Дарья Донцова - Сафари на черепашку
– Ой, кажется, я «мерс» поцарапал!
Евгений встряхнулся, словно вылезшая из воды собака.
– Где?
– Да тут, – я ткнул пальцем в идеально сверкающее и, слава богу, нигде не покоробленное крыло «мерина».
Маневр удался; забыв о супруге, Евгений наклонился над иномаркой.
– Где? – повторил он.
– Вот здесь!
– Это просто грязь, – с облегчением вздохнул сосед.
– Слава богу, – с фальшивой радостью воскликнул я, – а то моей зарплаты на ремонт не хватит. Ладно, поеду по делам.
– Ваня, – неожиданно тихо сказал сосед, – сам знаешь, я никогда ни с кем не ругаюсь, потому что интеллигентный человек.
Я улыбнулся и кивнул, не понимая, куда клонит Евгений.
– По поводу пидарасов заморочек не имею, – продолжал Женя, – разговариваю с ними нормально, могу и чаем угостить, особой посуды заводить не стану, вымоем потом сервиз с содой – вот и вся печаль. Главное, чтоб ко мне не приставали, верно?
– В принципе, да, – удивленно ответил я.
– Ты хороший парень, и не мое дело зырить, с кем ты спишь. Как сосед ты меня вполне устраиваешь.
– Вы о чем? – изумился я.
Евгений кашлянул.
– Но ведь не все в нашем доме такие хорошие. Вот, например, Родионов из пятнадцатой квартиры, видел его?
– Анатолия Сергеевича? Конечно.
– Знаешь, кто он?
– Богатый бизнесмен.
Женя облокотился на иномарку.
– Ну все мы сейчас на плаву, я о другом спрашивал: ты в курсе, кем кент был в добизнесменской жизни?
– Нет.
Евгений почесал левое ухо.
– Бандитом. Отсидел чирик, потом вышел, вырыл сундук с награбленным и забизнесменствовал.
– Ну, если детально изучить историю ста самых богатых семейств мира, то в любой найдется некий прадедушка, промышлявший Соловьем-разбойником на проезжей дороге, – улыбнулся я.
– Да не о том речь, – гаркнул Женя, – ты поосторожней, не демонстрируй так свои пристрастия, Сергеевич натуральный псих, войдет с тобой в лифт, глянет на руки и пристрелит. У них, у уголовничков, с пидарасом рядом стоять западло. Уж не обижайся, Ваня, я тебя просто предупредить хочу. Ты пальцы, того, в общем, не надо!
Закончив свою странную речь, Женя влез в автомобиль и быстро выехал из гаража. Я ошеломленно посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на свои руки и издал совершенно несвойственный мне вопль:
– Вау!
Было от чего потерять самообладание! Мои ногти оказались покрыты ярко-красным лаком. Через секунду я понял, что произошло. Для большего сходства с дамой вдохновенный торговец косметикой Юра, кроме макияжа, сделал мне и маникюр, наклеил искусственные когти, пообещав при этом, что они легко отойдут, если их протереть специальной жидкостью. Вроде он даже сунул в пакет бутылочку.
После весьма удачно сыгранного «спектакля» я переоделся в свою одежду, снял парик, смыл макияж, а про ногти забыл. Норин лимузин я всегда вожу в перчатках, поэтому Аня ничего не заметила, хотя, покидая машину на стоянке, я бросил «варежки» в салоне, но Анечка, наверное, не смотрела на мои руки. Впрочем, хорошо воспитанная девочка промолчала бы в любом случае. Вот бред!
Я кинулся к лифту, сейчас же отыщу пузырек и попытаюсь отклеить когти.
На счастье, Нора заперлась в кабинете, поэтому мне удалось незамеченным пройти в свою комнату и начать поиски средства. Через полчаса я констатировал: флакончик исчез, впрочем, может, Юра попросту забыл дать мне его с собой?
Решив, что красные ногти не самая худшая неприятность, которая со мной случалась, я осторожно, стараясь не производить лишнего шума, покинул квартиру. Путь лежал в торговый центр. Сейчас Юра даст мне необходимый раствор, и мои пальцы обретут первозданный вид.
Но приветливого юноши за прилавком не оказалось, вместо него там скучала хмурая, сильно размалеванная девчонка.
– Пожалуйста, позовите Юру, – попросил я.
– А его нету.
– Обедать пошел?
– Не-а.
– Простите, когда Юрий вернется?
– Через две недели, он отпуск взял, – сердито пояснила девчушка, – подался в Египет, а другие за него должны без выходных пахать!
Я решил не отчаиваться и спросил:
– Можно купить растворитель?
– Тут косметика, а не скобяная лавка, – презрительно сказала продавщица.
Мне захотелось объяснить неприветливой особе, что в скобяной лавке торгуют не бытовой химией, а гвоздями, шпингалетами и другими железками, но я решил не поучать дурочку, а просто потребовать необходимое.
– Вероятно, я употребил неправильный термин, – поправился я, – хочу искусственные ногти снять.
– Гель или акрил? – не удивилась собеседница.
– Понятия не имею.
– Где их взяли-то?
– У вас.
– Такой дрянью мы не торгуем, в магазине представлены суперские бренды, – с выражением полнейшего презрения на мордочке заявила продавщица.
– Мне Юра наклеил пластинки.
– Вот пусть и снимает.
– Но он вернется не скоро.
– И че?
– Не могу же с такими ногтями разгуливать.
– Почему бы нет? Прикольно.
– Дайте мне средство для удаления маникюра!
– Не держим подобных вещей!
– А где его можно взять?
– Без понятия.
Наверное, мое лицо выражало отчаяние, потому что девчонка решила сменить гнев на милость.
– Вы идите в салон, – вдруг вполне человеческим голосом сказала она,– там мастер либо спилит ногти, либо отклеит.
Я поблагодарил девушку за хороший совет, вернулся к машине, быстро натянул на руки перчатки и поехал к Лиховой.
Нет худа без добра, сейчас попытаюсь вытрясти из Анжелы все известные ей подробности, а потом отправлюсь в парикмахерскую, вернее, в студию Маркела Листового, где работает Грибков. У меня теперь есть отличный повод для общения с его сотрудниками – нужно удалить приклеенные ногти. Надеюсь, маникюршей служит симпатичная, болтливая особа, которая любит во время работы лясы точить.
* * *Дверь в квартиру Лиховой оказалась открытой, я вошел в маленькую прихожую, услышал гул голосов из комнаты, увидел забитую одеждой вешалку и с огромным разочарованием понял: у Анжелы полно гостей, в ее доме какой-то праздник, может, день рождения.
Еще раз вспомнив о том, что уныние – смертный грех, я решил не сдаваться и пойти к Анжеле. Скорей всего, хозяйка слегка выпила. Может, мне удастся с ней уединиться? Женщина подшофе легко развяжет язык. Хотя сначала лучше спуститься вниз, у подъезда я видел ларек с цветами.
Пришедшая в голову идея показалась мне удачной, я быстро смотался на улицу, приобрел несколько кроваво-красных роз на длинных стеблях, вернулся назад, вновь беспрепятственно проник в прихожую и наткнулся там на женщину лет пятидесяти, одетую в черный брючный костюм.
Увидав меня, дама отчего-то зажала рот рукой.
– Добрый день, – вежливо сказал я.
Но незнакомка не ответила, она захохотала и ушла в комнату. Наверное, Анжела начала отмечать праздник с раннего утра, и сейчас гости достигли той стадии, за которой начинается бесконтрольное пение, а потом выяснение отношений: «Ты меня уважаешь?»
На смену пьяной тетке в коридор вышла девушка по виду чуть старше Лиховой.
– Вы кто? – сурово поинтересовалась она. – Чего с цветами приперлись? Вот уж глупость так глупость! Похороны завтра.
Я выронил букет.
– Похороны? Чьи?
В прихожую выскочила еще одна девица.
– Лена, – тихо сказала она, – Галине Петровне плохо.
Лена вздрогнула.
– Иду. Слышь, Светка, разберись с этим!
Светлана посмотрела в мою сторону.
– Здрассти.
– Добрый день, – пробормотал я.
– Ну уж и совсем не добрый.
– Простите, кажется, я не вовремя.
– Ага, – кивнула Света, – вы вообще кто?
– Знакомый Анжелы Лиховой, она дома?
– Нет, – замотала растрепанной головой Света и представилась: – Я ее сводная сестра, как и Лена. Моя мама вышла замуж за папу Анжелы, а отец Ленки женился на Галине Петровне, маме Лиховой. Надеюсь, я понятно объяснила?
– В принципе, да, – ответил я, – извините, я уже ухожу. Зайду к Анжеле через несколько дней.
Светлана повертела указательным пальцем у виска.
– Вы не врубились, да? Анжелка померла!
Глава 27
Я наступил на выпавшие из рук розы.
– Как умерла? Она же совсем молодая!
Светлана вытащила сигареты.
– Вы курите? Пойдемте со мной!
Мы переместились на лестницу, девушка затянулась и грустно сказала:
– Конечно, лет ей немного было, но все же достаточно, чтобы хоть изредка мозгами пользоваться. Отравилась она.
– Чем?
– Покупным салатом, – пояснила Светлана, – тут недалеко супермаркет есть, называется «Удачный вечер», вот там небось и приобрела дрянь с майонезом. Галине Петровне она позвонила вчера днем, в районе трех, еле-еле в трубку прошептала: «Мама, мне плохо…» Галина Петровна к ней сначала ехать не хотела, села телик смотреть, но потом отчего-то забеспокоилась и поехала, только Анжела уже без сознания валялась. Теперь вот Галина Петровна себя поедом ест, все кричит: «Надо было сразу нестись, может, и спасли бы». Только Анжелка сама виновата.
