Дарья Калинина - Любовник для Курочки Рябы
Чтобы не мешал, мы оттащили Карла и усадили его в кресло, которое стояло возле балкона. А сами приступили к ликвидации завала. После того как мы отодвинули последнюю вещь, в коридоре уже столпилось порядочно народу. Мы открыли дверь, и в наш номер ворвались коллеги Карла, за ними следовали Тата и Грек. Остальных любопытных не пустили.
— Что у вас произошло? — в ужасе спросила Тата, обозрев разгром в нашем номере.
Мы скромно промолчали, предоставив ей самой строить догадки. Коллеги тем временем хлопотали возле Карла, требуя немедленно вызвать врача. Тата кинула всего лишь один взгляд на сидящего без движения Карла и пробормотала:
— — Он жив?
Мы кивнули.
— Сейчас пойду и принесу нашатырь, — устало произнесла Тата.
— И успокой гостей, — попросил ее Грек. — Скажи, что на этот раз все живы. Придумай что-нибудь, чтобы оправдать переполох.
И он свирепо посмотрел на нас.
— Я начинаю подумывать, что весь корень зла в вас, — сказал он. — С тех пор как вы появились на острове, тут постоянно случаются какие-то трагические происшествия.
— Не надо срывать на нас свое плохое настроение, — сердито сказала Юлька.
К этому времени вернулась Тата с нашатырным спиртом.
Мы привели Карла в чувство, и он начал о чем-то шептаться со своими коллегами. Так как шептались они очень тихо и к тому же по-немецки, то мы не уловили ни одного словечка.
— А что с ковром? — ахнула Тата, только сейчас углядев дорожку из грязных пятен.
— Понимаешь, произошло чудовищное недоразумение, — сказала я. — К нам снова вломились.
— Я вижу, — выглянув на балкон, сказала Тата. — Пальму свернули. А зачем вы среди ночи принялись двигать мебель?
— Иначе коллегам Карла было бы не попасть в наш номер, — сказала я.
— А-а, — снова пробормотала Тата. — Ну, в другое время меня бы это, может, и удивило, а сейчас — нет.
И она покачала головой, показывая, что действительно ее ничего не удивляет.
— В общем, все хорошо? — спросила она. — Я имею в виду, что все живы. Жаль только, что вам не удалось задержать того типа, который снова вломился к вам в номер. Но я понимаю, что вы сделали все, что было в ваших силах. И какое счастье, что на этот раз вас было кому защитить.
И она кинула взгляд на Карла. Я открыла рот, чтобы объяснить ей, что она ошибается и единственный, кто к нам вломился, и был Карл, который пострадал только из-за собственной беспечности. Но передумала. Вариант событий, который сложился в голове у Таты, снимал с нас всякую ответственность за порчу гостиничного имущества. И мы промолчали, предоставив Тате пребывать в заблуждении.
— А чем он облил Карла? — продолжала идти по неверному следу Тата.
— Не знаем, — соврали мы.
— Ив самом деле, откуда же вам знать, что у этого типа на уме, — пробормотала Тата. — Просто ужасно, что полиция до сих пор не может вычислить, кто он такой.
После этого коллеги Карла оттащили своего друга к себе в номер. Взгляды, которыми они при этом нас одарили, были какими-то странными. Потом ушли Тата и Грек. Уходя, Тата пообещала, что завтра же утром нам первым делом заменят ковер, испачканное кресло, полотенца и пересадят пальму в новый горшок. И мы наконец остались одни и рухнули на свои кровати.
— Вы как хотите, а я сегодня больше никакой сигнализации устраивать не буду, — сказала Мариша. — Будь что будет.
Мы с ней согласились, и, как ни странно, с нами ничего плохого не случилось. Мы спокойно проспали до утра, никто нас больше не потревожил. А утром, не успели мы умыться и почистить зубы, как в наш номер явился целый отряд горничных и двое крепких парней, которые принялись скатывать ковер, двигать мебель и вообще вносить суету.
— Вы долго будете возиться? — спросила я у одного из парней.
— До обеда, думаю, управимся, — сказал тот.
— Поехали после завтрака в Палермо? — предложила я подругам. — Все равно ведь собирались.
За завтраком мы не увидели ни Карла, ни его коллег, ни Игоря, ни Кати. Прочие обитатели отеля нас сторонились. Так что завтрак прошел спокойно. После завтрака Мариша отправилась проведать Карла, а мы двинулись к номеру Кати. Но вместо Кати на пороге ее номера возник один из коллег Карла, который молча посмотрел на нас, и мы отступили.
Встретившись внизу с Маришей, мы от нее узнали, что ее свидание с Карлом прошло с тем же результатом. К мужу ее попросту не допустили, сказав, что он спит и беспокоить его нельзя.
— Ну и черт с ними! — сказала Юлька. — Не могут же они до бесконечности прятать от нас Кати и Карла. Вернемся из Палермо и повидаемся с ними. А сейчас нам некогда.
Катер уже отправлялся. Так что мы успели на него буквально в последнюю минуту.
— Я сегодня долго стоять в порту не буду, — предупредил нас Вока. — Только загружу те товары, которые поручила мне купить Тата, и сразу обратно.
— А почему у вас нет специальной доставки? — поинтересовалась я. — Владельцы магазинов могли бы сами доставлять вам товар.
— Раньше мы так и делали. А потом поняли, что стоимость доставки многие продавцы включают в стоимость товара, уверяя при этом, что доставка у них бесплатная. И еще несколько раз к нам доставляли не совсем тот товар, что мы заказывали.
Например, вместо зеленой фасоли могли прислать сухую. Или там вместо молочных поросят присылали мороженую свиную тушу. Приходилось звонить, разбираться, возвращать ненужный товар обратно. Все это отнимало уйму сил и времени. И в конце концов Грек сказал, что мы будем делать закупки и доставлять их в отель сами.
— Значит, твои обязанности увеличились? — спросила я.
— Я не в обиде! — усмехнулся Вока. — Жалованье ведь тоже выросло.
В Палермо мы сразу же помчались уже знакомой нам дорогой к зданию почты. Нам нужно было много чего успеть, а Вока твердо сказал, что возвратимся мы в отель на этот раз к обеду.
Так что в нашем распоряжении было всего часа полтора-два.
К счастью, на почте народу почти не было. И вскоре мы получили заказное письмо с бандеролью, которые ждали нас.
В письме был краткий доклад из детективного агентства и видеокассета, которая получилась из первой пуговицы, посланной еще Артемом. В отчете сообщалось, что на пленке зафиксировано общение подозреваемой сразу с тремя мужчинами. Но агентство сразу же предупреждало: никаких сексуальных домогательств со стороны этих мужчин не зафиксировано. И предлагалось самим прослушать их разговоры.
Что касается второй пуговицы, которую мы привезли с Козенцы, то с ней нас ждал полный облом. Это была самая обычная пуговица без малейшего признака того, что она когда-то использовалась не только по своему прямому назначению. Об этом нам сообщили в агентстве, когда мы туда дозвонились. Никакой пленки в той пуговице-ракушке не обнаружилось.
— Что ж, — вздохнула Мариша. — Нельзя было рассчитывать, что все пройдет так гладко.
— Теперь нужно найти видеомагнитофон, — сказала Юлька.
— В отеле наверняка есть, — сказала я.
— Нет, — покачала головой Юлька. — В отеле только с дисками. Кассетника нет, я специально спрашивала у Таты.
— Молодец! — обрадовалась Мариша. — Да, честно говоря, я бы и не дотерпела до острова.
— Мы можем зайти в какой-нибудь магазин, где продают электротехнику, и за небольшую плату, думаю, нам дадут просмотреть нашу кассету, — сказала я.
На поиски такого магазина у нас ушло почти полчаса. Почему-то продавцы во всех попадающихся нам по пути к порту магазинах отказывались оказать нам эту услугу, предлагая оплатить стоимость всего магнитофона, а потом уж и смотреть на нем, что нам угодно.
Но наконец мы нашли совсем крохотный магазинчик, продавец в котором одновременно оказался и его владельцем. Он не усмотрел ничего криминального в просьбе трех очаровательных, как он выразился, граций. И за скромную сумму, равную всего лишь половине стоимости самого магнитофона, разрешил нам использовать магнитофон в наших целях.
Хозяин магазинчика даже любезно подключил магнитофон к цветному телевизору, стоящему в подсобке. И даже на время просмотра деликатно оставил нас в покое.
— Вот жук, — пробормотала Мариша. — Содрать с нас столько денег за вещь, которая и так останется в его магазине.
— Плевать, — ответила Юлька. — Давай смотреть!
Сначала на кассете были сплошные виды острова. Причем качество съемки было ужасное. Но все равно мы сумели понять,. что Ксюта отправилась бродить по острову в одиночестве. Во всяком случае, голоса Артема на пленке не было зафиксировано. И хотя кино было черно-белым, но было ясно, что сейчас день или очень ранний вечер. Ксюта шла, а звука по-прежнему не было. Только шуршание. Мы даже подумали, что в агентстве нас обманули, аппаратура у них барахлит и вообще, нам прислали запись без звука, но в этот момент звук прорезался.
Это был шорох камешков, осыпающихся под чьими-то ногами. Раздались незнакомые нам, голоса. Говорили мужчина и женщина. В поле видимости видеокамеры, вмонтированной в пуговицу Ксюты, их не было видно, поэтому мы слышали лишь голоса. Мужчина говорил:
