Лоуренс Блок - Вор во ржи

— Не думаю, что их так сложно будет найти, — сказал я. — Кассенмайер, вероятно, останавливалась в отеле в Сиэтле, и определить, в каком, не составит труда. Если она звонила по телефону — это тоже зарегистрировано. И если она встречалась с пузатым коротышкой с бульдожьей физиономией…

— Прошу прощения!

— Ну, скажем, с джентльменом крупного телосложения, — поправился я, — с вьющимися волосами и квадратным подбородком. Так вот, если она встречалась с таким симпатичным господином — в вестибюле отеля, или в кафе, или в баре по соседству, — наверняка найдутся свидетели. Но зачем все усложнять? О конспирации вас никто не предупреждал. Вы просто дали ей понять, насколько важны для вас эти письма и где их можно найти.

— В этом нет ничего незаконного.

— Разумеется, нет. И возможно, вы предложили ей кое-какие деньги на расходы.

— Это звучит не вполне законно, — произнес он после некоторого размышления, — поэтому я, разумеется, ничего такого не делал. И если кто-то и предлагал ей деньги на расходы, то, безусловно, наличными, а при этом не остается никаких следов.

— Затем она прилетела в Нью-Йорк, — продолжал я, — и сняла номер здесь, в «Паддингтоне». Но тут есть одна любопытная деталь. После того как ее обнаружили убитой, полиция решила проверить, зарегистрирована ли она в отеле. Оказалось, что нет.

— И что тут любопытного? — вступил в разговор Лестер Эддингтон. — Может, в самолет и трудно попасть под чужим именем, но в отель легче легкого.

— Безусловно, — поддержала его Айзис Готье. — Берни так и поступил, хотя и не сумел сделать это как следует.

Я внутренне просиял. Она снова назвала меня просто по имени!

— Это хлопотно, — пояснил я. — Если у вас нет кредитной карточки, которая соответствует вашему вымышленному имени, приходится расплачиваться наличными и оставлять залог. Разумеется, она могла так сделать — для того чтобы ее имя не всплыло на будущем месте преступления, но мы знаем, что это не так.

— Откуда нам это известно?

— Мы знаем, в каком номере она останавливалась, — сказал я. — Рэй?

— На основании полученной информации, — веско заявил Рэй, — я проверил документацию отеля, касающуюся регистрации постояльцев в интересующем нас номере. Согласно документам номер оставался свободным на протяжении всей последней недели.

— Минутку, — вступила Айзис. — Если она не регистрировалась, каким образом вы установили, что она жила в отеле?

— На основании полученной информации, — ответил Рэй.

— Полученной от кого?

— От меня, — вмешался я.

— А вы каким образом получили эту информацию?

— Мне довелось оказаться в этом номере, и…

— Вам довелось в нем оказаться!

— Дважды, — уточнил я. — В первый раз я не знал, чей это номер, и меня это, в общем, и не интересовало. Я перебирался с пожарной лестницы в коридор, и прежде всего мне хотелось побыстрее убраться из отеля, потому что я незадолго до этого покинул номер Антеи Ландау.

— Это та дама, которую убили, — очнулся полицейский в форме. — Вы были в ее номере?

— Совершенно верно, и я…

— Я чего-то не уловил? — обратился он к Рэю. — Почему он не в камере?

— Он выпущен под залог, — ответил Рэй.

— Выпущен под залог и разыгрывает перед нами спектакль?

Рэй смерил его суровым взглядом, и он только пожал плечами.

— Да ладно, я просто спросил. Мне-то что…

В комнате наступила тишина, и я дал ей возможность продержаться еще некоторое время. Потом продолжил:

— Во время первого посещения этого номера я кое на что обратил внимание. Так получилось, что в первый визит я кое-что там обнаружил и… э-э… прихватил с собой.

— Рэй, — опять подал голос второй полицейский, — ты, случайно, не зачитывал этому парню его права? Он только что признался в совершении преступления класса «D».

Рэй снова метнул на него взгляд, тот открыл рот, а потом тихо закрыл.

— Это были ювелирные украшения, — продолжил я и посмотрел на Айзис. Она зафиксировала информацию и понимающе кивнула. — Впоследствии я выяснил, что они принадлежали одной из постоянных клиенток отеля и что она живет не в том номере, где я их обнаружил.

— Это очень интересно, — заговорил Хильярд Моффет, — хотя трудно уследить за нитью рассказа. Но какое это имеет отношение к двум убийствам и исчезновению переписки Фэйрберна с Ландау?

— Мы дойдем и до этого.

— Хотелось бы побыстрее, — с ноткой раздражения заметил он. — И не мог бы кто-нибудь открыть окно? Столько людей, да еще горящий камин — становится чертовски жарко.

