Татьяна Луганцева - Месть божьей коровки
Глава 22
– Едем в СВ, – Рустем обернулся к Яне с улыбкой.
Он уже убрал два чемодана в нишу для багажа и поправлял скатерть на столе.
Яна посмотрела в окно и увидела, как перрон плывет у нее перед глазами. Поезд тронулся, они ехали домой, что не могло не радовать, но все равно оставалось ощущение недосказанности. Проводница своими многоэтажными телесами продвинула Яну внутрь купе, проверила билеты и уже более миролюбивым тоном отметила:
– У нас есть вагон-ресторан, через вагон, так что можете там покушать.
– Очень хорошо! Мы туда и пойдем! – Рустем был необычайно радостен и весел, он словно скинул с себя весь груз забот и тревог, накопившихся за последнее время.
Они закрыли купе, пошли в вагон-ресторан. Он был пуст. Другие пассажиры еще не проголодались или распаковывали вещи. Рустем с Яной сели за один из столиков, накрытый накрахмаленной белоснежной скатертью и даже с маленьким букетиком живых цветов в миленькой белой вазочке. Стол был сервирован как в ресторане, и женщина-работница была очень любезна и улыбчива.
– Здравствуйте! Какая красивая молодая пара! У вас торжество? Как здорово, что вы решили отпраздновать событие у нас в ресторане. Вообще здесь дорога идет быстрее. Вам меню?
– Лучше вы посоветуйте нам что-нибудь хорошее поесть и выпить, – ответил Рустем.
– У нас тут пища не готовится, вы же понимаете. Продукты мы закупаем на станции, но можете быть уверены, что очень хорошего качества. У нас уже проверенные поставщики. Сейчас есть очень хороший шашлык из баранины и свинины, он еще теплый, на гарнир могу предложить жареный картофель и тушеные овощи.
– Идет, – кивнул Рустем, – грамм шестьсот на двоих.
– Салатики свежие, «мимоза», винегрет, греческий…
– Несите все.
– Поняла! – искрилась официантка. – Выпечка еще теплая, лаваш…
– Идет.
– А пить что будете? Водочку, может, из холодильника? – спросила она.
– Лучше шампанское, – ответил Рустем.
– Ой… сильно дорогого у нас нет, ну, понятно, что с ресторанной наценкой, шампанское наше обычное – российское, но хорошее и тоже охлажденное.
– Хорошо, – согласился Рустем.
– Одну минуту, – испарилась женщина.
– Что ты какая-то на себя не похожая? Грустная, тихая?
– А ты на себя похож? – огрызнулась Яна.
– Да ладно тебе! Что случилось-то? Можно подумать, ты опечалена тем, что мы вырвались из этого кошмара!
– Нет, не этим, – задумчиво ответила Яна, глядя в окно.
Неизвестно почему, но всегда, когда она оказывалась в вагоне-ресторане поезда, она вспоминала произведение Агаты Кристи «Убийство в восточном экспрессе». Это было на уровне подсознания.
Официантка подошла к ним, фактически не шатаясь, хотя поезд сильно мотало из стороны в сторону. На столе оказалась бутылка шампанского в металлическом ведерке со льдом, два фужера и все, что они заказали.
– Приятного аппетита и счастливого пути! – Она не сводила ярко накрашенных глаз с лица Рустема.
– Спасибо, – ответил тот.
Официантка удалилась.
– Ты произвел на нее впечатление, – вяло произнесла Яна.
– А на тебя? Мои поцелуи не произвели на тебя впечатления?
– Боюсь, что произвели, – ответила Яна, не сводя с него взгляда больших голубых глаз.
– Я рад.
– А я в шоке.
Рустем профессионально открыл шампанское и разлил пузырящуюся жидкость по бокалам.
– Давай за тебя… хоть ты и в шоке! – поднял он бокал, глядя на Яну поверх стекла. – Ты одна такая! Ты вытащила меня из моей раковины, заставила по-другому посмотреть на вещи, направила на какие-то подвиги. Ты – чудо! За тебя!
– За тебя! – тупо повторила Яна, и они выпили.
Рустем аппетитно захрустел винегретом.
– Действительно вкусно. Тетя не обманула, – подмигнул он официантке.
Яна же с неподдельным ужасом смотрела на него.
– И все-таки ты чем-то взволнована и обеспокоена, – Рустем поставил фужер на место.
– Жил один парень… – сказала она.
– Так, – кивнул он, откусывая половину лаваша.
– Были у него свои увлечения, пристрастия, влюбленности, друзья, привычки…
– Обычный парень, – уточнил Рустем, улыбаясь.
– Точно! Но он попал в экстремальную ситуацию, например, на войну в мирное время. К сожалению, такое тоже бывает.
Рустем более внимательно посмотрел на нее, она же, словно не замечая, продолжала:
– Он был ранен, контужен, испытал сильнейшее психическое напряжение, я не знаю еще что…
– И потерял память? – спросил Рустем, наливая еще по полфужера шампанского.
– Совершенно верно! Какой ты догадливый! И вот что удивительно, он приходит в себя в госпитале и начинает новую жизнь.
– Что же здесь удивительного? Все вполне нормально.
– Я согласна, что этот человек забыл о своей прошлой жизни, но то, что заложено у него на генном, подсознательном уровне, не должно было поменяться на сто процентов. Это – противоестественно! Я поясню. Встречает этот парень своего бывшего друга-однополчанина, и этот самый друг в разговоре упоминает некоторые вещи, на которые сначала не обращаешь внимания, а потом они наводят на определенные размышления…
– Я полон внимания, – побледнел Рустем.
– Однополчанин сообщил, что парень был большим бабником, любителем женщин…
– И что?
– Конечно, ничего особенного, если не одно «но». У парня-то была девушка, которая любила и знала его со школьной скамьи. Так вот, она утверждает, что он был настоящим однолюбом и желал только ее. Несостыковочка? Какое резюме, товарищ «Маузер»? Кто-то из них лжет, ведь речь идет об одном и том же человеке, или…
Воцарилась не очень приятная пауза.
К ним подошла официантка с большим белым блюдом. На шпажках было нанизано румяное мясо. Блюдо было щедро залито кетчупом, посыпано зеленью и перцем.
– Свежатина! – закатила она глаза. – Еще вчера, видимо, свинюшка бегала.
И удалилась, хихикая.
Яна вздохнула, вытирая рот салфеткой.
– Я уже говорила о том, что у человечества есть два вида мышления – аналитическое и художественное. Хорошо, при ранении можно разрушить участок мозга, отвечающий за что-то, но заработать то, чего не было, вряд ли возможно. Этот молодой человек, служивший с парнем, потерявшим память, сказал, что его сослуживец хотел стать артистом. Да, да, артистом! А для этого должны были быть таланты и способности! И я бы поверила, потому что девушка этого парня и стала актрисой. Возможно, они вместе и собирались в театральный вуз, в школе-то… А когда парень потерял память, он начал работать на компьютере, просто гениально работать…
– Как другой человек, – закончил за нее мысль Рустем.
– Несостыковочка, это точно. А еще парень, который с ним воевал, рассказал интересную историю.
– Называй всех своими именами. Что сказал Вова?
– Когда вас нашли в подвале, я имею в виду тебя, Олесю и ее маму, ты впал в какое-то беспамятство, кричал, вырывался…
– Я сильно переживал за тебя.
– Я тронута. Ты был фактически без сознания, что для тебя, конечно, неудивительно. Дело не в этом, а в том, что ты кричал: «Рустем! Рустем! Помоги! На помощь! Нас окружают! Рустем, я здесь!»
Яна внимательно посмотрела на Рустема.
– Согласись, странно звать на помощь самого себя?
– Согласен. Что-то мне нехорошо, где мои таблетки? – Рустем застучал себя по карманам. – Они мне помогают.
– Не ешь много, еще диабет заработаешь, – сообщила Яна.
– Почему? – удивился он.
– Мне не понравились твои расширенные зрачки после транквилизаторов, и я давно заменила их на простую глюкозу.
– Что? Так я ем простую глюкозу? – ужаснулся Рустем. – Почему же она мне помогает?
– Вылечился, значит, спасибо тете Яне, – пожала она плечами, выпивая шампанское и заедая его пучком укропа.
– Вылечился… – как эхо повторил он, – так ты хочешь сказать, что я не Рустем?
– Для конца своего повествования я забью два последних гвоздя в крышку твоего гроба, но это я образно.
– Да ладно уж, забивай!
– Я ознакомилась с наблюдениями врачей-психотерапевтов о случаях потери памяти…
– Где это – ознакомилась? – перебил Рустем.
– Села за единственный компьютер в этой провинции, зашла в Интернет, – ответила Яна.
– И что сказали врачи? – Рустем робко снял с шампура один кусочек мяса и вонзил в него зубы.
– Что за несколько лет процентах в семидесяти память к людям, потерявшим ее, возвращается, но при одном условии. Человек, то есть пострадавший, должен находиться в знакомой обстановке, в которой он жил до потери памяти. Поэтому так важно, чтобы человека нашли, опознали и вернули в семью. А сколько лет ты ничего не помнишь?
– Я живу не в своей обстановке? По-твоему…
– Да это не по-моему, а по-научному!
– Второй гвоздь? – спросил Рустем, стаскивая с металла второй кусочек свинины.
– Я наконец поняла, что мне показалось странным, когда я тебя целовала…
– Так поздно вспомнила?
