Ольга Степнова - Пляж острых ощущений
— Для меня работа — вся жизнь. Если б ты знал, сколько опасных преступников я засадил! — Он заполнил мой стакан до краев.
— Бр-р-р-р-р!!! — содрогнулся я то ли от количества предложенной мне водки, то ли от мысли, сколько человек, которых засадил Барсук, могли оказаться невиновными. — Бр-р-р-р-р!!!
— Ты понимаешь, я ведь тем утром, когда ты погиб, уже знал, что ты невиновен!
— Знал?!! — я попытался вскочить с табуретки, но у меня это не получилось. — Ты знал?!!
— Э-эх! — махнул он рукой. — Пока ты три дня в изоляторе сидел, я ведь массу работы проделал. Вроде бы версия о твоей виновности подтверждалась и свидетелями, и наличием у тебя мотивов, но… что-то крутилось у меня в голове. Что-то крутилось, тревожило. Мысль какая-то, воспоминание, только я припомнить не мог — что?! А за день до того, как тебя в СИЗо повезти, я вспомнил!!! В девяносто девятом году в городе уже была серия подобных убийств!
— Бы-ла?! — прошептал я.
— Тогда стариков убивали. Точно так же, ударом по затылку. Их находили в квартирах с проломленными черепами. Из квартир пропадали деньги, награды, украшения и кое-что из бытовой техники: ерунда всякая — утюги, чайники, радиоприемники и даже будильники. На первый взгляд все это смахивало на банальное ограбление, но что-то во всем этом было не так. Что-то не так! Старики, как правило, все бдительные и осторожные, а эти сами открывали двери своих квартир, впускали убийцу, близко его подпускали… В общем, получалось, что они хорошо знали человека или людей, которые приходили к ним в дом. Опрос соседей не дал ничего. Родственники тоже ничего толкового не припомнили.
— А при чем здесь… — Я не успел закончить вопрос. Над нами, на крыше веранды, что-то зашуршало, а потом громыхнуло. — Что это? — удивился я и посмотрел на потолок.
— Кошки соседские, — отмахнулся Барсук. — Их тут, как… собак нерезаных.
Опять громыхнуло, да так, что веранда ходуном заходила. Я поднял глаза и увидел, что потолок у веранды совсем ерундовый — тонкая фанера разной фактуры и цвета. Наверное, по крыше и впрямь бродили большие, жирные кошки. Ну очень большие, и непозволительно жирные…
— Так вот, раны на голове у стариков очень напоминали те, которые были у Матвеева, Петушкова, Лялькиной. Все старики умерли, им не оставили никаких шансов выжить. Удары были нанесены с большой силой. Находили их, как правило соседи, почтальоны, или медсестры, заметив приоткрытые двери квартир. Следов взлома — никаких, следов сопротивления — тоже. Только выпотрошенные шкафы, тумбочки, да пустые, невыцветшие места на старых клеенках и стенах, где стояли электрические чайники и висели радиоприемники… Я этим делом тогда занимался и обнаружил одну интересную вещь. Все ограбленные и убитые старики состояли на учете в поликлинике с довольно серьезными диагнозами — диабет, стенокардия, даже онкология. Понятно, в таком возрасте у всех диагнозы, но тут просто все как на подбор с очень тяжелыми заболеваниями, с инвалидностью.
— Бр-р-р-р! — помотал я головой. Я ничего не понимал. Зачем майор мне рассказывает историю про убиенных стариков и старушек? При чем тут я — умное, красивое, интеллигентное привидение?..
— Слушай, — пробормотал Барсук, — а разве привидения водку пьют?
— Еще как! — Я снова влил в себя горькую. Фанера над головой опять затрещала, ходуном заходила, но мне было уже на это плевать.