Я посмотрел на Айзис, та обернулась к Марти, он подошел к окну и открыл его.

— Мне оставалось, — продолжил я, — сложить два и два, точнее, шестьсот два и триста три. Номера комнат, — пояснил я, заметив недоуменные взгляды. — Ландау жила в шестьсот втором, кто-то проник в ее номер, убил ее и скрылся, прихватив письма Фэйрберна. А триста третья — это комната, где жила Карен Кассенмайер и где я обнаружил украденные драгоценности. Разумеется, я не знал, что они украдены, когда… э-э… забирал их, и не знал, что это комната Кассенмайер, — пока не вернулся в нее снова.

— Вы туда вернулись…

— Чтобы установить, чья это комната. Я предположил, что существует связь между кражей и убийством на шестом этаже и пропавшими украшениями, которые оказались на три этажа ниже. Короче, я проник туда и в гардеробной обнаружил чемодан с багажной биркой на имя Карен Кассенмайер. Я мог бы обнаружить и больше, но услышал, как кто-то открывает дверь.

— Кассенмайер?

— Именно это я и предположил. В тот момент я еще не знал, как ее зовут, у меня не было времени прочитать, что написано на бирке, но я предположил, что человек за дверью — законный обитатель номера. Была середина ночи, а в это время мало кто наносит дружеские визиты.

— Это мог быть другой вор, — предположила Айзис. — Вроде вас.

— Нет, не вроде меня, потому что у этого вора был ключ. Мне пришлось спрятаться.

— В гардеробной?

Я посмотрел на Элис, которая задала этот вопрос и, похоже, сама удивилась.

— Нет, не в гардеробной. И слава богу, потому что у меня возникло ощущение, что в гардеробную они заглядывали.

— Они? — переспросила Айзис.

— Их было двое, — кивнул я. — Мужчина и женщина. Я был в ванной, за занавеской, и не мог их как следует рассмотреть. Я оставался на месте, а они воспользовались спальней и ушли.

— Воспользовались спальней? — подала голос Эрика. — Для чего?

— Ну, не для сна.

— Они там сексом занимались, — предположила Кэролайн. — Правильно, Берн?

— Да. Позанимались и ушли.

— Кассенмайер и некий мужчина, — проговорил Рэй Киршман и посмотрел на Кэролайн. — А может, это был не мужчина.

— Мужчина, — подтвердил я.

— А вы что, слышали его голос?

— Он оставил поднятым сиденье унитаза, — покачал я головой.

— Свинья, — бросила Айзис.

— Голоса его я так и не услышал, — продолжал я, — если не считать невнятного бормотанья, и, безусловно, не смог бы его опознать. Но ее голос я узнал, и это была не Кассенмайер.

— Как вы можете это утверждать? Вы же сказали, что никогда не встречались с Кассенмайер.

— Совершенно верно, — сказал я, — и если я узнал этот голос…

— Значит, женщина была тебе знакома, — подал голос Марти.

— Да. Это та самая женщина, которая привлекла мой интерес к Антее Ландау и ее письмам. Теперь она оказалась в комнате, где я обнаружил украденные украшения, а когда ушла, я проверил багажную бирку и прочитал имя Карен Кассенмайер. Таким образом, моей первой мыслью было, что это действительно ее номер и что она и Кассенмайер — одно лицо, даже если она назвалась другим именем. Одно из имен было фальшивым, а вот женщина — та же самая.

— Может, вы были правы? — сдержанно поинтересовалась Элис Котрелл. — Откуда вам знать, что это была не Карен Кассенмайер?

Потому что Карен Кассенмайер мертва, мысленно парировал я, а ты тут строишь из себя невинность. Но ответил я иначе:

— Я видел Карен Кассенмайер в морге, и она не была похожа ни на кого, с кем я встречался прежде. Но еще раньше у меня возникло подозрение, что женщина, чей голос я слышал, и женщина, которая жила в этом номере, — не одно и то же лицо.

— Почему, Берн? — заинтересовался Рэй.

— Кровать была застелена. — Эта фраза опять вызвала недоуменные взгляды, и я пояснил: — Двое занимались любовью в триста третьем номере, потом ушли из него, а когда я увидел постель, она была застелена.

— На основании этого можно лишь утверждать, — прокашлявшись, заметил Виктор Харкнесс из «Сотбис», — что это аккуратные люди.

— Не представляю, когда они успели застелить постель, — сказал я, — причем убрана она была очень профессионально, словно этим занималась горничная. Можно сказать, что она выглядела так же, как и до их прихода, а причина простая. Они вообще ее не расстилали.