Дарья Донцова - Экстрим на сером волке
— Вот, — гордо сказал Макс, — Хуч!
— Прикольно, — одобрила Маня.
— Здесь специальная тряпочка и жидкость для протирки, — начал объяснять Полянский, — не надо чистить его абразивными порошками, золото легко царапается.
— Золото?! — подскочила я. — Ты хочешь сказать, что монстр выполнен из благородного металла?
— Я думала, что он бронзовый, — хором заявили Зайка и Машка.
— Когда же я вам говно дарил, — обиделся экс-муженек, — чистый аурум, глаза — брильянты, когти — рубины, вот попа, правда, из розового мрамора, он под хвостом лучше всего смотрелся. Не подумайте, что я сэкономить захотел, ради красоты на такой камень решился.
— Да уж, — крякнул Дегтярев, — изумруд в таком месте явно не катит.
— Верно, — кивнул простодушный Макс, — зеленый цвет там ни к чему!
Золотой Хуч стоит у нас в холле, на второй этаж мы его втащить не сумели, слишком тяжелой оказалась скульптура. Чистить урода всем тоже лень, потому он слегка потемнел, гости считают «произведение искусства» ничего не стоящей поделкой и надевают на голову чудовища шляпы. Только Оксана, хорошо знающая истинную стоимость собачки, каждый раз украшая «Хуча» своим шарфом или бейсболкой, с укоризной заявляет:
— Убрали бы этот центнер золота, не ровен час, сопрут.
Но я не беспокоюсь. Вряд ли найдется домушник, способный оторвать от пола сию неземную красотищу.
После моего дня рождения наша семья взяла с Макса клятву: он никогда более не презентует нам ничего для дома. Не покупает сервизы времен королевы Антуанетты, не приволакивает в сад скульптуры из Акрополя, не приносит подлинники Рубенса для столовой и не дарит рукописные свитки, датированные 1212 годом. Не надо!
— Дари только то, чем может лично воспользоваться мать, — сурово заявил Аркадий, — а то нам неудобно!
Макс согласился и на Новый год сделал каждому по индивидуальному презенту. Когда Машуня открыла свою коробочку и взвизгнула от восторга, я вздохнула с облегчением. Слава богу, Полянский обрел разум и преподнес обожаемой Маруське не авианосец, а всего лишь колечко, где вместо камушка мопс из эмали.
Вещь явно сделана на заказ, но она стоит недорого, милый сувенир, говорящий о внимании. Когда же остальные домашние развернули упаковки, я успокоилась окончательно. У Кеши был галстук с монограммой, у Зайки — очаровательная подушка, на которой вышиты кошки, у Дегтярева — портсигар с надписью «Смерть врагам». Расслабившись, я заглянула в предназначенную мне шкатулку и чуть не свалилась со стула. Часы! Но какие! Платина с бриллиантами! Сделан прибор одной из самых дорогих фирм, специализирующихся на ювелирных украшениях. Сверкающих камней прорва, ими усыпан весь корпус размером с кофейное блюдце, внутри циферблата вроде налита вода" в которой плавает несколько камней. Или не вода, не спрашивайте, я не знаю. Определить время невозможно, цифр нет, их заменяют все те же обработанные алмазы, стрелки сверкают, браслет тоже.
— Да уж, — поперхнулся Кеша, — недешевая штучка!
— Носи их всегда, — велел польщенный Макс.
— Ты хочешь, чтобы мы лишились матери? — спросил Аркадий. — Да у нее сей механизм мигом отнимут…
— Даша человек жадный, — подхватила Ольга, — ни за что не отдаст, начнет драться с грабителем, покалечит его, потом вытаскивай ее из тюрьмы, кланяйся Дегтяреву.
— Пусть лучше в сейфе лежат, — заявил полковник, — послушай, ну что б тебе кружечку подарить, с мопсом! Дашутка их собирает.
— Не мой формат, — нахмурился Макс, — впрочем, я ошибку исправлю, давай часы назад.
Страшно обрадовавшись, я вернула ему безумно дорогой подарок и через неделю вновь увидела Полянского, на этот раз с двумя коробочками.
— Во, — воскликнул он, — гляди, которые настоящие?
Я уставилась на сверкающие камни, потом ткнула в левую шкатулочку.
— Эти.
— Вот и не угадала! — радостно закричал Макс. — На подделку указала! Классно, да?
— Ага, — осторожно кивнула я.
— Корпус из белого золота, — возвестил Полянский, — а сверху стразы Сваровски.
Я вздохнула, потому что и копия тянет на приличную сумму.
— Так и быть, — гудел бывший муж, — носи эти, исключительно из соображений безопасности, а настоящие спрячь в сейф.
Глава 27
Яна Валерьевна попыталась открыть щелочки глаз.
— С удовольствием возьму вместо денег часы, — повторила она.
Я заколебалась. Сказать противной жадной тетке про имитацию? Сообщить про камни от Сваровски?
Небось Темкина полагает, что это брюлики. Хотя никто меня за язык не тянет. Часы золотые, да и «алмазы» от Сваровски не такое уж дешевое удовольствие. Пусть профессор получит то, что попросила.
Я расстегнула браслет и сказала Яне Валерьевне:
— По рукам, но вручу вам сию безделушку, лишь увидев бумаги.
Она кивнула:
— Проблем нет.
С этими словами она включила компьютер и принялась щелкать мышкой, потом послышалось мерное гудение, и из принтера начали выползать листы бумаги.
— На всякий случай я сохраняю выполненные заказы, — сказала заведующая, — может пригодиться.
Вы не сомневайтесь, я человек честный. Если беру плату, то обязательно выполняю принятые на себя обязательства. Тут все, что я передала в свое время Зелимхану Хасановичу.
Я протянула «честному человеку» часы, получила взамен папочку и покинула кабинет.
— Ну удалось? — спросила Настя.
— Спасибо, — кивнула я, — вот!
— Сколько она взяла?
— Ерунду.
— А все же?
— Забудь.
— Постой, а где твои часы? Неужели? — ахнула Настя. — Ты с ума сошла, никакая наша информация подобных бабок не стоит! Немедленно вернись и потребуй «будильник» назад. Хотя стой. Давай я быстренько документы отксерокопирую, ты отдашь ей папку и вернешь брюлики.
— Успокойся, — улыбнулась я, — часики — подделка, хоть и дорогая! Всего лишь ловко ограненный хрусталь.
— Ну и пусть, — кипела Настя, — во сволочуга!
Я слышала, что эта дрянь часто не деньгами берет.
Скотина! Ты бы ее на собраниях послушала! Такие пассажи загибает о науке, о чистоте исследований, об ответственности перед грядущими поколениями. А сама!
И клиенты хороши! Неужели не понимают: простые сведения о предках не могут столько стоить?
Я попрощалась с разгневанной Настей, зашла в туалет, запихнула тоненькую мягкую папочку под джинсы и, мило улыбнувшись спящему на посту охраннику, выскочила на улицу. Для историка Настя слишком наивна. Иногда в прошлом человека погребены такие тайны, что за них и десяток часов с брюликами отдать не жаль.
* * *С вожделением поглядывая на папку, я поехала по проспекту. Сейчас доберусь до кафе «Апельсинка» и там, в тишине и покое, попробую разобраться с тем, что попало мне в руки.
В крытом зале царила пустота. Знакомая официантка несказанно обрадовалась посетительнице.
— Вам, как всегда, латте без сахара? — засуетилась она.
Я кивнула, села за столик, притаившись в самом темном углу, получила высокий стакан, украшенный горкой взбитой молочной пены, отхлебнула глоток и погрузилась в изучение добычи.
«Ицхакова Зира Мамедовна, крестьянка, местожительство — село Аюрт. Ицхаков Ахмад Ахмадович, крестьянин, село Аюрт».
Я оторвалась от страницы и отхлебнула латте. Затем глаза вновь побежали по строчкам. Очень скоро мне стало понятно, что передо мной родословная семьи Ицхаковых. Яна Валерьевна, несмотря на крайнюю жадность и отталкивающий внешний вид, оказалась отличным специалистом, она проделала огромную работу, нарыла кучу сведений.
Практически никто из мужчин Ицхаковых не дожил до тридцатилетия. Все они погибали в юном возрасте от рук убийц. От полного исчезновения род спасла лишь редкостная способность к деторождению и ранние браки. Ицхаковы праздновали свадьбы в семнадцать-восемнадцать лет и на момент гибели обладали уже кто тремя, а кто и пятью наследниками. Впрочем, киллеры не щадили ни детей, ни женщин. Потом вдруг череда насильственных смертей прервалась. С 1927 года Ицхаковы перестали погибать в расцвете лет, и долгие годы они жили в относительном благополучии.
Мирное течение событий прервалось в тот год, на который пришлась запись о бракосочетании Асият Ицхаковой и Зелимхана Адашева. Расписали их в конце апреля, а в начале мая смерть опять стала косить мужчин Ицхаковых. За короткое время погибли почти все, выжить удалось самым юным членам семьи, двухлетней Аминат и ее брату Рамазану. Вместе с мужьями ушли из жизни их жены и дети. Похоже, что в Стефановске случилось какое-то бедствие, вроде пожар, потому как сразу девять документов о кончине разновозрастных Ицхаковых датировались одним числом и в графах указывалась одна причина смерти: «отравление продуктами горения». Выжили несколько человек. Асият, ставшая из Ицхаковой Адашевой, крошечная Аминат и ее брат, двенадцатилетний Рамазан. Асият скончалась спустя много лет в Москве, у нее осталось две дочери:
