Маргарита Южина - Свадебный марш на балалайке
– А ты не жди, пока тебе шептать начнут, ты же детектив! Своим умом должен до всего додумываться. Слышь чего, а может, давай я в детективы пойду, а?
– Ты уже в преступники пошел, – краснел от позора Дуся. – Я уж сам как-нибудь…
Макс замучился стоять на маленьком пятачке, поудобнее уселся прямо на грязный пол и рассудительно начал втолковывать.
– Нет, дружок, тебе вовек не дорыться. Ты месяц рядом с родным отцом прожил и все не мог допереть – отчего же к тебе чужой дядя со своими щедротами прилепился? Где уж… – лестницу Дуся еще не спешил подавать, поэтому философ пошел на попятный. – А может, и вытрясешь чего, если каждого поодиночке будешь сюда таскать – офис смотреть…
Дуся его уже не слушал. Чего уж там «не дорыться»! Он все преступление размотал – Макс по пьянке сбил Плюшкину, а его матушка, Марфа Николаевна – вот ведь ехидна какая! – отправила благодетеля Воротилова на тот свет, чтобы он случайно сыночка не выдал.
– Нет, ну как же я не учел, что повариха твоя мать?! – бил он себя по башке кулаком.
– Ненаблюдательный ты. Это да. Ну да ничего, первый блин комом. А ты чего, примерз? Давай лестницу-то, я тебе все уже рассказал! – вдруг опомнился подследственный.
Дуся вяло кивнул:
– А у тебя за спиной что?
– Стена, сам не видишь? – начал раздражаться Макс.
– А в стене?
– Дуся, не зли меня! В стене окно!
– А из окна что торчит?
Кто его знает, что там из окна торчит! Макс даже шевелиться боялся, не то что из окон высовываться. Однако сейчас проявил-таки чудеса неслыханной храбрости и на четвереньках подкрался к окну. Из окна вела вниз вполне надежная, бетонная лестница.
– С-с-сволочуга! – взревел облапошенный охранник и перекинул трясущиеся ноги за раму. – Сейчас я тебя… Вот гад! Ну погоди у меня!
Однако после длительного переживания Макс даже по бетонной лестнице спускался, осторожно ступая на ступени, поэтому Дуся колобком скатился к машине, забрался в салон и встретил его, уже приветливо помахивая огромным гаечным ключом.
– Вези да не балуй! Я на преступников невозможно лютым делаюсь! И учти: бежать от меня бессмысленно…
– У тебя длинные руки? – поддел Макс.
– Нет, это у тебя ноги короткие! Вези давай!
До дому они добрались, когда уже вовсю манили теплым светом окна и на горящие фонари кидалась разъяренная мошкара.
– Всем в каминный зал! – зычно возопил Дуся, едва появился в дверях.
Чуя нечто из ряда вон выходящее, женщины, сидящие в столовой, покрылись испариной. Люся немедленно побледнела, Марфа Николаевна судорожно перекрестила живот, а Ксения стекла по стулу. Даже крохотная йоркширка без сил плюхнулась в конфетницу, где пыталась стащить фундук в шоколаде.
– Дуся, только спокойно, – тоном главного хирурга предупредила Люся. – Здесь женщины.
– Ксения! Не время растекаться медузой! Вставай, сестра, быстренько звони своему Капелькину, потом еще Софью надо оповестить…
– Да что случилось-то? – не выдержала повариха.
– У меня сообщение. Внеплановое.
– А Капелькина-то зачем? – бубнил Макс, который топтался за спиной детектива и не предпринимал никаких попыток к бегству – ему все еще казалось, что Дуся до финала все же дело не доведет. Ну не сможет он вызвать милицию, когда они с ним уже почти месяц ели в одной столовой!
– Мне нужно много свидетелей! – развивал бурную деятельность Евдоким. – А еще Толик! Где Толик?! Пригласите охрану – Толика и Витю!
Люся постаралась пригодиться, она вообще последнее время пыталась все пожелания нового хозяина исполнять без промедления.
– Толик сегодня не может: у него по графику пьяный день, он в отключке находится, – голосом дежурной первоклассницы прилежно сообщила она. – Витя не может оставить вахту. Он, по-моему, вообще с ней не расстается. Мне даже кажется, он может заблудиться. Я его приведу?
Всех собрать удалось только к часу ночи. Дуся был настолько исполнен гордости, что такая мелочь, как элементарный такт, его не остановила. Да, в сущности, гости – Софья и Андрей Георгиевич Капелькин – были несказанно счастливы присутствовать в семейных разборках. Они заявились даже раньше, чем Люсе удалось притащить Витю. Тот охотился за соседской кошкой, которая по мерзости характера постоянно перелазила на участок к Воротиловым и дикими похотливыми воплями собирала на чужой территории целые стада поклонников.
