Наталья Александрова - Рагу из любимого дядюшки
Он окинул комнату озабоченным взглядом и увидел конверты на столе.
— О! — На лице мужчины появилось одновременно хитрое и наивное выражение. — Вы их находить! Я долго искать, но не находить…
— Так это вы перевернули здесь все вверх дном? — Я повысила голос и двинулась на новоявленного родственника с самым угрожающим видом, надеясь, что он посторонится и я смогу выскочить из дома.
— Что это «вверх дном»? — с интересом спросил американец, и не подумав пропустить меня к двери.
Напротив, он загородил мне дорогу и вытащил из кармана складной нож с длинным узким лезвием.
— Это что — такая манера приветствовать родственников? — возмущенно спросила я, скосив глаза на нож.
— Я не причиняйт вам неприятностей, если вы честно отвечайт! — выкрикнул он с неожиданной злостью, угрожающе взмахнув ножом.
— Что вам от меня нужно? — Я испуганно отступила и огляделась, думая, как сбежать от этого сумасшедшего. — И кто вы вообще такой? Откуда взялись на мою голову?
— Я уже говорить — мы с вами… как это… родные! Извиняйт меня, я нэ отшень хорошо спик рашн, хотя мой… фазе… отетс был русский.
— Ваш отец — Джон Голдбиф? — догадалась я. — То есть Иван Голубев? Вы его сын Эндрью?
— Да, это так, — говоря это, американец следил за мной, как кот за мышью, и понемногу приближался.
— Да, правильно ваш отец писал — ради денег вы готовы на любую подлость и даже на преступление!
Эндрью отмахнулся от моих слов, как будто я говорила на совершенно незнакомом ему языке.
— И вы даже не навещали родного отца во время болезни! Откуда же вы узнали о существовании родственников в России?
— После смерть мой отетс я получайт все его бумаги. Среди них находить письма из России и узнавайт о даймондс… об алмазах! Я приехайт сюда, но те-тья уже умерла. В больниц мне сказайт, что ест наследница — вы. Поскольку я есть тоже… как это… родной, то имею на них законный право.
— Да уж, действительно родной! Право он имеет, видите ли! Заявился в Россию, чтобы урвать свой кусок пирога! Понаехали тут из своей Америки!
— Что значьит «кусок пирога»? — переспросил этот ублюдок.
— Объясни ты мне, родственничек, — спросила я, понемногу отступая к стене, — зачем ты устроил на меня такую охоту? Зачем пытался меня убить — то отравить газом, то задушить?
— О, я не делайт это! — воскликнул он с наивным возмущением. — Это делайт специалист, нанятый мной… Я заключает контракт… Но у вас в Россия все работайт отшень плохо, и этот специалист не выполняет контракт! Он несколько раз… как это… делайт неудача…
— Ах, так ты, дядюшка, заказал меня? Как родной, да? По-родственному так, по-семейному — нанял киллера? Да и тот оказался какой-то бестолковый… Видно, ты польстился на дешевизну! Нашел не самое лучшее сочетание цены и качества! Но объясни ты мне, глупой, на фига тебе понадобилась моя смерть?
Я нарочно пыталась заболтать этого чокнутого разговорами, потому что мне не нравился его взгляд. Видно было, что он готов на все, а ведь этот козел еще не знает, что я нашла алмазы. Если он их увидит, мне точно живой отсюда не выйти…
— Я не понимает… — смущенно протянул Эндрью, — я думает, у вас, как во всем цивилизованном мире, есть закон… и если вы и я наследник эти алмазы, то мне нужно устраняет другой наследник и я законно получайт наследство… получайт даймондс!
— Ах ты какой наивный! — Я расхохоталась ему в лицо. — Хотел, как в цивилизованном мире, убить лишнего наследника и законно хапнуть прабабушкины алмазы? Вот идиот-то!
Кажется, он совершенно не понял моей иронии. Он серьезно кивнул и подтвердил:
— Именно так! Но у вас нет закон! У вас нет наследство! Мне говорил один знакомый в Америка, что русские все делать не так, как цивилизованный мир, что они не выписывайт чек, не пользоваться кредитная карта, они за все платить наличность, таскать с собой чемоданы денег! Я никак не мог верить, но это оказалось правда! Алмазы не есть законный наследство, они спрятан неизвестно где!
— Ты в России, мой дорогой, а не в своей гребаной Америке, — усмехнулась я. — У нас алмазы хранят не в банковском сейфе, а в каком-нибудь тайнике, например на кладбище…
— На кладбище нет алмазы! — возмущенно перебил меня американец. — Старая жентшина обманывайт в свое письмо!
— А ты не читай чужие письма! — огрызнулась я. — Не тебе это было написано!
