Белая колбаса любви - Янина Олеговна Береснева
— Так, вот внизу название медцентра — «Цитоген». Знаешь такой?
— Ну да, это самая дорогая клиника в центре города, но я там не лечилась.
— Вот и зря, желудок у тебя слабый, нервы, опять же, не в порядке, и вообще…
— Заткнись, а то я вообще перестану с тобой в детективов играть и в полицию пойду.
— Ладно, чего ты, — пошла на попятный Пелагея. — А откуда этот чек мог в квартире оказаться?
— Почем я знаю? Может к ногам прилип, когда кто-то в квартиру заходил. Как я поняла, туда толпами ходили, прямо паломничество. Может, выпал из кармана у сестры Зверева или у дядьки того, что мы по голове шваркнули?
— Сомневаюсь, дядька в такие центры точно не ходок, денег нет. А сестра Зверева очень аккуратная, ты же видела, у нее хирургическая чистота. Ну, и опять же, не очень богатая. Сомневаюсь, что она бумажку оставила. Наверное, кто-то был в квартире после нее. Бумажку эту явно злодей какой-то выронил. Тоже в квартире Зверева шуршал, искал что-то. Надо проверить.
— По твоей версии гад этот ходил к стоматологу две недели назад. Тут и фамилия врача есть, — протянула я, размышляя.
— Поехали в этот «Цитоген». Спросим, кто к ним приходил на это время. В компьютере по-любому фамилия и имя пациента есть.
— Так тебе и скажут, а врачебная этика?
— Сориентируемся на местности, — деловито заявила Пелагея и стала шуршать в хозяйском шкафу.
— Ты чего роешься?
— Нам надо немного изменить внешность. Не забывай, за нами могут следить.
— Ты плохих книжек перечитала, — заворчала я. — Не буду я позориться, — испугалась я всерьез, когда она вытащила из шкафа платки, юбки, дачные кофты и огромные ботинки цвета детской неожиданности, давно просившие каши. Кажется, такие носила еще моя бабушка.
— Ты нос не вороти, зато так нас никто не узнает, — пыхтя от натуги, заявила Пелагея, карабкаясь на антресоли за шляпой с пером.
— А если я встречу знакомых? Со мной люди общаться перестанут…
— Баба с возу — корове легче!
— Коню, — машинально отозвалась я.
— Какому коню? — в связи с ростом, до Пелагеи информация доходила туго, примерно как до жирафа.
— А-а, да хоть оплешивевшей белке, не в этом суть! Зри в корень, Софа, ты о жизни своей думай, а не о знакомых.
Пелагея нацепила на себя кофту с эмблемой олимпийских игр, замотала свою пышную шевелюру платком, сверху нахлобучила шляпу с пером, став разом похожей на индейца, и достала из-за ширмы юбку в клетку.
— Пелагея, юбка никуда не годится, здравомыслящий человек ни за что не поверит, что нормальная девушка наденет такую древнюю юбку. Маскарад маскарадом, но мы не должны выделяться в толпе и привлекать излишнее внимание…
— Юбка вообще-то моя, — обиделась родня и примолкла, что позволило мне собираться в относительной тишине. Говорю относительной, потому что она все-таки обиженно сопела, чем здорово меня раздражала.
Я нашла в шкафу хозяйки дома льняной костюм с юбкой, довольно милый. Завязала косынку на манер голливудских актрис и надела солнечные очки на все лицо. Глянув в зеркало, я удовлетворенно кивнула. Выглядела я необычно, но очень даже неплохо.
Пелагея моей маскировкой осталась недовольна, но промолчала, видимо, все еще негодуя из-за юбки. Мы вышли через лес на дорогу и, махнув рукой, остановили маршрутку. По мнению Пелагеи, так было проще оторваться от «хвоста».
Благополучно добравшись до города и прошлепав две остановки пешком, мы замерли перед зданием, в котором располагался медицинский центр. Здание было двухэтажным и относительно новым. На цокольном этаже медицинского центра обреталось бюро ритуальных услуг «Апостол». Не самое удачное, на мой взгляд соседство. Хотя, в свете последних событий, я уже ничему не удивлялась: от тюрьмы и от сумы, а также от смерти зарекаться было бесполезно.
Обреченно вздохнув, я вошла в здание через автоматически открывающиеся двери и сразу уперлась взглядом в рецепшен. Колокольчик зазвонил, и на меня с интересом воззрилась дама лет сорока с волосами цвета спелой черешни. Пелагея притопала за мной и в данный момент с открытым ртом созерцала огромный аквариум с экзотическими рыбками. Видимо, вид у нее был до того идиотский, что дама за стойкой с сочувствием произнесла:
— И давно она так? Вот горе-то, у меня у соседей дочка тоже малость того. А молодая еще. Сестра?
— Что? В смысле? — тут до меня дошло, что Пелагею приняли за слегка чокнутую, тем самым облегчив мне задачу по налаживанию контакта с администрацией.
— А, да, давно. Года четыре уже как, упала с чердака, — пояснила я. — Вот, а потом еще собака ее напугала, гавкнула сильно. Из телевизора. Ну и тогда она совсем того…
Тут Пелагея оторвалась от рыбок и гневно на меня взглянула, собравшись открыть рот. Я легонько ударила ее ногой, чтобы не вздумала портить мне рассказ. Уловив ход моих мыслей, она нацепила на лицо выражение крайнего дебилизма и даже слегка высунула кончик языка.
— Надо же, беда да и только. Только у нас психиатр сейчас в отпуске, могу вас записать на конец июня. Петр Ефимович лучший специалист в городе…
— Нет, нам бы сейчас к зубному, совсем зубы плохие, а у вас, говорят, врачи хорошие. Тут я взглянула на чек и протянула его даме.
— Вот, знакомый ходил две недели назад в кабинет 34, очень хвалил. Нельзя ли и нас к этому врачу?
Дама защелкала мышкой, а Пелагея попыталась вытянуть шею лебедем, заглянув к ней за спину.
— Так, знакомый ваш ходил к Симаковой, хороший доктор. Могу вас записать на сегодня, часа на 2. Устроит?
— А как знакомого фамилия? — задала дурацкий вопрос Пелагея, но ей он, по статусу слабоумной, был простителен.
— Это, деточка, врачебная тайна, — подмигнула дама мне. — Вон у сестры спроси, она тебе про дядю расскажет. На конфетку.
Я кисло улыбнулась, пнула сестрицу в бок и принялась изучать стенд с информацией про зубы. Пелагея пристроилась рядом и зашептала.
— Что делать-то? Фамилию так не узнали…
— Вот пойдешь к Симаковой и узнаешь.
— Я зубы