– Я попрошу внимания. – Дуся изо всех сил старался спрятать распирающее его самодовольство – он нашел преступников! А оттого напускал в глаза кручину, печалясь напоказ. – Я раскрыл преступление!
– Иди ты! – не выдержал Капелькин. – Сам? И улики нашел?
– Я добыл чистосердечное признание! – пропыхтел Дуся и застенчиво покраснел. – Только нужно кому-то встать на пороге, чтобы преступники не разбежались.
– Я могу Толика притащить, – с готовностью вскочила Люся. – Его можно бревном под порог переложить, двери подпереть…
– Я думаю, это не понадобится.
– Да конечно! – обиделся Макс. – Чего я убегать-то стану? И матушка не сдернется, верно же?
– Нет, ну ежели надо, я могу и сдернуться… – не согласилась повариха. – А чего, нас уже поймали?
Капелькин лихо вскочил к двери, засучил рукава и сделал лицо как у Гойко Митича.
– Никто с места не тронется. Рассказывай, Филин.
– Дуся! Мой поросеночек, не томи публику! – промяукала Сонечка, томно кусая ворот кофточки.
Дуся не стал больше испытывать терпение слушателей, уселся в глубокое кресло и негромко начал:
– Когда я появился в этом доме, мне, как и всякому порядочному мужчине, предназначалась порка. Ксения с подругой Плюшкиной договорились сделать из меня настоящего воина, поэтому Ирина как следует меня истязала ремнем. Но я не сломался, господа! Я даже ни разу не пу… пикнул! Но дело не в этом. Вероломная Ирина Плюшкина углядела в безобидном ритуале ключик к наживе! Она записала их с Ксенией договор на пленку и принялась шантажировать Александра Ивановича Воротилова, который в свое время стал моим отцом. Скорее всего, после побоища она предложила ему выкупить кассету, замарав, я думаю, имя наивной Ксении. Она просто дала ему прослушать мерзкую запись, чтобы потом вытрясти из него солидный куш. Естественно, у нее была еще такая же, и Алекс не мог допустить, чтобы грязная кассета пошла по свету. Он пошел за деньгами, возможно, они даже договорились встретиться в назначенное время. А между тем Плюшкина, прогуливаясь по саду, набрела на Макса и решила, не теряя с ним времени попусту, прокатиться, она же помнила, что тот когда-то пылал к ней нежностью…
– А с чего ты взял, что они катались? – втиснулась в плавную речь Дуси Марфа Николаевна.
– Мама! Ну тише же! Как рассказывает, а? А дальше чего было? – всерьез заслушался Макс, подперев щеку кулаком.
– И правда! Вам неинтересно, другим не мешайте! – зашикали на повариху. – И чего? Нежность у него была и он ее куда повез?
– Он ее повез кататься. Не знаю в точности, что уж там произошло. Скорее всего, Плюшкина заторопилась за деньгами, а пьяненький Макс, у него же был хмельной график, осерчал и выкинул неблагодарную прямо под колеса собственной машины. Потом, возможно, хлебанул еще водочки для поднятия настроения и напрочь забыл про бедолагу. Короче, когда он въезжал в ворота Воротиловского дома, чувствовал себя абсолютно безгрешным.
– Ну точно! Я же говорю – ни хрена не помнил! – радостно подтвердил Макс.
– Но не так все радужно обстояло у Алекса. Ему нужна была вторая кассета! А Плюшкина как сквозь землю провалилась. А между тем не такая она была дама, чтобы бросаться деньгами. В ту ночь Воротилов ее так и не дождался. Зато он видел, как въезжал Макс на его джипе. А уже утром он узнал, что Ирина Максимовна неожиданно скончалась под колесами автомобиля. Причем имелись даже свидетели, которые видели его джип именно в том самом месте и в то самое время, когда и погибла девушка. Алекс не был глупым, он кое-что сопоставил и сделал вывод: Плюшкину убил Макс. Может быть, он и не стал поднимать бы шумиху, но к делу подключился я, и он решил, что лучше пусть преступник сам откроется, нежели загружать лишними проблемами мою светлую голову. Вот он и стал приставать к Максу, чтобы тот признался.
– А чего сразу не обратился в органы? – сурово нахмурился Капелькин.
– Вероятно, прямых доказательств у него не было, поэтому и хотел, так сказать, по собственному согласию… – догадалась Ксения.
– Как же! – взвилась повариха. – Прямо поедом ребенка ел – иди сдавайся да иди сдавайся! Я уж и так к нему подходила и эдак – ну не хочет парнишка в тюрьму, чего, мол, прицепились к дитю?! Так нет! За убийство надо отвечать, говорил. А перед кем отвечать-то? Была ба эта ваша Плюшкина жива, так Максик хоть прощения бы попросил, а так-то чего уж, всем теперь под колеса, что ли?
– Мам! Ну не перебивай! – снова взбрыкнул Макс и уставился на Дусю. – И чего дальше?