Американский родственник сердито посмотрел на меня и придвинулся ближе.
— И когда ты ничего не нашел в могиле совершенно посторонней старухи, ты решил, что моя смерть тебе невыгодна, что меня сначала нужно обо всем расспросить…
— Да, это так, — подтвердил он, — я отменяйт контракт…
— Вот спасибо-то! Значит, теперь мне позволяется жить?
— Только сказать мне… ответить на мой вопрос — где камни? Где даймондс? — нервно проговорил он, наступая на меня и путая от волнения русские и английские слова.
— Думаю, тебе лучше знать! — огрызнулась я, поспешно отступая за колченогий стол. — Ведь это ты разрыл могилу! Не остановился даже перед кощунством!
— Что это «коштчунство»? — как ни в чем не бывало осведомился мой американский дядюшка.
— Ты что — решил взять у меня несколько уроков русского языка? — насмешливо спросила я, понемногу подбираясь к окошку. — Тогда нам нужно обсудить вопрос оплаты!
— Вы, русские, вечно шутить, — поморщился американец, — я сейчас не шутить! На кладбище нет даймондс… нет камней! Куда она их спрятала?
— Да я-то откуда знаю? — завопила я. — Я вообще об их существовании только сейчас узнала, когда письма прочитала! Она перед смертью что-то бормотала, да я тогда подумала, что старуха бредит!
Американец не верил ни одному моему слову, это было видно по его лицу. Но мне стало все равно, шаг за шагом я приближалась к окну.
— Даже не думайт об это! — рявкнул он, подскочив ко мне и размахивая ножом. — Я не позволяйт шутить со мной! Говорить, где даймондс?
Я лихорадочно искала выход и не находила его. Стоит американцу как следует тряхнуть меня — и он найдет камни. И что-то подсказывало мне, что после этого он не оставит меня в покое… свидетели ему не нужны! Его глаза горели такой лихорадочной жадностью и злобой, что я понимала — он сейчас готов на все и убьет меня, не задумываясь.
— Караул! — завопила я в полный голос, надеясь, что соседи услышат. — Убивают!
Нет, никто не появился, даже дверь не скрипнула, и собака не залаяла, сторож называется! Зато американец совсем озверел.
— Последний раз я спрашивать! — Он шагнул ко мне, нацелившись ножом на горло. — Где даймондс?
Я отшатнулась, остро отточенный нож скользнул самым кончиком по моему свитеру, разрезав воротник, и родственничек узрел на моей шее мешочек с алмазами.
— О! Даймондс! — радостно завопил этот козел и протянул ко мне руку.
И в это время к его ногам метнулся черный пушистый шар.
Прежде чем я что-то поняла, Багратион полоснул когтями по ноге американца, там, где задрались брюки.
Тот взвыл от боли и отскочил, пытаясь разглядеть, что там у него с ногой.
И в это мгновение мне на глаза попалась большая заржавленная чугунная сковородка, которая висела на гвозде. Про себя я отметила, что с удовольствием приготовила бы рагу из любимого дядюшки! Схватила посудину и с размаху опустила на голову сумасшедшего родственника.
Американец изумленно охнул и со страшным грохотом рухнул на пол.
Несколько секунд я стояла над ним, созерцая дело своих рук.
Неужели я его убила?
Но он чуть слышно застонал и шевельнулся.
Жив, мерзавец! И очень скоро очухается, так что мне лучше скорее уносить отсюда ноги!
Я схватила сумку, позвала Багратиона. Кот тут же послушно нырнул в нее. Ну до чего же все-таки удобный зверь — никаких с ним хлопот, никаких проблем, когда надо — исчезает, когда надо — появляется, к моим врагам непримирим…
Я почесала Багратиона за ухом и застегнула сумку.
Входную дверь дома заперла на допотопный висячий замок — может, это хоть немного задержит проклятого американца — и торопливо зашагала к автобусной остановке.
В город я вернулась поздно. От остановки троллейбуса направилась к дому по короткому пути, таща тяжелую сумку с котом.
Тропинка вилась среди кустов и сараев. Воздух был уже по-настоящему весенний, пахло влажной землей и талым снегом. Время было довольно позднее и так темно, что я с трудом находила дорогу. Ни одного фонаря поблизости, конечно, не наблюдалось.
Мне стало страшно: в кустах мог прятаться кто угодно, а у меня на шее бриллианты…
Я прибавила шагу и наконец вышла на широкую дорогу.
Здесь стало немного светлее, и я перевела дыхание.
Сзади послышался шум мотора, и со мной поравнялась машина. Я посторонилась. Однако машина не проехала мимо.
Она остановилась, передняя дверца распахнулась, и удивительно знакомый голос предложил:
