Людмила Ситникова - Не откладывай убийство на завтра
– А до того, как вы услышали звон, из подъезда никто не выходил?
– Нет.
– А кто заходил минут пятнадцать назад?
– Валька из сорок седьмой с ребенком от матери приехала, Михаил Петрович с пятого с собакой гулял, Зинуля с племяшкой…
Катарина поплелась наверх.
Хитро: опять преступнику удалось улизнуть, это какой-то неуловимый персонаж! Ему всегда удается вылезти сухим из воды. Вспомнив, как сильные руки тисками зажали ее тело, она уже начала сомневаться, что убийца – женщина.
– Что сказала Александра Петровна? – пересохшими губами спросила Серебрякова.
– Он убежал, предварительно разбив стекло между этажами. А когда консьержка оставила свой пост, негодяй спокойно проскользнул на улицу.
– Ты говоришь, он?
– Думаю, это мужчина…
– Нет! – выпалила Лилиана.
– Что нет?
– Я утверждаю, что ко мне в квартиру забралась женщина!
– Вы видели ее лицо?
– Как я могла увидеть лицо в кромешной тьме?
– Тогда почему…
– Я почувствовала аромат французских духов, мужчины не пользуются женским парфюмом, не так ли?
Катарина задумалась: сама она ничего не почувствовала, но это вполне объяснимо. Вообще, после того, как в детстве ей заехали мячом по носу, Катка не воспринимала тонкие запахи. А аромат парфюма могла почувствовать, только если перед ней выльют целый флакон и ткнут в лужу носом.
– Французские, говорите?
– Именно, такими пользуется… – Лилиана замолчала, зажав рукой рот.
– Нателла Стальмакова?
– Да.
Копейкина заходила по комнате, каждый шаг отдавался тупой болью в голове.
– Господи, Ката, я не верю… я отказываюсь верить, это мог быть кто угодно, в конце концов, не одна Нателла пользуется духами. Произошло совпадение…
– Слишком много совпадений, вам не кажется?
– Все равно, не верю.
– Лилиана Всеволодовна, у меня к вам просьба, даже не просьба, а скорее приказ. В течение нескольких дней вам необходимо сидеть дома! Вы не должны покидать квартиру ни под каким предлогом, и первым делом смените дверные замки. Как вы считаете, удастся договориться с Ручкиным?
Серебрякова махнула рукой:
– Сегодня, после того, как я в очередной раз потеряла сознание, у нас состоялся тяжелый разговор с Костиком.
– Какого рода?
– Моя героиня в скором времени отправится жить за границу.
– То есть…
– Да, да, да, ты правильно поняла: меня убирают из сериала! Поэтому еще два дня подряд мне все же придется ездить на съемку, а потом… Это даже забавно, все будут думать, что я нежусь на солнышке на берегу океана, тогда как в действительности Лилиана Серебрякова тихо умрет в своей квартире…
– Вы не умрете! – твердо проговорила Копейкина.
– Для чего мне сидеть дома, а главное, сколько времени?
– За пару дней я что-нибудь придумаю, но не забудьте о замках, у преступника имеется ключ от квартиры, и он может…
– Ой… – Лилиана подалась вперед. – Катарина, я вспомнила!
– О чем?
Серебрякова рассказала о своей дневной стычке с Идеей Карповной.
– Старуха хотела подложить мне в сумку записку. Одну я уже обнаружила в доме Круглова, теперь вот… Катка, она как-то причастна к происходящему!
– Идея Карповна ассоциировалась у меня со святой, – задумчиво протянула Катка.
– У гримерши был взгляд испуганного ребенка, когда я на нее наорала.
– Успокойтесь. Я постараюсь разузнать, что к чему, вы, главное, следуйте моим указаниям.
Серебрякова опустила голову на подушку.
– Будет ли какой-нибудь результат, Ката?
– Будет, в этом можете не сомневаться! Моя интуиция подсказывает: скоро… очень скоро мы узнаем имя убийцы.
Глава 21
Катарина осталась ночевать у Серебряковой. Несмотря на плохое самочувствие, Лилиана настояла на повторении сценария. Два-три дня, которые актрисе осталось провести на съемочной площадке, должны были стать ее триумфом. Она произведет настоящий фурор! Если уж ей суждено уйти, то уход состоится достойно, с гордо поднятой головой. В памяти зрителей она должна остаться как одна из знаменитейших актрис нашего поколения, в памяти миллионов Серебрякова вечно пребудет в качестве неувядающего секс-символа восьмидесятых годов. Конечно, перспективы на будущее не радуют, но… такова судьба актрисы. В начале трудного пути приходится продираться сквозь многочисленные преграды, и если первый этап пройден успешно, вы получаете славу. Купаетесь в ней, в лучшем случае пару десятилетий, затем наступает следующий этап, когда вас постепенно отодвигают на второй, а то и на третий план молодые коллеги-соперницы. И, наконец, последний этап, самый болезненный! Одни, оставшись «в работе» в преклонном возрасте, стараются достойно сосуществовать с новыми взошедшими звездами, другие же… уходят в забытье. Как правило, неработающий актер быстро забывается в сознании тех же миллионов, которые боготворили его в зените его славы. Данное утверждение печально, но, к большому сожалению, это – факт. Такова жизнь актера, таковы реалии шоу-бизнеса. Не мы придумывали эти правила, и нам не под силу их изменить.
Катарине было трудно догадаться, какие в действительности чувства испытывает Лилиана. С одной стороны, лишиться работы – страшный удар для актрисы, с другой – это единственный выход в создавшейся ситуации. На данный момент Серебрякова больше всего нуждается в отдыхе, ей необходимо сменить обстановку, поменяв свет софитов и съемочную площадку на какой-нибудь санаторий. Опытные врачи, которых так сторонится актриса, должны будут заменить в ее жизни режиссеров, гримеров и коллег по цеху.
– Не думала, что финал окажется столь плачевным, – с грустно констатировала Лилиана, пробегая глазами по тексту.
– Все нормализуется, пройдет время, и вы снова начнете сниматься.
– Очень сомневаюсь, вряд ли мне когда-нибудь удастся выйти на съемочную площадку.
– Откуда столько пессимизма?
– Посмотри на меня! Со мной происходят странные вещи: я теряю память, теряю силы. Не сегодня завтра загремлю в больницу, и, думаю… больше оттуда не выйду. Трагичный конец еще одной актрисы с несостоявшейся личной жизнью.
– Ерунда, от головных болей пока что никто не умирал.
– А если головные боли – это следствие неизлечимой болезни?
– Лилиана Всеволодовна, я неоднократно высказывалась по этому поводу, но вы упорно игнорируете мое мнение.
– Катка, я боюсь, боюсь обращаться к врачам!
– О каком страхе идет речь? Я, конечно, произнесу банальность, но болезнь всегда легче предотвратить.
Серебрякова потянулась за сигаретой.
– Может, не стоит вам сейчас курить? – заметила Ката.
Актриса усмехнулась:
– Когда мне исполнилось десять лет, моя мать внезапно заболела. Я не знала… вернее, мне не говорили о ее недуге. Помню только, что она постоянно теряла сознание и усыхала день ото дня. В силу моего наивного возраста мне казалось, что мама просто плохо себя чувствует, а в скором времени ее хворь пройдет и мы заживем, как раньше, в мире и спокойствии. Но этого не произошло. Я очень удивилась, когда к нам переехала бабушка, мать отца. Они с матерью терпеть друг друга не могли, а тут – на тебе, бабка приехала и стала приглядывать за мамой. Она ходила за ней по пятам, выключала свет в туалете, конфорки на плите и так далее. Мне и в голову не могло прийти, что у мамы начались проблемы с памятью. Первый шок я испытала, когда однажды мама спросила – кто я такая? По ее потускневшим, усталым глазам я поняла, она не шутит: она действительно не помнит меня! Представляешь, что испытывает десятилетний ребенок, когда его собственная мать спрашивает у него, кто он такой?! Я, естественно, ударилась в слезы, прибежала бабка и вывела меня из комнаты. Она говорила со мной долго, путано, я и половины не поняла из ее рассказа. Уяснила лишь то, что мама больше никогда не станет такой, как прежде. Пролетел год. Мама сильно сдала, у нее начали трястись руки, она с трудом говорила. Именно тогда я впервые услышала эти страшные слова – болезнь Альцгеймера. Для меня они ассоциировались с чем-то ужасающим, я возненавидела их на всю оставшуюся жизнь! Если бы на моем месте оказался кто-нибудь другой, уверена, он бы первым делом побежал в библиотеку и попытался узнать об этой болезни как можно больше. Так поступил бы любой, но не я. Мой мозг пытался заблокировать память, я словно отключалась от реальности, когда кто-нибудь произносил – Альцгеймер. Стыдно признаться, я до сих пор понятия не имею, что это за болезнь, она ассоциируется у меня с больной матерью, которая постепенно таяла и теряла рассудок. В день моего тринадцатого дня рождения мама умерла. На поминках мамина сестра Нонна разговаривала с отцом в кухне. Я сидела в ванной и слышала часть их разговора. Тетка говорила, что их мать тоже умерла от похожей болезни, только тогда, поскольку она жила в деревне, врачи не могли поставить ей точный диагноз, но симптомы были практически одинаковыми. Прошло время, я постепенно забыла тот разговор и вот теперь думаю: может ли так случиться, что эта болезнь передается по наследству?
