Наталья Александрова - Алмазная принцесса
– Чья?! – спросил охранник с недоверчивым интересом.
– Лучше тебе про это не знать! – Сахарок посмотрел на охранника так выразительно, что тот попятился и поспешно открыл перед каталкой двери спецотделения.
Если вся клиника была вполне современной и хорошо оборудованной, то за дверью спецотделения мы словно оказались в американском фильме из жизни роскошного госпиталя. Суперсовременная отделка поражала роскошью и продуманным дизайном, сновавшие по коридору медсестры, кажется, только что прибыли с конкурса красоты, палаты блистали, как номера в пятизвездочных отелях.
Трофим Антипович уверенно толкал каталку по коридору, дядя Вася поспевал за ним, удивленно оглядываясь по сторонам, а я лежала под тонкой простыней, изображая тяжелобольную.
Наконец мы свернули в одну из последних палат.
Сахарок закрыл за нами дверь, я вскочила с каталки и следом за дядей Васей подошла к кровати, на которой совершенно неподвижно лежала молодая женщина.
Глаза ее были закрыты, щеки заливала смертельная бледность, но у нас не было никаких сомнений – это была Татьяна Окунева.
– Таня, Танечка! – окликнула я ее, дотронувшись до плеча.
Она даже не шелохнулась, ни один мускул на ее лице не дрогнул.
– Что с ней? – прошептала я испуганно.
– Наверное, накачали какой-нибудь дрянью буквально до потери сознания! – предположил дядя Вася.
– А ты говоришь, Макарыч, что я – преступник! – отозвался Трофим Антипович. – Да я по сравнению с этими – просто ягненок невинный!
– Спасать ее надо! – проговорил дядя Вася, подталкивая каталку к больничной кровати.
Втроем мы переложили Таню на каталку и с головой накрыли простыней. Она исхудала от невзгод и треволнений и весила не больше подростка.
– Ну что, вывезем ее? – Дядя Вася с надеждой взглянул на бывшего рецидивиста. – Ты ведь, Антипыч, здесь все ходы знаешь!
– Вывезти-то мы ее вывезем. – Сахарок с сомнением взглянул на опустевшую кровать. – Только кто-нибудь зайдет сюда, увидит, что она исчезла, и поднимет тревогу раньше времени. У них здесь охрана серьезная, перехватят нас по дороге…
– Не перехватят! – возразила я решительно. – Потому что никто ничего не заметит! – И я прямо в одежде улеглась на кровать, заняв место Татьяны. – Вы только давайте поскорее вывозите ее из больницы, а как только окажетесь в безопасном месте – дайте мне знать по мобильному.
Я спрятала телефон под подушкой и отключила звонок, оставив вибровызов.
Дядя Вася нахмурился, покачал головой:
– Уж очень это рискованно… и потом, извини, тезка, но ты на Татьяну не слишком похожа!
– Что делать! Выбора у нас нет, а чтобы никто раньше времени не обнаружил подмены, мы сделаем вот так… – И я натянула простыню повыше, закрывшись с головой. – Ну что, сходство увеличилось?
Дядя Вася был очень недоволен, но ему пришлось согласиться с моим предложением.
– Только вот возьми на всякий случай… – Он положил мне под подушку, рядом с телефоном, баллончик со слезоточивым газом. – Все-таки какое-то средство обороны…
Отставной мент и бывший уголовник дружно взялись за каталку и покинули палату, оставив меня в одиночестве.
Лежать, накрывшись простыней, душно, скучно и противно. Мне казалось, что я репетирую собственную смерть, и эта мысль была не из приятных. Промаявшись некоторое время, я откинула край простыни, чтобы немного отдышаться. В конце концов, закрыться с головой я всегда успею, как только кто-нибудь войдет в палату.
Минуты бежали одна за другой, а дядя Вася все не звонил.
Я взглянула на часы.
Оказывается, прошло всего полчаса с того времени, когда я заняла Татьянино место. Очень может быть, что два старика все еще не покинули клинику, пережидают опасность где-нибудь в укромном местечке. Или просто забыли про меня.
Я на всякий случай вытащила телефон из-под подушки, чтобы проверить, не пропустила ли звонок.
И тут я увидела на дисплее, что сигнал сети отсутствует.
Я похолодела. Только теперь я вспомнила, что в современных больницах устанавливают аппаратуру, которая глушит сигнал мобильной связи, чтобы он не мешал работе электронных медицинских приборов.
Так что никакой связи с дядей Васей у меня нет и мне нужно рассчитывать только на свои собственные силы…
А может, уже пора удирать из этой палаты?
Я решила выждать еще десять минут. На всякий случай я проделала в простыне маленькую дырочку, чтобы можно было видеть, что происходит вокруг меня.
И тут дверь палаты начала открываться…
Я торопливо натянула простыню и замерла, радуясь, что догадалась провертеть «глазок».
