Белая колбаса любви - Янина Олеговна Береснева
— Ну, знаешь, ты расследование затеяла, а теперь в кусты. Будь добра потерпеть.
— У меня есть идея получше. Я сейчас, — тут она оглянулась по сторонам и куда-то направилась.
«Наверное, в туалет собралась», — подумала я и фатально ошиблась.
Пока я увлеченно читала про кариес и пути его профилактики, прошло минут десять, а она все не появлялась. Я совсем было собралась идти на ее поиски, как над моей головой вдруг истошно завопила сирена.
— Ой, — всполошилась тетка за стойкой. — Пожарная сигнализация сработала.
Тут из-за угла вынырнула Пелагея, довольно потерла руки и хитро мне подмигнула. Когда до меня дошло, что вой сирены — дело ее рук, я натурально испугалась. Эта чокнутая могла и вправду что-то зажечь.
— Надо бежать! — схватила я испуганную тетку за руку. — Эвакуируемся согласно плану.
Регистраторша кинулась в соседний коридор за огнетушителем, люди из кабинетов недовольно потянулись к выходу, а я метнулась за компьютер и, присев под столом, быстро защелкала мышкой.
«Так, Симакова. Вот ее расписание, отматываем на две недели назад…»
Телефоном я быстро сфотографировала таблицу с фамилиями и, влившись в толпу, бросилась к выходу. Пелагея стояла на крыльце сбоку и довольно жевала конфеты, позаимствованные из вазочки на стойке.
— Ну что, классно я сработала? Нашла фамилию? — самодовольно улыбнулась она.
— Ты завязывай с самодеятельностью, иначе я шпионить с тобой отказываюсь, — дергая ее за руку, зашептала я. — А если бы тебя заметили?
— Все лучше, чем зубы лечить — философски заметила она.
— Ты ешь слишком много сладкого, пора бы начать думать головой.
— Ладно, что там за пациент? — заволновалась она, когда мы отошли на безопасное расстояние и уселись во дворе на лавочку. Я достала телефон и увеличила таблицу.
* * *— На это время записан какой-то Ройзман Игорь Семенович, пометка есть, что иностранец, из Израиля.
— И что это значит?
— Это значит, что ему зубы лечить дороже, чем гражданину нашей страны.
— Ты знаешь такого? — пожевав губами, спросила Пелагея.
— Первый раз слышу. У меня родни в Израиле нет. Вот у Бориса двоюродная сестра, но та вроде Газман. Да и сюда она не приезжала уже лет десять, у нее сердце больное, перелеты ей запрещены.
— И что нам с этой информацией делать? Где этого дядьку искать будем? — недовольным тоном начала Пелагея.
— Ты у нас мозг, вот и думай, — отрезала я. Мне еще на завод надо.
— Я с тобой.
— С ума сошла, в таком виде? Погуляй в парке, в церковь зайди или вот в магазин. Дома продукты закончились, Моте надо корм купить, так что будь добра.
Вяло переругиваясь, мы прошли вниз по проспекту и вышли к остановке с обратной стороны казино «Империум». Тут Пелагея дернула меня за рукав и сделала большие глаза. Возле казино стояла машина Алексея, а сам он в данный момент сидел за столиком с каким-то хмурым лысым типом с кустистыми бровями и что-то ему втолковывал. Через панорамное окно оба они были как на ладони.
— Послушать бы, что они там говорят, — мечтательно начала Пелагея, оглядываясь по сторонам.
— В таком виде тебя на порог не пустят, — разочаровала я ее, потому что на сегодня была сыта ее выкрутасами по уши.
— А я попробую, — решительно заявила сестрица и шагнула в сторону крыльца.
Я не успела глазом моргнуть, как она потянула на себя дверь и ходко потрусила внутрь зала. Я приклеилась носом к стеклу, осторожно выглядывая и ожидая, что ее тут же выпроводят вон. Вопреки моим ожиданиям, она даже смогла тихонько протиснуться к столику за спиной Алексея, замоталась в штору, которая по расцветке чем-то перекликалась с ее юбкой, и замерла там в позе суриката.
Тут кто-то осторожно тронул меня за плечо. От неожиданности я подпрыгнула, обернулась и увидела Толика.
— Софья, а вы тут как? — удивленно спросил он. — Алексей же велел дома быть.
— Тьфу ты, Толик, напугал. А как ты меня узнал? — заинтересовалась я, потому как была уверена: в таком виде меня мать родная не признает.
— Ну, у тебя стать, издалека заметно. Королева! — удовлетворенно хмыкнул он, а я подумала, что более затейливого комплимента слышать мне не приходилось.
— А эта где, кучерявая? — повертел он головой в поисках своей заклятой врагини.
Как раз в этот момент на пороге появился хмурый охранник, подталкивая вперед Пелагею. Увидев ее в маскировочном одеянии, Толик остолбенел и сразу же забыл про мою стать.
— Ты чего в таком виде, Паша? — Зная, что Пелагея не выносит, когда ее так называют, Толик использовал это в своих злокозненных целях. — И что вы тут вообще делаете, это опасно, Алексей же говорил…
— Чего привязался, как хочу — так и хожу, — огрызнулась она, отряхиваясь. — В туалет мне приперло, вот и зашла, раз рядом. А этот аспид меня под руки — и в дверь.
— Обождите туточки, пойду Алексею скажу, что вы в городе, — кивнул Толик. — Надо вас до дома проводить, нечего вам одним ездить.
Толик резво потрусил в сторону центрального входа, а я накинулась на Пелагею:
— Ну и чего ты добилась? Теперь они заподозрят, что мы за ними шпионим. Сама говорила, нечего их вводить в курс дела: мы сами по себе, они сами по себе. Шли бы мимо.
Тут я обратила внимания, что Пелагея о чем-то размышляет: зрачки ее вращались по часовой стрелке, причем один отставал от другого, что выглядело весьма экзотично. На всякий случай я поводила пальцем у нее под носом, проверяя, не сбился ли фокус, а когда зрачки стали на место, настороженно спросила:
— Или ты что-то интересное узнала?
— Карлсон прилетел, — задумчиво сказала она, а я принялась вспоминать, если у нас в городе психушка. Симптомы белой горячки были налицо: оно и понятно, все эти переживания последних дней не прошли зря.
— Какой Карлсон, Пелагея? — как можно мягче спросила я, доставая из сумки
