Эльвира Барякина - Гроб с музыкой
Сережка была красивая, с красным камушком в середине. Щелкнув замочком, он нежно чмокнул ее в шею. Тут из-за угла снова показались журналистки.
— Мы вас видели! — прокричал им Леха. — Позор вашей конспирации!
Журналистки сконфужено ретировались.
— Куда теперь? — игриво спросила Нимфа.
Он огляделся. Вблизи торчала темная коробка радиорубки.
— Вон туда!
— Там же наверняка заперто!
— Фигня, прорвемся!
— Ну давай, — согласилась Нимфа.
Они подбежали к радиорубке. Леха заглянул в окно, подергал раму, но она, естественно, была забита гвоздями. Нимфа толкнула дверь.
— Лех, а здесь открыто!
Улыбаясь чему-то своему, она вошла, остановилась посреди темной, пахнущей каким-то сладковатым дымом комнатки. Леха шагнул следом за ней.
— Что-то с нами происходит, а чего — даже не объяснишь… — сказала вдруг Нимфа как-то нежно и трепетно.
Леха уселся с размаху на видавший виды диван. Через незанавешенное окно струился белый свет уличного фонаря, и в нем Нимфа казалась еще красивее — какая-то нездешняя, неземная, призрачная.
— Запах какой-то странный: жгли, что ли, чего?
— Иди ко мне! — тихо позвал Леха.
Она молча подчинилась, села рядом, так близко, что ее кудряшки приятно скользнули по лицу. Леха провел легкими пальцами по ее стройной лодыжке.
— Сними ботинки.
«Нимфа» нагнулась, отчего под ее рубашкой обозначился острый позвоночник…
— Ой! Здесь что-то валяется…
Она заглянула под диван и вдруг страшно заверещала закрыв рот ладонями.
— Ты чего?! — перепугался Леха.
Она не отвечала, только визжала, уставившись безумными глазами куда-то вниз. Совершенно ошеломленный Леха наклонился…
Под диваном лежал человек. Мертвый.
Леха в ужасе отшатнулся. Это был Сергей Измайлов: полное лицо с короткими усиками, рука, откинутая в сторону… Буквально два часа назад он сидел у костра, смеялся над Топовскими байками… А теперь… Леха поспешно дотронулся до его руки — она была еще теплой.
Нимфа внезапно замолкла и как-то тяжело завалилась на пол, стукнувшись головой об угол радиопульта. Совершенно потерянный, Леха кинулся к ней, потянул за рукав рубашки…
— Эй… Вставай…
Нимфа не шевелилась. Он начал трясти ее, хлопать по щекам — никакой реакции. Господи, грохнуться в обморок именно здесь, именно сейчас!
Пулей вылетев из радиорубки, Леха побежал куда-то, путаясь в ветках, ничего перед собой не видя. «Надо позвать на помощь! Блин, куда все подевались?!» Где-то в отдалении слышалась музыка дискотеки, но он никак не мог сориентироваться, где.
Наконец Леха выскочил на какую-то дорожку и чуть не врезался на Топ.
— Что с тобой? — удивилась она. — У твоей Нимфы сифилис, а она тебя не предупредила?
У него не было сил отшучиваться.
— Измайлов! Он умер! Там в радиорубке лежит! — выкрикнул он, задыхаясь.
Топ отшатнулась.
— Ты совсем, что ли, пьян, Кобец!?
— Да правда!
Она на секунду задумалась.
— Тогда беги за начальником лагеря. Только никому ничего не говори: нечего панику разводить раньше времени.
— А ты?
— Я пойду посмотрю, в чем там дело.
— А где начальник? — спросил Леха, понемногу приходя в себя.
Топ махнула рукой по направлению к пристани.
— Я его там только что встретила.
— Хорошо. Я быстро.
* * *Леха оббежал все побережье «Ворошиловца»: начальник как сквозь землю провалился. Все кругом были пьяные, никто никого не видел. Кто-то, правда, сказал, что начальник был замечен в районе каптерки. Но там было все закрыто. В конце концов в одной из беседок Леха нашел его в совершенно пьянущем состоянии в обнимку с ди-джеем.
— Там мертвый человек! — закричал им Леха.
— Иди к нам, друг! — нечленораздельно произнес начальник и сильно покачнулся. — Мы споем про войну!
— Да вы не понимаете, там, в радиорубке Измайлов лежит!
— Не хочешь петь — так и скажи, — обиженно забулькал ди-джей и яростно затянул: — Маруся, Маруся слезы льет…
«Совсем народ охренел!» — подумал Леха со злостью. Он, конечно, и сам был слегка навеселе, но увиденное совершенно отрезвило его. Уже без всяких сил он пошел искать Топ.
Она сидела на крылечке радиорубки.
— Ну где ты шлялся? Я уже замучилась тебя ждать!
Леха опустился рядом с ней.
— Где-где… Начальника лагеря искал. Он, зараза, нажрался и со мной не пошел.
— Это ты, Кобец, нажрался, — сурово отрезала Топ. — И, слава Богу, что не привел никого.
— Почему это «слава Богу»?
— А потому что нет там никого: ни живых, ни мертвых!
У Лехи просто глаза на лоб полезли.
— Как это?! А Нимфа где? Она же там была!
Топ пожала плечами.
— Проверь сам.
Леха совсем ничего не понимал. Вскочив, он вбежал в радиорубку и огляделся кругом. Там, действительно, никого не было. И Нимфа и Измайлов исчезли в неизвестном направлении.
В дверях стояла Топ и ворчала:
— Пьяница ты и дурак, Кобец! Я чуть не описалась со страху. Думала, открою дверь, на труп наступлю и от испуга заикой сделаюсь.
— Но он же вот здесь был! — показал под диван Леха.
Топ не слушала.
— У меня даже руки тряслись! — раздраженно продолжала она. — Еле дверь открыла! Н-да, не ожидала я от тебя таких шуточек…
— Да это не шуточки вовсе!
— Не шуточки?! Тогда сам ищи свой труп! А я пошла.
— И я с тобой! — горячо произнес Леха. Ему как-то не хотелось оставаться одному.
Но Топ покачала головой.
— Нет уж, Кобец! Я на тебя обижена, и ты наказан. Иди на берег Левинки и подумай о своем лживом поведении.
* * *Леха сидел на речном берегу и в одиночестве распивал полбутылки водки, подаренные верстальщиком Ренатом. В голове пьяно мешались мысли. «Что за черт! — думал он. — Ну ведь я же не больной и вроде не сумасшедший. Ну выпил немного. К тому же Нимфа ведь тоже все видела, раз так орала. Значит, кто-то там был. А с ума вроде только по одиночке сходят. Но куда же тогда она сама делась?!»
После того, как Топ бросила его на произвол судьбы, Леха пытался было разыскать Нимфу, но лагерь уже спал, и поиски ни к чему не привели.
От выпитого начинало тошнить и за каждым кустом мерещилось по мертвецу. «Видать, и вправду никакого трупа не было. А мне надо лечиться», — решил Леха и поплелся к своему домику.
* * *Утром он едва смог разлепить глаза. Жить ему было очень, очень тяжело. На соседней койке у окна сидела Топ и о чем-то напряженно думала.
— Бли-ин, — простонал Леха, — башка-то как трещит!
Топ повернулась на звук его голоса.
— Проснулся, что ли?
— Не совсем…
Она потянулась рукой к тумбочке, куда накануне предусмотрительно спрятала бутылку пива.
— Будешь?
Кое-как разбавив головную боль, Леха влез в свои джинсы.
— Эх, мы и нопились… — произнес он с удивлением, вспомнив вчерашнее происшествие.
Топ сдержанно ухмыльнулась.
— Не мы, а ты. Узюзюкался до чертиков… — Она взглянула на часы и резво подпрыгнула на кровати. — Ба! Уже почти одиннадцать, через пять минут постельное белье сдавать.
Она вскочила и начала остервенело запихивать в рюкзак свои шмотки. Встреченные на пути Лехины вещи хватались и кидались в сторону хозяина.
— Топ, перестань беситься, — хрипло произнес Леха. — Успеем еще собраться. У тебя есть зубная паста? А то у меня в головушке — бо-бо, в ротике — бе-бе…
— Есть, конечно, — отозвалась Топ, бросив в Леху его носки. — Точнее, была — я ее уже на дно сумки спрятала.
— А жвачка?
— Только уже жеваная — если тебе так уж надо, отдери от спинки кровати.
Топ была какая-то взвинченная.
— Ты сегодня злая, — констатировал Леха. — Тебя что, кто-нибудь не удовлетворил?
— Если меня кто не удовлетворил, так это ты! — вдруг раздраженно крикнула Топ. — Я вчера весь вечер с тобой проканителилась.
— А куда же делся твой сладкий мальчик с челочкой как у Гитлера?
— Он с Геной уехал.
— С каким Геной?
— С Геной-крокодилом, — язвительно пояснила Топ и вдруг прикрикнула на него: — Да шевелись же ты, Кобец! Мне еще Бобика от предков надо забрать, у меня белье замочено и вообще я домой хочу!
Леха вымученно вздохнул.
— Я все понял. Этот чертов Алик травмировал тебя в сердце, и теперь ты вымещаешь на лучшем друге Лехе свое хамство.
— Хватит войдосить! — одернула его Топ и, схватив кучу постельного белья, понесла его в каптерку. — Загружай вещи в машину!
* * *Побросав сумки в багажник, Леха побежал к центральной площадке: ему надо было найти Нимфу. Там уже стояли автобусы, вокруг которых галдели студенты-активисты. Увидев Юльку, Леха подошел к ней.
— Привет, ты не видела девчонку такую, кудрявенькую? У нее еще очки были с желтыми стеклами… Она мне очень нужна для одного дела.
