Поэтому оставим машину за пару кварталов в каком-нибудь безопасном месте, а сами пойдем пешком, по-простому. Ты, кстати, выглядишь идеально для посещения рабочего общежития, — оценила меня Тамара. — Особенно эта пачка «Беломора» в руке, она придает тебе особый колорит.

— Хватит трепаться, — сказал я. — Поехали.

— Ехать-то недалеко, — Тамара посмотрела на картонку с адресом. — Меня интересует другое: почему ты раньше до всего этого не допер?

— До чего не допер?

— До всего — что дискета это товар, что хмырь с ножом хотел лишь завершения сделки, что нужно выйти на связь с теми, кто продал Джорджику дискету... Твой дядя просек все это за пять минут!

— Ну, взгляд со стороны, — промямлил я, — всегда дает результаты...

— Просто ты вышибала, — выдала свой диагноз Тамара. — Мысли — это не твой конек. Вспомни про записку в лисицынском кабинете. Сам себе создаешь трудности. Слава богу, что у тебя есть дядя, который за тебя думает... Между прочим, ты знаешь, что он спит голым?

— Э? — Я обалдевшими глазами смотрел на Тамару, а та как ни в чем не бывало вела машину.

— Не знаешь, — сделала вывод Тамара.

— Зачем мне... И во... Какая раз... Смотри на дорогу! — вырвалось у меня с четвертой попытки.

— Что на нее смотреть? Что я там не видела, дорога как дорога... Вот твой дядя — это другое дело, — сказала Тамара, следя краем глаза за моей реакцией.

— ЁТМ, — тихо и с достоинством ответил я.

— Это что значит?

— Познакомишься с моим дядей поближе, узнаешь, — злорадно сказал я, и Тамара больше не поминала ДК.

Мы оставили машину на стоянке и молча направились в сторону общежития. Тамара шла впереди, весело улыбаясь встречным, а сзади тащился я, согласно Тамариной инструкции сохраняя пугающее выражение лица. Тамара случайно обернулась назад и вздрогнула:

— О господи! А, это ты, Шура... Ты пока расслабься, мы же еще не нашли тех, кого надо пугать. Кстати, пора бы уже тебе обзавестись оружием, а то одним лицом нам не обойтись.

— Когда я работал в «Золотой антилопе», — мрачно заметил я, — то всегда обходился без оружия. Все были довольны.

— Ты все рассказываешь про свои вышибальские успехи, а я вот не верю. Тот киллер в офисе сделал тебя как младенца...

— Было темно, — сказал я. — А потом стало светло. Я не ожидал.

— То есть тебе нужно постоянное освещение, — с иронией сказала Тамара. — Ну-ну, посмотрим, что будет дальше.

Дальше было пятиэтажное кирпичное здание, где на входе сидела железнозубая седая вахтерша, натренированным движением сцапавшая пачку «Беломора».

— Пока все идет по плану, — сказал я. — В смысле, все, как и рассказал продавец.

— Главное не войти, а выйти, — философски заметила Тамара, поднимаясь по лестнице общежития. — Этот запах... Вот так пахло мое прошлое.

— А чем пахнет твое настоящее?

— Керосином, — не менее философски ответила Тамара.

Дверь в сорок шестую комнату была открыта. Тамара заглянула туда и тут же выскочила обратно в коридор с сообщением:

— Пусто. Думаю, она уже перешла на нелегальное положение.

— Какое нелегальное положение? — сердито шепнул я. — Ты свихнулась?

— Я мыслю, — сказала Тамара. — Твой ДК кормит тебя поговорками, а на самом деле все очень просто. Техническая документация, интересная для иностранных спецслужб, — это что, по-твоему, чертежи детских горшков с завода пластмассовых изделий? Нет, Шура, это кое-что другое. Ты прочитал на вывеске, к какому заводу относится это общежитие? К заводу «Октябрь». Все собаки в городе знают, что «Октябрь» производит какие-то там военные комплексы. Вот на таком заводе работает девушка Марина, а потом на дискете оказывается сам понимаешь что. И как это называется? Это называется шпионаж. ДК сказал — можно словить пятнадцать лет тюрьмы...

— Блин, — я почесал в затылке. — И точно...

— И я не удивлюсь, если твоя Маринка уже слиняла с полученными от Джорджика деньгами...

— Не слиняла, — сказал я.

— С чего ты такой уверенный?

— А вот она, — я ткнул пальцем в пухленькую блондинку, которая развешивала белье на общем балконе. — И знаешь, на шпионку она не тянет. Она тянет на девушку, которая работает на заводе и подрабатывает в табачном киоске.

— Будем ее колоть, — решительно заявила Тамара. Она толкнула балконную дверь, подошла к Марине со спины и низким пугающим голосом произнесла: — Марина?

— А? — Девушка обернулась, сначала увидела Тамару, а потом увидела меня, перекрывшего выход с балкона, и побледнела, прижав к животу тазик с бельем. — Вы кто?

— Марина, это вы работаете в табачном киоске, что на Промышленном проспекте? По понедельникам в первой половине дня? — Тамара заложила руки за спину, чуть опустила голову и походила теперь на сурового дознавателя, который непременно выведет бедняжку Марину на чистую воду.

— Вы из администрации? — обреченно произнесла

Марина. — Ну я же не знала, что подрабатывать нельзя... Я всего полдня в понедельник и полдня в воскресенье...

— Нас интересует только понедельник, — прежним жестким тоном сказала Тамара. — Прошлый понедельник. Когда возле вашего киоска произошло убийство.

Девушка и до этого была бледная, а тут она стала просто белее белого. В глазах ее появился испуг, она попятилась назад, но там было металлическое ограждение.

— Вы... Вы из милиции?

— Нет, мы не из милиции. — Тамара жестом подозвала меня и спросила девушку, тыча в меня пальцем: — Узнаешь?

— Нет, — отчаянно замотала головой Марина.

— Ты дала мне блок «Мальборо», — нехотя напомнил я. — Тот самый блок «Мальборо». Тот особенный блок «Мальборо». Ты знаешь, что там было внутри.

— Я не знаю! — торопливо воскликнула Марина. — Я просто отдаю эти коробки, меня попросили, а я...

— Кто попросил?

— Рома попросил...

— Вот, — не удержалась от обобщений Тамара. — Как всегда, все женские несчастья происходят от мужчин. Голову оторвать этому Роме! Хотя мы еще успеем это сделать...

— Давно ты передаешь такие коробки? — перебил я

Тамарины рассуждения.

— Ну, с весны-то точно передаю. С апреля, наверное. А до меня Ленка работала, может, и она передавала...