— И еще одно обстоятельство связывало всех этих стариков, — майор упорно хотел мне дорассказать историю почти десятилетней давности. — Все они незадолго до своей смерти заключили договор с некой фирмой «Гарант». По условиям договора, старики при жизни переписывали свои квартиры на доверенное лицо фирмы, а в обмен на это «Гарант» гарантировал им не только приличную пожизненную ренту, но и медицинское обслуживание, услуги домработницы и другие мелкие, но важные для старого больного человека услуги. Переписав квартиру, старики могли не думать больше о скудных пенсиях, которых не хватает на дорогие лекарства, не заботиться о квартплате. У них всегда было чисто прибрано, были куплены продукты, приготовлен обед, каждый день к ним наведывалась медсестра, измеряла давление, ставила уколы… В общем, на этот шаг пошли многие старики, даже те, кто не был одинок. Ведь дети имеют обыкновение уезжать жить в другие города. Оттуда не наездишься, даже если ты самый примерный сын, или дочь, а старых людей очень трудно уговорить переехать к детям, они боятся менять климат и привычную обстановку. В общем, девятнадцать эпизодов таких убийств с девяносто девятого по двухтысячный год. Девятнадцать! И у шестнадцати из стариков договоры с фирмой «Гарант»! Что это — совпадение?! И все квартиры отходят «Гаранту»! И конец всем пожизненным рентам, которые нужно было выплачивать этим шестнадцати старикам! Начиная с шестой жертвы, пасли мы этих ребят, и стариков подсадных пытались к ним запустить, но все без толку — никаких доказательств! Все чисто! Стариков стали и на улицах убивать, не только в квартирах. Ударят по голове и кошелек вытащат. А когда кошелька нет, так крестик сорвут, даже если он очень дешевый. Всячески пытались сымитировать ограбление. Мы тогда этот «Гарант» и так и этак размазывали, но сделать ничего не смогли. Договоры все чистые, грамотно составленные. Получалось, совпадение это — что старики большей частью клиенты «Гаранта». У меня в кабинете сам директор фирмы, помню, орал: «Ты что, начальник, не понимаешь, что глупо это — убивать стариков, которые с нами договор заключили! На нас же первых подозрение упадет! Ищите! Ищите! Это чудовищное совпадение!! Или кто-то из недоброжелателей хочет нас сильно подставить!» Я, знаешь, тогда поверил, что это совпадение. Действительно, слишком уж все белым нитками шито. Никто так подставляться не будет. Я даже готов был поверить, что это кто-то из недоброжелателей фирмы такое творит, чтобы «Гаранта» прикрыли. В те времена на такого рода деятельность немногие отваживались. Это очень затратно — платить пожизненную ренту, ведь некоторые, даже очень больные старички, имеют обыкновение жить бесконечно долго. А «Гарант» фирма вполне солидная была, условия договоров выполняла и на рекламу не скупилась. У них рекламная компания так и называлась — «Достойная старость». В газетах, на радио, телевидении шла. И старики, кстати, были довольны услугами фирмы. Были, правда, конфликты с родственниками, которые, узнав о решении своих стариков, понимали, что наследство в виде жилплощади им не светит, но тут все чисто было, не подкопаешься. Документы оформлены грамотно, а старики добровольно и осознанно шли на такой шаг.
В общем, мутное это дело было. В двухтысячном году, во время следствия, фирма «Гарант» быстренько свернула свою деятельность. И что бы ты думал? Убийства стариков прекратились сразу же! Но не это главное. Знаешь, как звали гендиректора «Гаранта»?!
— Как?! — Почему-то мне было совсем неинтересно, как звали гендиректора «Гаранта», но я спросил.
— И-горь И-ва-но-вич Мат-ве-ев! — по слогам выкрикнул Барсук. — Я вспомнил об этом в тот день, когда ты погиб. Вспомнил и удостоверился по материалам следствия, что это именно тот Матвеев, который был первой жертвой молоточника!
Я молча махнул стакан водки. Кажется, дело все шло к тому, что в тюрьму мне не надо садиться. За это следовало выпить, даже учитывая тот факт, что я не пью.
— Стал я остальных проверять, — Барсук рубанул рукой по столу, — и точно!! Маргарита Лялькина бухгалтером у них числилась, только тогда она Ватрушкиной была. Иван Петушков замгенерального был. Рекламой у них заведовала Вера Серикова — нынешняя звезда мирового масштаба Юлиана Ульянова, дочки моей кумирша. Были у них еще два человека, в руководстве…
— Чувилин и Селепухин, — подсказал я.
— А ты откуда знаешь? — уставился на меня Барсук, но тут же хлопнул себя ладонью по лбу: — А, ну е-мое, ты ж привидение!
— Селепухин погиб три недели назад. Утонул. А Чувилин вчера срочно свалил из города. Вернее, из страны.
— Гад! Свалил?! — подскочил майор. — А я его на завтра для допроса вызвал! Слушай, скажи куда он уехал, я его из-под земли достану!
— Да не знаю я! Я не то чтобы совсем привидение. Есть во мне некоторая обыденность и приземленность. Слушай, где у тебя тут туалет?.. — Я встал и надел рубашку.
Барсук вдруг заплакал. И даже не заплакал, а зарыдал. Это были пьяные, горькие, облегчающие душу слезы. Я не стал его останавливать — пусть прорыдается. Старым, упертым майорам это полезно.
— Если бы ты не погиб тогда в автозаке, тебя бы уже буквально на следующий день из СИЗО выпустили! — сквозь рыдания сказал он. — Я ведь потом свидетеля еще одного нарыл! Официантку того кафе, где молоточник Лялькину шашлыками кормил! Официантка показала, что у того парня на мизинце фаланги не было! Она заметила это, когда он с ней расплачивался.
