Иоанна Хмелевская - Свистопляска
Взяв себя в руки, я с величайшим вниманием оглядела блондина, чтобы хорошенько его запомнить, и окончательно убедилась: нет, я не ошиблась, это тот самый, которого я видела собственными глазами после первого выхода Болека в море, ну того, неудачного, когда у парня обнаружилась течь в лодке и рейс пришлось сократить до минимума. Анджей Дембик. Я тогда ещё сообщила сержанту номер его машины, и сержант установил личность подозреваемого. Да, Анджей Дембик. Не исключено, конечно, что так зовут настоящего владельца машины, может, бритый блондин ездит на краденой? Не это главное. Главное, он упорно следит за Болеком, из чего следует.., следует такое, что волосы встают дыбом!
— А вы не ошибаетесь, точно из воломинской мафии? — на всякий случай спросила я пана Януша. Ведь мог же он ошибиться, дай-то Бог!
— Совершенно уверен, — подтвердил пан Януш, лишая меня последней надежды. — Не беспокойтесь, знаю его в лицо, так что ошибка исключаетс. Еще когда разгорелась война между двумя ипподромными мафиями, воломинской и ожаровской, именно он подложил бомбу под ожаровского «першинга». Ему поручили проследить за окончательным результатом. Во всяком случае, так говорили бывальцы ипподрома. Впрочем, возможно, просто повторяли слухи.
А у меня в голове молнией пролетело: тогда бомбу подложили в машину на территории ипподрома, от взрыва вылетели стекла в окнах административного здания, в котором помещались важные учреждения <И снова писательница говорит о действительных событиях, имевших место в Варшаве несколько лет назад.>... Обе мафии давно сводили счеты друг с другом, боролись за сферы влияния. Не исключено, что кто-то захотел воспользоваться противоречиями интересов двух могущественных мафиозных группировок и использовать их в собственных целях. Что общего может быть у этой бандитской организации с крупной бриллиантовой аферой в высших сферах? Наверняка высшие сферы используют профессионалов по прямому назначению. Наняли их, вот и все. Нет, не все, возможно, к услугам профессионалов прибегают обе высокие враждующие стороны? Интересно, как зовут этого блондина?
Пан Януш фамилий не знал. Ничего, не исключено, они известны полиции. Полиция знает очень много, подумала я, и может своими знаниями подтереться, толку ей от них...
За это время Болек успел вытащить свою лодку на берег, аккуратно свернул парус. На буксире у негр ничего не телепалось. Осмотрев ещё раз свою посудину — все ли в порядке, оставил её наконец в покое, поднялся на склон прибрежной дюны и там выполнил несколько физических упражнений, как бы расслабляясь после тяжелой нагрузки: сделал несколько приседаний, поворотов, одновременно размахивая руками. В руках у него ничего не было.
Я знала, зачем парень вдруг занялся гимнастикой, и не спускала с него глаз.
Медведя Болек получил вчера, уже вечером. Наблюдение за парнем осуществляли мы все — майор, сержант и я. И видели, как прибыл с медведем тот самый, бородатый. Его подвез на машине другой, остановил машину у дома Болека, а сам из машины не вылезал, из-за чего его не удалось разглядеть. Бородатый со свертком под мышкой выскочил из машины, через минуту вернулся, сел, и машина уехала. Единственное, что мы установили, — машина та самая, на которой ездил Дембик. Кем бы ни был её водитель, в данном случае он выступал в роли свидетеля, что имело для нас огромное значение.
Болек до утра не выходил из дому. За ним тайно следил какой-то парень и делал это с умом. Не только неплохо скрывался, но и наблюдал одновременно и за входной дверью дома, и за окнами на первом этаже. Логично, ведь, обретя сокровище, Болек свободно мог попытаться смыться с ним в неизвестном направлении, однако не стал бы прыгать с медведем из окна своей комнаты на третьем этаже.
Парня выследил сержант и предусмотрительно перекинулся с ним двумя словами, то есть дал тому понять, что видел его в определенном месте в указанное время, так что в случае чего тому уже не отпереться — был он в указанном месте. И все-таки этот сторонний наблюдатель нарушил наши планы, ведь мы намеревались незаметным образом как-то проникнуть к Болеку. Теперь это оказалось невозможным. Пришлось вносить в планы коррективы.
Поскольку было ещё не очень поздно, хотя уже начинало смеркаться, я решила открыто нанести визит хозяйке дома, моей давнишней знакомой, у которой я снимала комнату лет восемнадцать назад. Визит я нанесла в обществе майора, которому якобы требовалась комната. Вот я и спросила свою знакомую, не найдется ли у неё свободной комнаты для моего знакомого, хорошего человека. Разумеется, комнаты не нашлось, о чем я прекрасно знала. А выйдя от хозяйки на общую лестницу, мы с майором незаметно юркнули в комнату Болека, который уже ждал нас. Вскоре к нам присоединился сержант. Этот не скрывался, явился открыто, действуя в рамках своих служебных обязанностей. Громко, может быть несколько излишне громко, он выпытывал местное население о скандале, который учинили здесь неизвестные прошлой ночью, и просил свидетелей записываться, а потом принялся обходить квартиры в доме.
Медведь оказался тем самым, уже некогда распоротым нами и искусно зашитым Болеком. Столь искусно, что следы операции нам пришлось выискивать с помощью лупы. На всякий случай медведя мы снова распороли и снова обнаружили в нем только невинную фабричную набивку в виде кубиков губки.
Затем мы обсудили детали операции «костяная нога». Подворачивался на редкость благоприятный для неё случай, ну точь-в-точь как у моего курьера на крылечке. Сами судите: сокровище Болек получил, сам был чист, есть свидетели, трения должны возникнуть между отправителем и получателем, пусть до посинения выясняют между собой проблему исчезновения ценного груза.
Почти вся ночь прошла для майора с сержантом в тяжких трудах...
* * *
Тем временем Болек на пляже совсем разошелся. Не ограничился гимнастикой на песке, сбежал к воде, по дороге кувыркаясь и подпрыгивая, и забрался на какую-то железяку, торчавшую из воды у самого берега. Уж не знаю, что это такое было, возможно, деталь затонувшей у берега баржи. Сколько раз я пыталась посидеть на ней в час отлива, когда она целиком была окружена песком, да только у меня ничего не получалось, для сидения она не годилась.
Оказывается, Болек и не намеревался на ней сидеть. Влез на упомянутую конструкцию и принялся на ней подпрыгивать, продолжая размахивать руками, как последний кретин. И разумеется, свалился в воду, но тут же выскочил со страшным криком, на руках подтянувшись на песок.
Он ещё летел в воду, а я уже сорвалась с места, чтобы выполнить свою задачу. И успела краем глаза заметить, как воломинский мафиозо, уже намылившийся скрыться с пляжа, на ходу обернулся, услышав Болеков крик, и поспешил к нему.
Я была первой, ведь мне было ближе всех. Впрочем, нет, меня опередил майор. В плавках и тюрбане на голове он был настолько на себя не похож, что я его не сразу признала. Сверху скатились два рыбака и сержант, и вокруг Болека сразу образовалась толпа, к которой присоединился ничего не подозревавший пан Януш. Он просто из вежливости бросился за мной следом, но несчастье с посторонним человеком его взволновало чрезвычайно. Он загорелся искренним желанием помочь пострадавшему и чуть было не провалил так хорошо задуманную нами операцию.
— Пани Иоанна, на пляже я видел врача! Вы его тоже знаете! — крикнул он мне и, не дожидаясь ответа, громкими воплями принялся призывать упомянутого врача:
— Эй, пан Гжегож! Пан Гжегож, сюда, сюда, человек ногу сломал!
Врач, пусть даже и знакомый, нужен нам был как собаке пятая нога. Болеку не удалось позеленеть от боли, но он честно издавал громкие пронзительные крики при каждом прикосновении к нему, независимо от того, к чему прикасались. Кто-то из доброжелателей притащил большую широкую доску, сержант помчался звонить в «скорую». Болек, по-прежнему издавая крики, позволил все-таки уложить себя на доску и для разнообразия принялся душераздирающе стонать. Поскольку видимых травм на нем не было заметно, какая-то пани из толпы высказала соображение, что у парня наверняка лопнула печенка. Внутренняя травма, самое страшное! Майор с рыбаками понес пострадавшего вверх по склону, почему-то головой вниз, несчастный Болек вцепился в доску изо всех сил, как-то нетипично икая и подвывая с небольшими перерывами. За ним двинулась вся толпа. В процессии участвовал и воломинский мафиозо.
Почему-то никто не удивился, что «скорая» примчалась в таком невероятном темпе. «Скорая» как «скорая», санитары с носилками, Болека осторожно переложили на эти носилки, сержант сел к нему в машину, и «скорая», опять включив сирену, умчалась. А я принялась среди толпы распространять слух, что несчастный сломал ногу. Уж кому и знать, как не мне? Кто первым примчался к пострадавшему? Кто видел лучше всех пострадавшего? Кто слышал, что сказал врач из «скорой» о пострадавшем? Перелом, как пить дать, никаких сомнений! А поскольку я уже освоилась с курьером моей мечты, всевозможные убедительные детали просто сами просились на язык, и я не скупилась на них. До того убедительно врала, что сама готова была поверить в нашу выдумку.
