Не плачь, Рапунцель! - Елена Ивановна Логунова
– Кагал – еврейская община, в широком смысле – шумная толпа, сборище народа, – машинально перевела я.
– Я поняла из контекста, – пятясь, огрызнулась Ирка.
Потом мы «всем кагалом» вытянули из болота бегемота.
А после – когда строгая бабка Вера уже погнала многофункциональным березовым дрыном обтекающего грязью «злыдня» через лес к дороге – я бесцеремонно порылась в Иркиной сумке, перед началом спасательной операции брошенной под кустом. Нашла в ней блокнот, вырвала лист, сделала бумажный кораблик и аккуратно посадила его на клейкую поверхность топи.
– Не поплывет же никуда твой крейсер, – покритиковала меня подруга, застегивая пальто. – С тем же успехом ты могла прибить его гвоздем…
– На то и расчет!
Я достала мобильник, сделала несколько фото кораблика на болоте, захватывая в кадр кусты и деревья, способные стать ориентирами, и объяснила:
– Я так отметила место, где затонул портфель Бабкина. При свете дня и с подходящим инструментом можно будет попробовать выловить его. Интересно же, что там.
– Наверняка что-то ценное! – оживилась Ирка. – Раз злыдень до последнего с ним расставаться не хотел.
Зазвонил мой мобильный. Я как раз держала его в руке, поэтому ответила без промедления:
– Да, Вадик, что там у вас?
– У нас тут «Скорая» из района подъехала, но не к дому, а к луже, и мы сейчас туда ведем Бориса, он уже может идти, но пока еще как чумной. А что у вас? – отрапортовал Архипов.
– А у нас тут – финита ля трагедия! – похвалилась я. – Мы взяли Бабкина! Буквально за волосы выволокли из трясины!
– Из трясины порока? – не понял компаньон, пропустивший все самое интересное.
– Из самого настоящего болота, Ватсон! Разве что собаки Баскервилей не хватало!
– Кстати, о легавых, – совсем невежливо проассоциировала Ирка. – А полиция еще не прибыла? Мы готовы сдать задержанного. Правда, он в некондиционном виде…
– Вы его сильно повредили? – восхитился Вадик. – Была рукопашная схватка?
– Да, пришлось хватать, – туманно ответила Ирка. – И теперь он в таком виде, что в нашей машине его везти нельзя, только в специальном транспорте. Запачкает все.
– Кровью?!
– Грязью.
– Погодите-ка, полиция тоже дальше лужи не проедет, – сообразила я. – Значит, встречаемся на ее берегу.
– Точно, все там будем, – философски заключил Архипов.
Неисправимый оптимист, что тут скажешь.
Глава тринадцатая
Лазарчук позвонил удивительно не вовремя: мы только сели за стол.
– Эй, это мой стиль – мешать тебе вкушать хлеб насущный! – возмутилась я, жестом показав Архипову – наливай, я быстро. – Вздумал подражать мне?
– Что ты, я бы не дерзнул! – притворно ужаснулся настоящий полковник. – Это случайно получилось, мне тоже иногда везет. Приятного аппетита.
– Не порть его долгим вступлением, – попросила я и свободной от мобильника рукой приняла бумажный стакан как бы с чаем.
В «Мире шаурмы» не было не только нормальной посуды, но и лицензии на крепкий алкоголь. Поэтому коньяк мы принесли с собой и распивать его собирались тайно. Хотя присутствие в наших рядах участкового придавало этому противоправному действию некоторую легитимность.
«Мир шаурмы» по-прежнему не казался мне лучшим из миров, заведение было выбрано исключительно из уважения к капитану Чайковскому, которому занятость не позволяла далеко и надолго отойти от участка.
Чайковский, кстати, к общему сбору опоздал и пробирался к своему месту за столом, как раз когда я беседовала с Лазарчуком.
– Уговорила, сразу к делу, – сказал мне в ухо полковник, ничуть не расстроенный моим очевидным нежеланием затягивать сеанс общения. – В трех словах: все у тебя в почте.
– Это пять слов, – не удержалась я от замечания.
– Считай, я перевыполнил обещание, – не стал спорить Серега.
– А что – все? – Вот мне хватило и трех слов.
– Все, что удалось узнать о чужестранном гражданине Бабкине Артуре, как просили! Надеюсь, это исключает риск моего знакомства с Гюльчатай?
– Во всяком случае, минимизирует его, – подтвердила я. – Хотя ты малость запоздал, Артур Бабкин уже задержан.
Чайковский, не успевший сесть за стол, остановился. Рука его замерла на спинке стула, голова закачалась из стороны в сторону – общеизвестный знак отрицания.
У всех, кроме болгар. Те, как говорят, мотают головой вместо «да» и кивают вместо «нет».
– Валерий Петрович, а вы у нас какой национальности? – Я покосилась на участкового.
– Ну как вам сразу сказать…
– Мы таки поняли, шалом! – Ирка потянула Чайковского за полу кителя, вынуждая присесть, и нетерпеливо постучала пластиковой вилкой по бумажному стаканчику. – Можно уже сказать тост?
– Сереженька, спасибо тебе большое, извини, сейчас нет времени беседовать. – Я закончила разговор, убрала мобильник в сумку и кивнула подруге: – Можем начинать!
– Дорогие друзья! – Ирка обласкала долгим взглядом присутствующих за столом. Кроме нее самой, за ним сидели еще пятеро – я, Вадик, Боря с Джулей и Чайковский. Хотя тот, строго говоря, все еще стоял. – Мы собрались сегодня здесь, чтобы отметить завершение непростого дела…
Участковый снова помотал головой, а потом кашлянул.
– Можно подождать с алаверды? – недовольно зыркнула на него Ирка.
– Это не алаверды, а экстренное сообщение. – Кажется, Валерий Петрович смутился. – У меня важная информация, как раз по упомянутому делу.
– Ладно, вам слово. – Подруга села и обиженно надулась.
– Должен сказать вам, что все вы, конечно же, молодцы, но вот задержанный Артур Бабкин…
– Что с ним? Не выдержал мук совести и повесился в КПЗ на собственном «конском хвосте»? – зло съязвила Ирка.
– Наоборот, освобождается из-под стражи.
– Что-о?! – Джульетта вскочила. – Этот мерзавец, едва не убивший Борюсика…
– И реально убивший Смурновых! – Ирка тоже приподнялась, опираясь на стол и глядя на участкового откровенно враждебно.
– А вот и нет. – Чайковский снова помотал головой. – Гражданин Абхазии Артур Бабкин не убивал Смурновых. Никак не мог. У него алиби!
– Какое еще алиби? – тоже возмутился Архипов.
А я молча слушала. И сидела, хотя все, кроме меня и Бори, до сих пор весьма индифферентного, уже были на ногах и почти на ножах.
Еще бы! Мы за полицию всю работу сделали, преступника и вычислили, и буквально выловили (из болота!), а они что? Отпустили его!
– Вы удивитесь, но алиби все то же самое! – Чайковский хихикнул, но увидел, что его веселья никто не разделяет, и сделал строгое лицо. – Гражданин Бабкин почти двое суток ехал в поезде и прибыл в Санкт-Петербург уже после убийства супругов Смурновых.
– Это Арсений ехал в поезде! – Я не выдержала и тоже встала.
– Он так говорил, да. Но врал! Арсений приехал на собственном автомобиле.
– На «Ладе Гранта» цвета жасмин? – зачем-то