В палату вошла коренастая смуглая тетенька средних лет. Напевая какую-то жизнерадостную мелодию, она обходила помещение, вытирая пыль и наводя порядок.
Вдруг дверь снова распахнулась, и буквально влетел высокий мужчина лет пятидесяти с длинным породистым лицом и седыми висками в развевающемся белоснежном халате.
– Вы что здесь делаете?! – обрушился он на уборщицу. – Кто вас сюда пустил?
– Что делаю? Известно, что делаю! Убираюсь я! – ответила тетка с заметным южным акцентом. – У меня четыре палаты, так? Я их должна убрать, так? Меня Марьяна Васильевна заругает, если я не уберу…
– Вам ясно сказали – чтобы в эту палату ни ногой! – рявкнул врач. – А с Марьяной Васильевной я сам разберусь!
– Ну мне-то что! – проворчала уборщица, медленно удаляясь. – Мне только лучше, меньше работы!
Дождавшись, когда дверь за ней закроется, мужчина подошел к кровати.
Я сжалась, как пружина, ожидая, что он откинет простыню и обнаружит подмену…
Но обстоятельства были за меня: дверь палаты снова скрипнула и медленно открылась.
Врач вздрогнул, отпрянул от моей кровати и шагнул к двери, раздраженно воскликнув:
– Ну кто еще тут? Я же просил не беспокоить…
В следующую секунду он шумно выдохнул и произнес совсем другим голосом – взволнованным, чуть задыхающимся:
– Это ты?!
Я перевела дыхание и выглянула в свой самодельный глазок.
В дверях палаты стояла худощавая светловолосая женщина со следами былой красоты. Лицо ее было опустошенно и измученно.
В следующую секунду я узнала ее: это была Елена Ладыгина, вдова убитого Алексея Ивановича. Но сегодняшняя Елена отличалась от той нарядной, уверенной в себе женщины, которую я видела на корпоративном празднике, как отличается глухая осенняя ночь от июльского полдня.
– Это ты?! – повторил мужчина, делая шаг навстречу Елене. – Но как… но зачем ты сюда пришла?
– Мне нужна твоя помощь, – проговорила Ладыгина мертвым, бесцветным голосом. – Мне не к кому больше обратиться…
– Ты же знаешь, я всегда готов тебе помочь… – Мужчина сделал еще один шаг, поднял руки, словно хотел обнять ее, но тут же опустил их, невольно оглянулся на мою кровать и добавил: – Но здесь, в клинике, не совсем удобно… Впрочем, неважно… Так что случилось?
– Мою девочку… Олю… ее поместили в тюремную больницу… Сделай что-нибудь, Сергей! Ты ведь врач, ты можешь помочь… у тебя есть нужные связи…
– В тюремную больницу? – переспросил мужчина растерянно. – Но почему? Что она сделала?
– Ты ведь знаешь, какие у нее бывают приступы… Так вот, она… она застала своего жениха, Валерия, с другой девушкой… и… она выстрелила в него…
Елена резко, шумно выдохнула, как будто собиралась броситься в ледяную воду, и закончила неожиданно тихо:
– Он умер… Олю арестовали, но она стала совсем невменяема, и тогда ее поместили в тюремную больницу… Сергей, сделай же хоть что-нибудь! Я больше не вынесу – сначала Алексей, теперь это… Сделай что-нибудь! Только ты можешь мне помочь!
Врач попятился, снова поднял руки, но совсем другим жестом, как будто хотел защититься, заслониться от слов Елены.
– Ты говоришь об Алексее? – выдохнул он хрипло. – Ты приходишь ко мне за помощью, но все равно говоришь о нем? Я все готов был сделать ради тебя! Я все сделал ради тебя, а ты снова говоришь о нем! Ты можешь не вспоминать его хотя бы сейчас?
– Что ты? Что с тобой? – В голосе Елены зазвучало удивление. – Алексей был моим мужем… отцом моего ребенка… его не стало… не понимаю… как ты можешь…
– Не понимаешь? – вскрикнул мужчина истерично. – Ты никогда меня не понимала! Я звал тебя, я просил выйти за меня замуж, но ты предпочла его! А теперь просишь меня о помощи…
– Ты с ума сошел! – голос Елены стал холодным и твердым. – Прошло столько лет… целая жизнь, а ты снова вспоминаешь те далекие дни. Все позади, жизнь кончена, Алексея нет – так зачем ворошить прошлое?
– Все позади? Может быть, для тебя все позади, а для меня это было как будто вчера! Это никогда не кончится! – Он театральным жестом прижал руку к сердцу. – Кроме того, это имело продолжение! Еще немного – и Алексей выбросил бы тебя на улицу! Без средств, без будущего!..
– Что?! – Елена взглянула на него, как на ненормального. – О чем ты говоришь? Что за бред?
