Дарья Донцова - Квазимодо на шпильках
– Простите, – робко обратилась я к ней, – вы в этом разбираетесь?
– А что надо? – зевнула девочка, уставясь на меня огромными голубыми глазищами.
– Понимаете, я очень неумелый пользователь…
– Научишься, никто еще не родился в обнимку с компьютером.
– Очень неловко вас беспокоить!
– Послушай, – резко перебила меня девочка, – у меня времени на приседания нет. Говори, чего хочешь, если знаю где, то покажу.
– Базу прописки ищу.
Девочка хмыкнула и застучала по клавишам моего компьютера.
– Это ерунда, ща откроется, только имей в виду, все фуфло.
– В каком смысле? – насторожилась я.
– Неверная она! Адрес указан, а человека там нет. Да и вообще сейчас прописка ничего не значит. Вон моя мама по документам с бабушкой живет, а на самом деле с папой. Во, гляди, загрузилась!
Я увидела список и воскликнула:
– Ой, ну здорово, а как букву К открыть?
– Вон туда жми, – посоветовала девочка и уставилась в свой экран.
Я, затаив дыхание, стала читать фамилии: Кавелин, Каверин, Каверзнев, Калашников… Калашникова! Причем не одна. Их тут целых шесть! Анна Семеновна, Евгения Ивановна, Лилия Анатольевна… Елена Сергеевна!
Вне себя от возбуждения, я выписала адрес и взглянула на часы. Вполне успею смотаться к ней и расспросить ее.
Потолкавшись около часа в метро, я наконец добралась до кирпичной пятиэтажки и шмыгнула в подъезд. Нужная квартира оказалась тут же, на первом этаже, слева от входа. За дверью послышался заливистый лай, и через секунду крохотная рыженькая мохнатенькая собачка стала яростно налетать на мои ботинки.
Я наклонилась и хотела погладить старательно исполнявшую свою собачью работу псинку по голове.
– Осторожней, – раздался звонкий голос, – она укусить может.
В ту же секунду «жучка» тяпнула меня за указательный палец. Я вскрикнула и отдернула руку.
– Уж извините, – затрещал голосок, – Пунька с виду хорошенькая, прямо ангелочек, а на самом деле хуже питбуля будет.
Я выпрямилась и увидела девушку, вернее, молодую женщину в халате, туго обтягивающем выступающий живот. Лицо ее пряталось в тени, я не могла в деталях рассмотреть его, но что-то знакомое промелькнуло в облике.
– Вы ко мне? – спросила хозяйка и щелкнула выключателем.
В прихожей мигом вспыхнула трехрожковая люстра, электрический свет залил все вокруг, и я узнала… Жанну.
– Где-то я вас видела, – пробормотала она. – Вы в библиотеку приходили?
Я ощутила невероятную усталость. Ноги налились свинцом, тело потеряло подвижность. Круг замкнулся, я прибежала на то место, с которого начала поиски. Уже ни на что не надеясь, я тихо спросила:
– Вашу маму ведь зовут Лена? Елена Сергеевна Калашникова?
– Ага, – кивнула Жанночка, – да вы входите, небось замерзли, вон метет как! Хотите чайку?
Я вошла.
– Спасибо, честно говоря, я устала и продрогла.
– Вот вам тепленькие тапочки, – засуетилась Жанна, – они из натуральной овчины, засуньте туда ступни, и мигом согреетесь. Давайте еще жилетку принесу, из дубленки. Идите сюда, на кухню.
Продолжая болтать, она втолкнула меня в крохотное пространство, усадила за кукольный столик и захлопотала у плиты. В мгновение ока передо мной оказались чашка, банка с малиновым джемом, масленка, батон.
– Вы хлеб сначала маслом намажьте, а сверху варенье положите, – посоветовала Жанна, – очень вкусно получается, словно пирожное ешь.
Я послушалась, набила рот хлебом и поинтересовалась:
– Ваша мама когда придет?
– Сегодня не скоро, – вздохнула она, – какое-то совещание в префектуре устроили, будто людям делать нечего! Начальникам-то все равно, их потом шоферы по домам развезут, а маме на метро переться, а она и без того устает!
Мы поболтали пять минут о том о сем, наконец я решилась:
– Жанна, а разве ваша мама была замужем за Евгением Баратянским?
Девушка пожала плечами:
– Вроде нет, я внебрачный ребенок, а в чем, собственно говоря, дело?
То ли от того, что я хорошо пригрелась на маленькой замечательно уютной кухне, то ли от слишком сладких, но ужасно вкусных бутербродов с вареньем, то ли от милой приветливости Жанны я размякла и совершенно неожиданно для самой себя рассказала ей о том, чем занималась последнее время.
Жанна слушала молча. Ее прелестные ненакрашенные глаза расширялись по мере моего рассказа, наконец она воскликнула:
– Я помню дядю Женю! Он иногда заходил сюда и какое-то время жил с нами в одной квартире, но потом перестал появляться и исчез очень надолго, лет на десять.
Я кивнула, все правильно, Евгения посадили вновь, только не на десять, а на восемь лет.
– Вы звали его дядей? Родного отца?
Жанна замялась, потом твердо ответила:
– Трудно было называть его папой. Вообще говоря, я его совершенно не волновала, за маму обидно было, она так вокруг этого типа скакала. Хотя со мной история повторилась…
– Почему? – удивилась я.
Жанна усмехнулась и показала на свой живот.
– Вот. Скоро ребеночек на свет должен появиться, девочка, Машенька. Я уже люблю ее больше всех!
– Правильно, – кивнула я, – так и должно быть.
– Мой кавалер, – продолжала она, – женатый человек. Сначала уверял, будто любит, обещал пылинки сдувать, а когда про беременность услышал, денег на аборт сунул и испарился. Как вам такое?
Я вздохнула. К сожалению, это частая ситуация. Зря некоторые женщины строят иллюзии, развести женатого мужчину трудно, тут беременность не поможет, скорей помешает. Лица противоположного пола отнюдь не пылают любовью к новорожденным или будущим младенцам.
– А я плакать не стала! – воскликнула Жанна. – Сама выращу, будет только моя дочка. Мама меня не ругала, потому что сама такая, она все поняла правильно.
Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Имей я дочь, рожденную вне брака, я бы изо всех сил постаралась, чтобы она не повторила мою судьбу. А может, не стала бы толкать ее на аборт в случае «безмужней» беременности? Слава богу, жизнь ни разу не поставила меня перед таким выбором.
Жанночка заботливо налила мне чаю и спросила:
– А что, вы уверены, что Евгений убил Семена Кузьмича и ту девушку, его молодую жену?
Я кивнула:
– Абсолютно точно.
– Из-за денег?
– Именно, он в них постоянно нуждается. Простите, если обижу вас сейчас, но Баратянский подлый человек.
– Я тоже так думаю, – подхватила Жанна, – никогда не считала его своим отцом, хотя, наверное, во мне половина от Баратянских.
– Это необязательно, – улыбнулась я, – похоже, вы пошли в маму.
– Надеюсь, – засмеялась она, – я совершенно не способна брать деньги в долг. Меня так мама воспитала: лучше копейка, да заработанная честным трудом, чем украденный миллион.
Я выпила вкусно заваренный чай. Жанночка опять наполнила чашку.
– Значит, вы не поняли, что Елена Сергеевна Калашникова – это и есть Лена, заведующая библиотекой, и приехали, чтобы узнать у нее адрес Евгения?
Я грустно согласилась.
– Только она его не знает.
– Да я уж поняла, что зря заявилась. Извините, отвлекаю вас от дел.
– Ерунда, – отмахнулась Жанна, – до вашего прихода я просто сидела перед теликом. Так вам нужен адрес?
– Да, очень.
– Тогда записывайте.
Я чуть не свалилась со стула.
– Вы его знаете?
– Да.
– Откуда?
– Какая разница? Значит, так, Новопеределкино…
Дрожащими от нетерпения пальцами я вытащила из сумки ручку.
– На этой улице магазин есть, «Перекресток», так вот Евгений живет прямо за ним, такой блочный белый дом…
– Спасибо, – забормотала я, – просто огромное спасибо!
Глаза Жанночки потемнели.
– Не хочу покрывать убийцу. Евгений будет в Новопеределкино завтра, где-то после восьми. Раньше не ездите, его там нет.
Я не стану вам рассказывать, с каким трудом дождалась следующего дня. Пару раз у меня появлялось сильнейшее желание рассказать все Вовке. Останавливало лишь одно соображение: вдруг Жанна ошиблась и Евгения там нет? Сначала я сама проверю правильность информации, а потом сдам убийцу Костину.
К операции я подготовилась самым тщательным образом. Вряд ли Евгений знает всех жильцов в доме, значит…
В восемь вечера я приехала по адресу, поднялась на нужный этаж и приняла нужный вид. Из пластикового пакета вытащила фартук, сняла куртку, повязала передник и набросила пуховик на плечи, не всовывая руки в рукава. В голову воткнула несколько железных бигуди и осталась довольна. Сейчас нажму на звонок.
Евгений предусмотрительно прильнет к «глазку» и что он увидит? Соседку, которая отскочила от плиты. Куртку набросила для тепла, сапоги нацепила, чтобы не пачкать домашние тапочки на лестнице.
– Эй, сосед, – начну шуметь я, – давай открывай, у меня с потолка вода хлещет.
Дальше просто. Он распахнет дверь и скажет:
– Это не я, смотрите, в моей квартире сухо.
Я начну извиняться и приговаривать:
