Дарья Донцова - Коронный номер мистера Х
– Так Андрюха сделал несколько копий. Светка всучила Ляле и Лидке один комплект, там было подтверждение материнства Коровиной и документ, что Анфиса Семеновна с Генрихом вообще ни при чем. А второй Евгеша у себя оставила. А где его держать прикажете? У нас нельзя. Вдруг Генрих найдет. Женька бумаги спрятала, даже мне не сказала куда.
Варвара, которой явно не понравилось, что Анри подсмеивается над работой ее коллег, вернула разговор в прежнее русло.
– И что за фишку вы придумали, чтобы усыпить бдительность Ираклия?
– Нам повезло, – воскликнул Анри, – весь мозг сломали, как его убедить! А он, упс, и умер! Инфаркт! Документы и Душку Светка Лидии с Лялей уже после его похорон показывала.
Меня от такого цинизма затошнило. Анри мигом считал мои чувства и накинулся на меня:
– Считаете нас гадами? Мы с Женькой хотели помочь Лидии и Ляле. Они остались вдвоем, наивные, ничего не умеющие, к жизненным трудностям не приученные. Да их любой обманет! Остановит Лидия какую-нибудь девицу на улице, назовет ее Ирой, а та начнет деньги из «мамы» сосать. Ираклия нет, кто дурочек убережет?
– Отлично, – кивнул я, – и вы решили взять шефство над осиротевшими Коровиными.
– Да! – выкрикнул Анри. – У Лидии есть дом в Испании. Мы хотели тайком от Генриха навсегда туда уехать и жить счастливо. Света бы заботилась о Лидии Григорьевне и Ляле, мы с Женей оформили бы брак. Мы все заслужили счастье. Но он!..
Парень встал и показал рукой на Генриха:
– Он убил Свету и Евгению.
– …? – спросил Донелли. – Я не способен причинить человеку вред.
– А няня, которую вы по голове вазой ударили? – напомнила Варвара.
– Я не собирался ее жизни лишать, хотел оглушить слегка, – возмутился фокусник, – это был несчастный случай!
– А похищенная девочка? – не утихала Варвара. – И второй раз ее же украли. А сын горничной, которого вы унесли, бабушке не отдали? Тоже несчастный случай?
– Да как отдать было? – растерялся Генрих. – Он мог меня выдать. И дети живы остались, я их вырастил, лучшей в мире профессии обучил. Анри – мой наследник. Что бы он от старухи получил, а? Я его благодетель! Я не убийца!
– Стойте! – заорала Анфиса. – Стоп! В самом начале разговора вот она…
Глава 35
Заварская вскочила, подошла к столу, за которым сидела Косова, и бесцеремонно показала на нее пальцем:
– Вот она сказала, будто мои отпечатки есть на двух пакетиках из-под лекарств, которые нашли там, где похитителю деньги передавали. Я так ошалела, когда это услышала, что соображение отшибло. А сейчас поняла! Вранье это! Я не бывала в той деревне никогда и желудком не маюсь. А вот у Генриха, если он нервничает, судороги начинаются. Гляньте, он сейчас руку на животе держит, потому что крутит его. Вы тут ко мне прицепились, увидели, как я таблетку в рот кладу. Мне полип удалили, лекарство на время прописали, могу запись в истории болезни показать. В Карловых Варах гастроскопию делали, я легко докажу, что правду говорю. А Генрих почему у меня таблетку клянчил? У него на любой стресс желудок сводит. На лице улыбочку держит, а внутри все болит.
– Это правда, – подтвердил Анри, – Донелли постоянно пилюли жрет, посмотрите в офисе в столе, там целая аптека.
– Чушь, – возразил Генрих, – врут они.
– Ха! – выкрикнула Анфиса.
Донелли моментально переменил позу и сцепил пальцы в замок.
– Откуда на пакетиках мои отпечатки? – кричала Фиса.
– Сядьте, – попросила Косова, – успокойтесь. Я солгала.
Анфиса икнула.
– Что ты сделала?
– Сказала неправду, – продолжала Косова. – На упаковках, найденных в деревне, отпечатки Генриха Донелли. Но он навряд ли бы выложил нам правду, владелец лавки «Страна чудес» умеет держать себя в руках. А вот вы вспылили, сказали, что не участвовали в похищении, и выложили истину. На это и был расчет мой.
– Дура, – не выдержал Генрих, – потопила нас.
– …! …! …! – с пулеметной скоростью выпалила Анфиса.
– Дорогуша, материться не комильфо, – поморщилась Людмила.
– Поучи еще меня, …! Из-за тебя все, – огрызнулась Фиса.
Анри застучал ногами по полу:
– Хватит! С историей двойного похищения девчонки все ясно! Но Генрих еще Светку и Женю убил!
– Он сошел с ума, – процедил Всемогущий, – вызовите психперевозку, отправьте его в дурдом.
– Не-е-ет, – засмеялся Анри, – думаешь, ты самый умный. А … тебе! Сейчас все выложу! До капли! Мы со Светкой втихаря загранпаспорта сделали, готовились убежать с Коровиными в Испанию. Сразу уехать не получилось, у Лидии возникло много всяких юридических формальностей в связи с оформлением наследства. Потом адвокат сказал ей, что билеты она может купить на конец марта. Я нарыл их в Интернете, полез в шкаф за нашими паспортами, гляжу, а их нет. Во дела! Вспотел даже, начал вещи на пол вышвыривать, обнаружил документы на другой полке. И удивился. Точно помнил, что не клал их туда.
Через два дня ночью я в туалет захотел. Всегда сплю кирпичом, никогда не просыпаюсь, а тут вскочил. Иду по коридору босиком, на ходу дремлю. Глядь, из комнаты Светки отец выходит со шприцем в руке. Увидел меня и говорит: «Чего бродишь?» Я ответил: «Отлить надо, а ты что у Светланы делал?» Генрих спокойно объяснил: «Связку она повредила, болит, теперь лекарство ей колю». Ну ладно, бывает такое! Но утром Света пожаловалась, что ей кошмар приснился: мужик в ухо иглой тычет. Я тогда внимания на ее жалобы не обратил, но теперь-то все состыковалось. Отец ночью был в спальне Светланы со шприцем, а утром она про инъекцию заговорила.
Анри показал пальцем на меня:
– Что он всем нам рассказал? Светка жаловалась на голос в голове, который ей самоубиться велел. Он не умолкал, перед концертами бубнил, поэтому Света в последнее время косячила. А кто около нее часто находился? Генрих! Он ее изводил!
– Во …! – воскликнул Донелли. – Не было такого! Ничего я Свете не колол. Брешет он!
– Может, еще скажешь, что мы ночью в коридоре не сталкивались? – прищурился Анри.
– Нет, – отрезал Всемогущий, – после полуночи я по квартире никогда не шастаю. Сплю крепко.
Анри уперся руками в колени.
– И почему меня не удивляет, что ты сейчас брешешь?
– Сам …! – потерял самообладание Генрих. – …! …!
– Через неделю Женька мне нашептала, что Светлана стала странной, – продолжал парень. – Пару раз она при Боминой сама с собой разговаривала, за ухо себя дергала, злилась… Женя удивилась, а Света объяснила: «Простудилась я, похоже, отит начался, больно и в голове шумит». Потом она рассеянной стала, похудела сильно, есть почти перестала и жизнь самоубийством покончила. Мы с Женькой офигели! Ну не могла Света сама выброситься! Не могла!
– Ты ее спихнул! – прошипел Генрих. – …!
– Все для отъезда в Испанию было готово, – взвизгнул Анри. – С какой стати мне со Светланой такое творить? Без нее-то мы Лидии Григорьевне и Ляле не нужны. Главное лицо Светка. Не в моих интересах ее жизни лишать. У Женьки дома перетираем, думаем, чего делать-то? Женька говорит: «Поняла я все. Помнишь, ты рассказывал, что паспорта на другой полке оказались? А вскоре Генрих ночью из комнаты Светки со шприцем вышел? После твоей встречи со Всемогущим в коридоре Светлана сама с собой разговаривать начала, косячить на работе. Мы очень старались, чтобы Генрих не знал про наши планы. Но он как-то догадался, обыскал ваши комнаты, нашел документы, увидел многолетние визы шенгенские, и доперло до Всемогущего, что дети смыться решили. Разозлился он круто и решил вас наказать. Что-то он Светке вколол, отчего она дурной стала. Будь осторожен, милый, теперь ты на очереди».
Анри стукнул себя кулаком по лбу.
– И я! Я! Я! Не вспомнил про чип, который мне отец показывал. Забыл о нем начисто. Подумал, наверное, Светке лекарство ввели, есть такие, человеку мозг мутят. Генрих, если ему надо, что угодно достанет.
– …! …! Я ничего не делал, – принялся вновь материться Донелли, – не понимаете, что этот … врет? Комнаты я не обыскивал! Про Испанию только сейчас услышал. О том, что пакостники с Коровиной затеяли, понятия не имел!
– Ну и семейка, – поджала губы Людмила.
– Заткнись! – заревел Генрих. – Сама …!
– Во дают, – прошептала Искоренева, – прямо помойка! Начнешь в ней рыться, сильнее воняет.
– Все здесь хороши, – отрезала Анфиса.
– А ты в первую очередь, – огрызнулась Людмила.
– И Женю Генрих убил! – завопил Анри. – Я слышал!
– Что? – обомлел Донелли.
Парень вздернул верхнюю губу и стал похож на оскалившуюся собаку.
– Утром того дня, когда Евгеша умерла, я умываться пошел, под душ залез, слышу, телефон трезвонит. Трубку взять не мог, весь в мыле стоял, подумал: Женька это небось, она еще раз наберет. Помылся, кофе попил, к компьютеру сел, еще обрадовался, что отца дома нет, куда-то он ни свет ни заря поперся, могу спокойно по Интернету побродить, никто не станет врываться и орать, что в лавку не тороплюсь. Когда я в магазин приехал, Женьки там не было. Но я не занервничал, у нее был выходной.
