Валентина Андреева - Прививка от бешенства
Наташка несколько раз осторожно намекала водителю, не пора ли поворачивать назад, раз хвосты так и не выросли. Последний намек сделала при повороте на бетонку, получив строгий ответ: «нет!»
– Кажется, сейчас нас прокатят по знакомым местам, – задушевно поведала я Наташке. – Только это ни к чему, если, конечно, речь идет о спасении наших жизней.
– Да хватит с нас спасателей! – рявкнула она. – Слышишь, летучий голландский художник?! Немедленно останови! Нам на Светлояр не надо! Ты лично убил Рогожина и украл у него мобильник, тебе ему его и возвращать. Нас с собой в качестве понятых тащить нечего!
Наташка в гневе попыталась открыть заблокированную дверь, решив, что с электроникой вполне можно поспорить, поскольку она творение рук человеческих, а не наоборот. Дверь, на счастье, не поддалась, но разве Наталью удержишь? Этот вопрос напрашивался сам собой, поскольку она рьяно пыталась найти подручное средство для принудительного выставления окна.
– Честное, слово, Руслан, зря вы затеяли эту поездку, не обсудив с нами, – вежливо, но неосторожно поддакнула я Наташке и прикусила язык.
Увы, поздно! Вроде и не очень громко сказала, а реакция на мои слова оказалась жуткой. Машина резко съехала на обочину и нет бы остановиться – заскакала с обочины вниз, как норовистый конь. Еще быстрее, чем приснопамятная «шестерка», которую мы, можно сказать, насильно спасли от окончательного угона.
Хорошо, что посадка у «Вольво» низкая, а уровень развития водителя достаточно высокий, чтобы вскоре этот факт осознать. Мы снесли картером двигателя неопределенное число кочек, глушитель в ужасе оторвался еще на начальном этапе скачек, и остановились, в буквальном смысле, в трех соснах, росших на краю просеки. Дальше тянулось перепаханное поле.
– Да-а-а… – протянула Наташка, возвращаясь на сиденье. – Да-а-а… Ир, знаешь, какая мысль была у меня последней? Не знаешь! А последней у меня была мысль – какая досада, что эти три сосны стоят не на Муромской дорожке! Посмотри, я вся в сборе? Хотя тебе одним глазом не оценить. Зачем ты на голову свитер повесила?
– А, это мой свитер! – обрадовалась я. – Наверное, со страху головой в сумку нырнула. Ты же знаешь, у нее молния сломана. Во что только не зароешься от сознания, что тебя спасают от неминуемой смерти.
– Ну да… Одно дело погибнуть от рук маньяка, другое – от несчастного случая. Чуть не почувствовали разницу… Ты что, придурок? – заорала подруга, заметив признаки жизни, подаваемые с водительского сиденья. Летучий голландец, натужно кряхтя, пытался оседлать свою иномарку, заняв более удобное положение. – С чего вдруг тебя так понесло, друг камикадзе? Я просила, вернее требовала, немедленной остановки, но, разумеется, не такой. Хотя и не рассчитывала на теплое прощание.
«Друг камикадзе» явно забыл русский язык. То ли переживал за техническое состояние машины, то ли осмысливал себя в родной шкуре Руслана. Наташка с раздражением фыркнула и потребовала разблокировать двери. Раздался характерный щелчок, путь на свободу был открыт.
– Вот теперь точно знаю, какой русский не любит быстрой езды!
Наташкина физиономия светилась довольством.
– Я – этот русский. И ты, пожалуй… – бросила она на меня мимолетный взгляд. – Ты, да я, да мы с тобой… Бли-ин!
Подруга распахнула дверь и глубоко вдохнула.
– Хорошо-то как на воле! Навозом пахнет. Поле. Русское поле. Наверное, где-нибудь неподалеку фермер окопался. Борется с трудными условиями выживания. Колхозы не будут навозом разбрасываться…
Наташка потянулась и обернулась к водителю:
– Слушай, Руслан, или как тебя там?.. Впрочем, раз Ирина Санна тебя Русланом обозвала, не вижу причин отказываться от этого имени. Вылезай по-хорошему, подбирай глушитель. Видишь, скучает он за бугорком, который мы немножко подстригли и подровняли. Хотя нет, сначала подай назад и в сторону. Вдруг под нами лужа масла? Стой! – заорала Наташка исполнительному голландцу Руслану не своим голосом. – Что ж ты прямо так сразу и завелся? Я ж еще не все сказала. Ирка! Быстро выкатывайся из машины! Они со своим хозяином оба без тормозов. А ты – тормоз!
Активная болтовня совмещалась с активной жестикуляцией. Это отняло много сил. На соображение их не осталось, поскольку она, обежав машину, упорно старалась силком вытащить меня с заднего сиденья, угнездившись коленками на переднем. Я, естественно, сопротивлялась. Хотелось выкатиться там, где удобнее лично мне самой. Просто еще свою дверь открыть не успела. И тут Руслан очередной раз включил зажигание и поддал газу. Машина взревела, как танк, и даже заглушила Наташкин оглушительный визг. Вместо того чтобы предусмотрительно выскочить, подруга мгновенно захлопнула дверцу и, обхватив голову руками, сжалась в комок, выставив на обозрение свой джинсовый зад в качестве визитной карточки. Машина с ревом, но плавно тронулась с места. Было бы грешно повредить такое произведение матушки природы. Я имею в виду не кочковатое травяное покрытие и мелкие кустики, а упомянутую «визитную карточку».
Руслан тихо притормозил.
– О, как! – ошеломленно прокомментировала Наташка, постепенно приходя в себя. – Можешь, когда хочешь, – похвалила она водителя, который уже вышел из машины и инспектировал последствия своего «эх, прокачу!». Он ее не услышал, и подруга осторожно вылезла, чтобы довести сказанное непосредственно до его ушей. Я двинулась следом.
Некоторое время мы ходили гуськом друг за другом. Сначала на месте экстренного торможения в поисках следов масляной протечки, потом вокруг машины, ища, к чему бы придраться. Кроме глушителя, к счастью, больше ничего не отвалилось. С непроницаемым выражением лица Руслан закинул его не в багажник, а прямо в салон, к заднему сиденью. Решил показать, что не очень-то и нуждается в нашем обществе. С молчаливым глушителем даже приятнее. Сев за руль, не пригласил нас занять свои места (впрочем, мы бы все равно отказались) и с ревом выехал на бетонку, где все-таки припарковался.
Не торопясь, с сосредоточенным видом мы вылезли наверх, по пути коротко обсудив, что делать дальше.
– Вещи в машине, значит, и нам туда же, – заявила Наташка. – Доберемся до цивилизации, а там посмотрим.
– Надо выяснить, от кого он нас спасал, чуть не угробив. Врага следует знать в лицо, – согласилась я.
Мы давно уже уселись и пару раз шумно продемонстрировали свое присутствие, препираясь, кому из нас удобнее поставить ноги на глушитель, но Руслан ехать не торопился. Замер, обхватив руль руками и пристроив туда же голову. Можно было подумать, что заснул, если бы кончики пальцев не отбивали на руле какой-то ритм.
– Давай поговорим? – тихо обратилась я к нему. – Время-то идет. Еще в автосервис заезжать – глушитель приваривать.
Кончики пальцев активизировались. Вероятно, голове эта дробь надоела больше, чем собственные раздумья, и Руслан выпрямился. Не оборачиваясь, он внимательно смотрел на нас – из зеркала. Я машинально пригладила волосы, а Наташка нервно завозилась на сиденье, усиленно делая вид, что ищет носовой платок.
– Как вы вышли на Анну?
Вопрос Руслана заставил меня открыть рот. Закрыть я его просто забыла, поскольку ожидала совершенно другого вопроса, а именно: «Как вы узнали мое имя?» Лихорадочно соображая, сделала вывод – этот человек запутался. С самого начала не верил в случайность нашей встречи с Айболитшей, включив нас в единый коллектив с маньяком, от которого замучился бегать. То обстоятельство, что я назвала Летучего голландца настоящим именем, он посчитал оплошностью с моей стороны. В принципе так оно и было. Только коллективы у нас с маньяками разные. Наши последние действия посеяли сумбур в сознании бедняги. На всякий случай решил выполнить просьбу Анны и Рогожина – спасти нас от убийцы, но тут я обозвала его Русланом, проявив осведомленность в том, что никто, кроме него и еще от силы двух человек, не знал. Один из них уже погиб, второй – убийца. Увы, живой! И, надо думать, здоровый.
– Исключительно по знакомству! – донесся до моего сознания возмущенный голос Натальи. – Неужели тебе могло прийти в голову, что я доверю члена семьи – родную собаку волосатым рукам коновала?! Это изнеженная домашняя собака, не какой-нибудь сенбернар, вынужденный в поисках пропитания разыскивать в горах заблудившихся альпинистов. В смысле, в поте морды отрабатывать свой кусок хлеба. Или сухого корма. Не знаю, чем их там кормят. Еще, на их счастье, хватает ненормальных скалолазов… О чем это я? Ах, да-а-а… Об Анне. Так вот, ее каждая знакомая мне собака знает только с хорошей стороны. Этой хорошей стороной она меня сразу и покорила. Ир, помнишь, я рассказывала, как три года назад у Веселкиной такса моей индейкой подавилась?
– Помню, – односложно ответила я. Не стала уточнять, что на самом деле такса хапнула с праздничного стола именинницы запеченное Наташкой филе индейки и не подавилась, а просто втихаря под столом обожралась. И ее, и филе долго искали, пока собаку не выдали жалобные стоны и остатки фольги.
