Дарья Донцова - Фиговый листочек от кутюр
– Лампа, – ожила Роза Константиновна, увидев, что я положила трубку, – не будете возражать, если я займу ванную?
В доме у Глеба Лукича полно санузлов. У хозяев, естественно, свои, между комнатами для гостей тоже находятся ванные. То есть на двух постояльцев приходится одна. Из каждой спальни имеется дверь, войдя в душевую, вы просто задвигаете щеколду с двух сторон, и все, мойтесь на здоровье. Единственное неудобство, что на полочке стоит, кроме вашей, еще и чужая косметика, висят полотенца и халат соседки.
Я делила ванную комнату с Розой Константиновной. Никаких неприятных эмоций старуха у меня не вызывала, была аккуратна и не имела привычки по полдня лежать в пене. Единственная беда – Роза Константиновна постоянно забывала закрывать шпингалет на двери, которая вела из моей спальни в ванную, и один раз я наткнулась на нее, принимающую водные процедуры. Впрочем, старуху это совершенно не смутило. Крайне капризная во всем, в этом случае она проявила удивительную терпимость. Увидев меня на пороге, Роза Константиновна отложила губку и ласково спросила:
– Тебе хочется пи-пи? Не стесняйся, бога ради, впрочем, я могу зажмуриться.
Я засмеялась, но с тех пор приобрела привычку не распахивать дверь сразу, а сначала осторожно приоткрывать щелочку, чтобы проверить, свободно ли пространство.
Войдя в спальню, я села на диван и попробовала почитать, но строчки скакали перед глазами, а голова отказывалась соображать.
– Лампа, – донесся слабый голос из ванной.
Я приоткрыла дверь.
– Роза Константиновна, вы меня звали?
– Да, подойдите сюда.
Я приблизилась к закрытой душевой кабинке.
– Что случилось?
Раздвижная стеночка отъехала в сторону, показалось красное лицо старухи.
– Понимаете, дорогая, я попала в сложное положение… Видите ли, обычно, то есть всегда, я ложусь в ванну, мне там комфортней, чем в душе, но сегодня вот черт дернул влезть в кабинку.
Я непонимающе хлопала глазами.
– Так вот, – закончила Роза Константиновна, – войти-то я вошла, правда, с небольшим трудом, а выйти не могу.
– Почему? – изумилась я.
– Душенька, подайте полотенце, холодно. Не знаю почему, сюда протиснулась, а обратно не могу.
– Попробуем еще разок.
Роза Константиновна попыталась просочиться в щель, но тщетно. Было непонятно, как она вообще пролезла внутрь.
– И что делать, ума не приложу! – чуть не зарыдала старуха.
– Эй, Лампудель, – донеслось из спальни, – ты где?
– Боже, – взвизгнула свекровь Кары, – эти противные дети, то есть я хотела сказать ребятки, из гостей вернулись, умоляю, не пускайте их сюда!
Но Кирюшка, Лизавета и Тина уже влетели в ванную. – Чего случилось? – заорали они хором.
– Вот, Роза Константиновна выбраться не может!
Секунду троица молчала, потом принялась давать ценные указания:
– Пусть намылится, а мы ее выдернем.
– Но мне придется для этого снять полотенце!
– Ну и что? – удивился Кирюша. – Ладно, я зажмурюсь, а девчонок стесняться не надо, они тоже женщины.
Роза Константиновна послушно потянулась к бутылочке с гелем. Но даже намазанная с ног до головы пеной, она не «выдернулась» из кабинки.
– Интересно, – протянул Кирюшка, – как же вы сюда попали?
– Тут две стенки отодвигались, – всхлипнула старуха, – а теперь только одна!
Дети начали изо всех сил дергать заевшую часть кабинки, но Глеб Лукич любил покупать дорогие вещи. Каркас душевой кабинки был выполнен из нержавеющей стали, в ней запросто можно было пересидеть ядерную атаку. Стенка даже не дрогнула.
– Надо принести ей сюда подушку и одеяло, – предложила Тина.
– Зачем? – изумилась я.
– Ночь тут поспит, – пояснила девочка, – похудеет к утру и пролезет.
– Как Винни-Пух в гостях у кролика! – хихикнула Лизавета.
– Прекратите идиотничать, – велела я, – лучше думайте быстрей, как помочь несчастной!
Внезапно старуха заплакала:
– Какой позор! Не дай бог Галина Михайловна узнает, станет потом подсмеиваться, я не переживу такого.
– Придумал!!! – заорал Кирюшка. – Знаю!!! Погодите, я сейчас. Эй, Лизка, Тинка, давайте со мной!
Они унеслись. Роза Константиновна продолжала плакать, я бестолково топталась около кабинки, тупо бубня:
– Ну, ну, не нужно расстраиваться, сейчас все будет хорошо, просто замечательно…
– Господи, – причитала пожилая дама, – я никогда до сих пор не попадала в подобное положение, поверь, никогда!
Раздался грохот, Кирюшка и Тина втащили в ванную складную лестницу из библиотеки.
– Вот, – отдуваясь, заявил мальчик.
– Что это? – удивилась я.
– Лестница.
– Зачем?
– Видишь под потолком большое окно? Она туда точно пройдет.
– Кто, лестница?
– Нет, конечно, Роза Константиновна.
Я прищурилась. Фрамуга действительно огромная, старуха запросто пролезет…
– Но зачем ей туда?
– Выйдет наружу!
– Но мы находимся на третьем этаже!
– Спокойно, – воскликнул Кирюша, – я все предусмотрел, с той стороны Лизка садовую лестницу поставит!
– Ни за что! – отрезала старуха. – Ни за какие пряники. Экую глупость придумали! Вы уже один раз пытались вынудить меня на такой шаг!
– Тогда вам придется спать в кабинке, – вздохнула Тина. – В прошлый раз, когда дверь оказалась заперта, вы сидели в комнате!
– А завтра вызовут мастера, тот начнет с шумом все чинить, – подхватил Кирюшка, – Галина Михайловна точно услышит. Прикиньте, как она тут по ванной кругами бегать начнет и причитать: «Ах, ах, бедная Розочка, ах, ах, как жаль!»
Представленная картина добила старуху, но она все еще сопротивлялась.
– А вдруг увидит, как я по лестнице лезу?
– Нет, – успокоила Тина, – ее окна с другой стороны. Сюда выходят спальни Лампы, Кирюхи, Лизаветы и ваша.
– Ага, – пробормотала Роза Константиновна, – значит, вы гарантируете, что никто не заметит?
– Зуб даю! – выкрикнул Кирюша.
– А вы никому не расскажете?
– Будем молчать, как партизаны, – ответили мы хором.
– Хорошо, – тяжело вздохнула Роза Константиновна, – вижу, делать нечего, но только я не залезу вверх и не спущусь вниз.
– Ерунда, – махнул рукой Кирюшка, – тут Лампа поможет, а я заберусь снаружи и подстрахую на дороге вниз. Совершенно нечего бояться, да тут грудной младенец сползет за пять минут.
Роза Константиновна секунду помолчала, потом задорно махнула рукой:
– Ладно, уговорили, несите платье!
– Кто же в юбке по лестницам лазит? – искренне удивился Кирюшка. – Неудобно же!
– Так без одежды-то еще хуже! – рявкнула Роза Константиновна.
– Давайте брюки притащу, – предложила я. – Где они у вас висят?
– Я не ношу мужскую одежду, – с достоинством ответила бабуська.
– Наденьте просто лифчик и трусики, – предложила Тина, – вас никто не увидит, на улице темно.
– А Кирюша? – ломалась старуха.
– Чего я, голых женщин не встречал? – фыркнул мальчик. – В юбке и пробовать не стоит, запутаетесь и сверзнетесь вниз.
– Хорошо, – наконец согласилась старуха. – А теперь попрошу всех выйти, мне надо одеться.
Через пять минут она предстала перед нами в изумительном виде. Даже не предполагала, что кто-то еще в наше время носит шелковые розовые панталоны почти до колен и атласные лифы, спускающиеся до талии.
– Отлично! – буркнул Кирюшка и, прикусив нижнюю губу, убежал.
Тина и Лиза, тоже едва сдерживая смех, прислонили к стене лесенку. Роза Константиновна начала путь наверх, приговаривая:
– Ощущаю себя просто Марией Стюарт, которая бежит из плена.
Я хотела было напомнить ей, что несчастной шотландке в конце концов таки отрубили голову, но не стала. Добравшись до окна, старуха кое-как перебралась на садовую лестницу, где стоял Кирюшка. И тут бабуська закапризничала:
– Боюсь!
– Ерунда, самый тяжелый отрезок позади, – сказала я, – теперь просто спуститесь.
– Боюсь!
– Я пойду первым, а вы за мной, – попытался приободрить Розу Константиновну мальчик. – Начнете падать, поймаю.
– Все равно страшно.
– Полезу вместе с вами, – сказала я, – спустимся втроем.
– Ладно, – шепнула старуха. – Боже, во что вы меня втравили!
Мы начали постепенно двигаться. Внезапно Роза Константиновна ухватила меня крепкими пальцами за щиколотку.
– Вам плохо? – испугалась я.
– Нет, послушай, что расскажу…
– Лучше потом, на земле.
– Нет, сейчас. В 1959 году, когда мы с Глебом Лукичом…
– Спускайтесь.
– Я не могу говорить и идти.
– Тогда идите!!!
– Нет, ты лучше слушай. Мы с ним посетили замок Таурас. Ах, какое место!
– Роза Константиновна, – прошипела я, – вы стоите на лестнице с внешней стороны дома, на уровне второго этажа, в нижнем белье. Это не совсем подходящая ситуация, чтобы предаваться воспоминаниям! Спускайтесь!!!
Старуха повиновалась, но всю дорогу до земли она ворчала:
